Семен Майданный - Крестовый отец

• Название: Крестовый отец
• Автор: Семен Майданный
• Издательство: Эксмо, Нева
• Жанр: Боевик
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2224-1, 5-224-03525-2

Сергей Шрамов по кличке Шрам, уже знакомый читателю по бестселлеру «Смотрящий», оказывается в следственном изоляторе. Его силы воли и власти в воровском мире хватило бы, чтобы не пропасть и там, однако в СИЗО царят порядки, привнесенные бандитами нового поколения и неприемлемые для правильного вора. И приходится Шраму встать на защиту воровского закона…

---

– Странные вопросы Клим задавал. – Панас, кажется, въехал, что не слишком пронял темой бывшего солагерника. И заторопился: – Вопросы вопросами, а потом он и говорит. Дескать, скажи, Панас, чего заслуживает человек, который в общак не докладывает? То есть крысятничает. И крыса та не мыло или печенье из посылки у кентов своих уведи, а такие бабки, что от одних нулей голова закружится. И когда правильные люди горе мы кают, этот жирует на их несчастьях и повинную не держит. Что, спросил меня Клим, разве можно терпеть такое?..

– А Витя Маляев был не жмот, – продолжалось бубнение невдалеке. – Он говорит буржую: «Табак такой произрастает только в России. Но если хочешь точный адрес, то поклянись мне своей матерью исполнить одно условие. Типа, называются сигареты – „Друг», „Френд» по-вашему. Но остался у меня на зоне корешок закадычный Акиль Акета. Хочу, чтоб новое имя у цигарок было в честь него. Но и здесь не так все просто. Тут же советские менты прознают, и жизни корешку не станет. Так что назови сигареты „Кент» в честь моего друга анонимно. „Кент» по-нашему одна фигня с „Френд». Заметано?» И буржуй поклялся здоровьем матери…

Уже некоторое время вокруг прежней тишины не было. Сначала зародился где-то за центром камеры настойчивый шепот, переканавший в базар вполголоса. Потом люди свои голоса уже не тушили. После началась возня. Вякнул вскрик, который словно бы придушили, металлически задребезжали вздрогнувшие шконки, что-то с грохотом шваркнулось об пол.

Сергей соскочил с койки. Если отвоевал место держателя хаты, то отвечаешь за все, что в ней происходит.

Сергей двинулся к водовороту возни, переступая через распластавшихся между шконками. Кто успевал, подхватывался, пропуская его. Бардак обрисовался конкретный. Мельтешили руки, мелькнуло что-то белое. Шрам тормознул у края лежанки.

– Балдеем? – Громким вопросом Сергей хлестнул по горбящимся хребтинам.

На его голос обернулись, спины разошлись в стороны. Опаньки! В натуре, ребята реально развлекаются. На койке рожей вниз опухал мужик, руки его были примотаны полотенцем к железным трубкам в изголовье койки, штаны спущены.

– Чего творим? – Сергей вгляделся в компанию и без удивления обнаружил знакомые оскалы. Боксер и молдаванин с забинтованной рукой. Плюс еще два каких-то калибра.

Попутанный мужик забился на простыни, как рыба-карась на берегу. Его хайло затыкал кляп, еле процеживающий жалобное мычание.

– Лежать, – зло прошипел молдаванин и врезал терпиле здоровой рукой промеж лопаток.

– Ну?! – Сергей показывал, что теряет терпение.

– Он в карты просрал, – взялся отвечать Боксер. Он пытался гнать уверенно и невозмутимо. Пытался, но не получалось.

– На что играли?

– На просто так.

Известная подловка. Какому-нибудь лоху, баланды не хлебавшему, предлагают сыграть в карты. Как правило, тот отказывается. «Да на просто так сдуемся», – говорят ему. «На просто так» лох соглашается. И проигрывает. После чего ему сообщают, что он на кон поставил самого себя. «Помнишь, на что резались? На простака. Ты и есть – простак, мы-то не простаки. Ты теперь наш».

– А у меня разрешения не надо спрашивать? Решили, значит, опустить без позволения смотрящего камеры?

Шрам не жалел мужика. Прежде разберись, куда ты попал, как тут живут, кто вокруг тебя, какой устав в этом монастыре, а потом уж ввязывайся в сомнительные развлекухи. Но эти блатнящиеся фраера кинули вызов ему, Шраму. Не пожелали считаться с ним, не признали за главного в хате. Вот с чем придется разбираться, а не с проигравшимся мужиком.

– Это ты смотрящий?! – не выдержал на конец молдаванин. Наконец – потому что примечал Сергей, как тот закипает, как приходит в движение всем телом. – Кто назначил?

Можно и не отвечать, но Сергей ответил. Не молдаванину, а тем, кто слушал разговор.

– Закон. Потому как кроме меня воров тут нет. Шелупонь одна выдрючивающаяся. Вроде тебя.

– А ты платил за это право?! – напряг в голосе молдаванина, приближающийся к поросячьему визгу, будил людей в хате. – А я платил.

– Чем? – проявил Сергей совершенно искренний интерес.

– Монетой! Заработанной монетой. – Человечек с кликухой Гайдук даже заикаться начал от еле сдерживаемой ненависти. – Это тебе не зона, ты вначале в порядки въедь. Или меняй хату и там заправляй. Ты не на зоне! Усвой! – Человечек с погонялом Гайдук вытер потеющую ладонь здоровой руки о штаны. И предложил, видимо, вспомнив в сей пиковый момент о сломанном пальце. – Давай, ты сперва разберись тут во всем, а потом договорим.

– Короче, молдаванин. – Сергею все услышанные слова были фиолетовы. – Базар закончен. Засыхай и забирайся на свое место. Или будешь с Губой парашу облизывать.

Гайдук дошел. В нем не выдержала пробка, и, как гной из лопнувшего чирея, зачвыркали тухлые кваки:

– Сука долбаная! Ты – никто! Козел! Ты здесь подохнешь, загасим! – дрожали его цапки и дергалась харя. – Люди! Он вас на понт берет, этот мудак! Рви его!

Сергей отлепил себя от перекладин шконки и шагнул в проход. А вдруг непонятка затеяна, чтоб кто-то третий под шумок шило в почку ткнул? Молдаванин давил пяткой на полу пластмассовую кружку – изломанный, зазубренный край будет его оружием. Боксер куклился на койке и не встревал. И с коек никто не спрыгивал и влезать в месилово не собирался. А на хрена кому-то надо?

Снова привычная тоска засочилась по жилам и артериям Сергея. Опять предстояло сворачивать чужие скулы и коцать коленные чашечки. Не он выбрал эту дорогу, она его выбрала несколько сентябрей назад, и теперь никуда не свернуть до конца.

И тут рывком распахнулась дверь, проем заполнили силуэты.

Понятно, Сергей уже не шел к молдаванину, не успевает. Но успевает сказать:

– Эй, молдаванин! С простака этого за тебя спрос не снимается. Гляди, если сбеспредельничаешь…

Камера загрохотала разозленными голосами:

– Лицом к стене! Лечь на пол! На пол, суки!

Сергей сладко зевал, невинный, как ребенок. К нему продирались надзиратели, очищая дорогу резиновым дубьем.

– К тебе, паскуда, не относится?! На пол!

Сергей продолжал сонливо хлопать челюстью.

– Этого на выход! – догнал вертухаев приказ.

– На выход! – продублирован команду старшего остановившийся перед Шрамом красномордый и щекастый вертухай с блеклыми, не пойми зачем отрощенными усами. Ткнул Сергея дубиной в живот. – На выход! Будет тебе сейчас веселье.

А вот с весельем как раз накладочка. Эх каким веселым пацаном был Серега всего год назад, как безбашенно бросался в бой, как лихо разводил путавшихся в ногах быков! Куда теперь запропала эта веселость? Теперь остались только ваши благородия скука и тоска…

Глава вторая ПЕРЕВОСПИТАНИЕ

Владимирский централ, ветер северный.
Хотя я банковал, жизнь разменяна.
Но не очко обычно губит,
А к одиннадцати туз.

1

За окном не лупила по чужим и своим артиллерия, не утюжили дороги бронетранспортеры, не переползали на новую позицию снайперы. А курил он все-таки в кулак, прикрывая пальцами предательский огонь сигареты. Сила привычки.

Огонь начал пожирать фильтр, и Олег затушил сигарету. В пепельнице уже сохли четыре окурка: два от «Кэмела» («ну, эти знамо чьи, хозяина кабинета, легко опознаваемы по марке и силе, с которой их мочалили о дно»), а два от «Союз-Аполлона». «Интересно, – подумал Олег, – интересно. Не вытряхнули вчерашние? Исключается. Значит, с утра уже кто-то побывал в кабинете. И просидели долго, аж по две сигареты оттабачили».

Олег прикрыл форточку и с пепельницей в руках вернулся к столу начальника. Тот сворачивал телефонный разговор, произносил завершающее:

– Ну, договорились, да, обязательно сразу же дам знать, и тебе всего…

Аппарат тренькнул, принимая трубку на рычаги. Аппарат невзрачный, позорного лилового цвета, махрово советский, какие раздавали учреждениям годах в семидесятых. Рядом, правда, стоит телефон посовременней, но общего впечатления он не исправляет. Вся обстановка кабинета выдержана в духе казенного аскетизма. Рассчитана на проверяющих, дескать, сами видите, живем советским наследством, перебиваемся как можем, надо бы в инстанциях поднять вопросик об увеличении финансирования.

– Ну, Олег Федорович, – начальник второго после «Крестов» следственного изолятора города откинулся на дерматиновую спинку стула, – начнем трудовой день?

– Начнем, Игорь Борисович, – не стал возражать заместитель по воспитательной части, или, как именовалась его должность раньше, замполит.

Олег Федорович Родионов был в «Углах» человеком новым, его замвоспитательский стаж насчитывал неделю и один день. Прежнего зама перевели в саблинскую колонию, а на образовавшуюся вакансию выписали из Чечни полковника Родионова. Точнее, из ростовского госпиталя, где полковник залечивал контузию. И почти никто в изоляторе не сомневался – это президентские игры, Путин всюду внедряет людей, доказавших верность под пулями, вот и до их учреждения докатилось. Сомневались в этой версии немногие. Например, начальник СИЗО Холмогоров Игорь Борисович. Возникли у него за неделю сотрудничества с новым замом подозрения иного рода.