Симона Вилар - Чужак

• Название: Чужак
• Автор: Симона Вилар
• Жанр: Фэнтези

Новгородский князь Олег засылает в стольный Киев шпиона, варяга Торира, наказав ему «мутить там воду», порочить местных князей, распространяя слух о мудрости и превосходстве новгородских. Помощниками его становятся волхвы Перуна. Но о задании Торира известно спасенной им девушке Карине... Любовь и ненависть, противостояние двух сильных натур, предательство, измены, разлуки — все это присутствует в романе на фоне колоритной эпохи воссоединения Киева и Новгорода, времени «откуда есть и пошла земля Русская».

---

— Где Дир? — долетел его дикий крик. — Князь где?

— Бей русь-киевлян! Руби находников!

А потом поволокло едким дымом. Отовсюду кричали: «Горим! Горим!»

Кто-то подхватил Карину под локоть, стал увлекать сквозь толпу, расталкивая метавшихся в дыму людей. Торир. Страшный, оскаленный из-под личины, рубил топором всех, кого видел. Только кровь летела да стоны раздавались.

Уже на воздухе, на дворе, оттолкнул ее. И Карина услышала знакомый, хриплый от напряжения голос:

— Прочь беги! Уходи из града. Обречен он, как и все, кто в нем.

Он кинулся вон, но она машинально побежала следом. А Торир вдруг вскочил на какую-то колоду, засвистел громко, так, что свист сквозь шум суматохи полетел. И тотчас через толпу, давя и опрокидывая людей, вынесся к нему игреневый Малага. Торир схватился за его загривок, с ходу взмыл в седло. И тут же рубанул сверху кого-то. Кричал с диким рыком:

— Бей Дировых псов! Не прощать пожара градского, не прощать смерти Судислава! Бей!..

Карина пробиралась сквозь мечущуюся толпу. Споткнулась, упала. В отблеске огней совсем рядом увидела знакомого уного, его застывшие открытые глаза. И завизжала, словно только теперь испугалась. Бросилась бежать, налетела на стену сруба, присела под ним прямо на мокрый снег.

Вокруг творилось что-то невообразимое. Откуда-то набежали ратники-радимичи, много, словно только и выжидали, чтобы с киевлянами схватиться. И еще кто-то был. Карина не могла понять, откуда взялось столько верховых с горящими факелами в руках. Кидали огонь на высокие кровли, дымом густым потянуло. Сквозь его завитки то там, то тут мелькали языки пламени. В отблеске огней картина бойни казалась особенно страшной.

В суматохе все же можно было различить группу дружинников-киевлян. Они отбивались умело, стояли плечом к плечу, спиной к спине, бились так, что только тела падали, а киевляне даже теснили нападающих. И руководил ими Олаф.

— Князя ищите! Дира Киевского!

Из своего укрытия Карина видела, как этот варяг схватился с десятником Давило. Летели удары, трещали щиты. Потом вдруг сцепились, словно обнявшись. И осел Давило, упал на колени. Звенья кольчуги посыпались, а из спины вылезло длинное лезвие меча Олафа.

Тот отпихнул поверженного ногой. Вновь закричал:

— Дир! Где Дир?

И кинулся, побежал куда-то. Тут же его воины, как потерявшие пастуха овцы, бросились, кто куда, нарушили строй. На них наскакивали, теснили. Рубили жестоко.

А откуда-то вновь и вновь в толпу врывались неизвестные вооруженные всадники. Рубили, жгли, кричали:

— За нас Перун! Помоги, Громовержец, сожги, уничтожь град предателей земли радимичей. Жги!

Перед Кариной в отблеске пожара неожиданно возник карлик-скоморох; Она испугалась его, закричала. — Чего орешь, дура! Убирайся из града.

И даже пнул, принуждая встать.

Она метнулась, не то бежала, не то шла, цепляясь за бревенчатые стены. В дыму, среди рвущегося в небо пламени, различила фигуры волхвов — в белых одеждах, с развевающимися гривами волос, с бородами едва не до колен, словно призраки. Волхвы шли, окруженные кольцом воинов, делали мечущимся людям знаки. Вокруг них, под защитой воинов, уже собирались дети, бабы с младенцами на руках, отроки, мужики в длинных распоясанных рубахах. И под руководством волхвов все двигались в одном направлении, в сторону градских ворот.

Карина попыталась было примкнуть к ним, но тут что-то случилось. Выскочившая из-за угла большая группа киевлян наскочила на беженцев, сцепилась с охранниками волхвов. Люди стали разбегаться. А распаленные киевские дружинники наседали, кричали:

— Бей радимичей! Мсти за Дира!

Карина вновь кинулась прочь, металась среди переходов. Огибая какое-то строение, едва не налетела на Олафа, который почти тащил ослабевшего Дира. Они не обратили внимания на возникшую рядом бабу, зато, когда по проулку их догнал воин с мечом, Олаф отреагировал мгновенно. Увернулся, отбил выпад, сам нанес единственный поражающий удар.

Почему-то Карина поплелась следом. Словно искала их защиту. Олаф еще дважды ловко отбивался от нападавших. С последним ему пришлось туго. Оставив сразу осевшего Дира, ловко рубился, тесня врага. И будто только тут заметил рядом девку.

— Князя помогай тащить, дура!

Он толкнул ее к Диру, но тут при отблеске пожара все же разглядел.

— Ах ты, тварь… Из-за тебя все.

Она попятилась, видя, как он заносит руку для удара. «Вот и все», — пронеслось в голове, а сама, словно зачарованная, следила, как сверкнул алым его клинок.

Но меч не успел опуститься — из дыма неожиданно возник всадник, сбил Олафа, так что тот только охнул, отлетев и выронив меч. А всадник, страшный, в сверкающем личиной шлеме, уже грохотал копытами совсем рядом. Карина признала Торира. Но он будто и не видел ее. Глядел на медленно поднимавшегося Дира. Карина даже подумала: вот сейчас убьет наворопник князя.

Но Торир осадил коня. Смотрел сверху вниз на князя.

— Гляди, Дир. — Он указал на зарево вокруг. — Гляди и знай: так исчезнет все, что своим назовешь. Ничего не будет у тебя, голым останешься, зря жизнь проживешь. И тогда я приду убить тебя. Слышишь меня, выродок?!

Дир глядел на страшного всадника растерянно. Где-то в стороне кричал Олаф:

— Дир, я сейчас, Дир!..

Но Торир уже развернул Малагу, поехал прочь. Дир ошалело глядел ему вслед. Карина тоже. Потом опомнилась, побежала следом.

— А я? Как же я?

Вокруг гудело пламя. Мимо молодой женщины с визгом пронеслась большая свинья, сбив ее с ног. Поднявшись, скользя, Карина продолжала бежать. Но уже потеряла Торира из виду. Зато смогла, наконец, определить, где находится — почти у самых градских ворот. Надо было выбираться отсюда, во что бы то ни стало.

У башен ворот она попала в поток беженцев, в их толчее протиснулась в распахнутые створки частокола. Давка там была страшная, а в толпе на мосту вообще прижали к перилам так, что едва не задохнулась. И ощутила в себе тугую ноющую боль. Но не о том сейчас думалось. Отталкивая кого-то, цепляясь за перила, она все же перебралась на другую сторону. И поняла, куда бежит толпа.

На освещенном заревом пожара открытом пространстве околоградья стояли волхвы, глядели на пожар. Рядом собрались воины из радимичских родов, в меховых накидках, в шлемах, с длинными копьями. Покинувшие град люди толпились вокруг них, смотрели, как горит город, многие бабы голосили, но те же волхвы успокаивали толпу, даже оказывали помощь, поили чем-то, давали одежду.

«А ведь Копысь уничтожили по их повелению», — поняла Карина. И отчего-то ей стало грустно. Не было желания идти под покровительство тех, кто затеял все это. И ее варяг был едва ли не устроителем всего.

Тут она вновь увидела его. Торир сидел на коне подле волхвов, ярко освещенный заревом пожара. Он что-то говорил волхвам, потом развернул Малагу, поехал прочь. Ехал легко и спокойно, словно и не после боя. Закрытое личиной лицо повернул в сторону горящего града. Отсвечивающая огнем личина казалась жуткой маской с дырами прорезей для глаз.

Карина смотрела на него и в какой-то миг даже возненавидела. Но на один миг. А потом вдруг вспомнила, как они встретились, как он спас ее, каким ласковым был. И защемило, забилось глупое сердце.

— Торир! — закричала она. — Торша мой!

Сзади гудело пламя, впереди гомонила толпа, слышалось торжественное обрядовое пение волхвов, славивших покровителя Перуна. Вряд ли Торир различил голос Карины сквозь шум. Он ехал прочь, двигался по склону в сторону закованного льдом пустынного Днепра, похожего сейчас на ледяную равнину. Вот он въехал на лед, придержал коня, переходя с рыси на шаг, двинулся в сторону противоположного берега.

Карина не знала, зачем бежит следом. При каждом шаге ощущала ноющую боль в пояснице, но не замедлила шагов, звала его. Больше всего она боялась сейчас, что Торир уедет и никогда больше не сведет их Доля[58].

Двигаясь в обход градской насыпи, она не успевала догнать его, поэтому и стала пробираться по самому крутому склону, надеясь так оказаться на круче, под которой варягу предстоит проехать. И она лезла по глубокому снегу, увязая по колено, порой отирая пригоршнями снега пылающее лицо. Снег опасно сползал, она цеплялась за него, не обращая внимания на боль в теле.

Варяг ехал по льду медленно и осторожно. Карина же, наоборот, спешила.

— Торир! Любый, не оставляй меня! Не смей!..

Ее волосы разметались, она досадливо отстраняла их, поскальзывалась, падала на четвереньки, вновь вставала и торопилась.

— Торир!

О пресветлые боги! Он все же услышал ее, оглянулся. Попридержал коня.

— Торир, я здесь!

Снег предательски полз под ногами. А сердцем уже овладела внезапная радость. Засмеялась счастливо, видя, как он развернул Малагу, едет к ней. Кажется, что-то кричал, махнул рукой. Жест такой, словно приказывал вернуться. Ну, уж нет!