Эллен Марш - Бегство от грез

• Название: Бегство от грез
• Автор: Эллен Марш
• Издательство: АО «Все для Вас»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86991-073-0

Нашествие Наполеоновских полчищ забрасывает прелестную Ровенну де Бернгард из ее милого французского замка в заснеженные скалы Шотландии. И вот капитан Такин. Йорк, мужественный кавалерийский офицер, предлагает ей последовать за ним во Францию, надеясь, что там его пламенные поцелуи растопят лед ее сердца. Но военное время превращает их сентиментальное путешествие в бегство от смерти. Удастся ли Ровенне, ожесточившейся сердцем в кровавых битвах, обрести покой с тем, кто пробудил ее самые пылкие грезы?

---

В Париже царил хаос. Заграждения на дорогах, которые должны были перекрыть Наполеону вход в город, теперь не давали англичанам возможности выезда. В отчаянии они оставляли свое имущество, которое немедленно продавалось слугами. Лошадей и мулов покупали за огромные деньги или открыто воровали. Дороги скоро переполнились людьми и экипажами. Между тем потеплело, снег перешел в дождь, поэтому подмерзшая было земля быстро превратилась в месиво всякой грязи, и паника перешла в открытый ужас. В портах Булони, Кале, Остенде и Дюнкерка англичане в отчаянии ожидали возможности переправиться через пролив, видя в этом единственное спасение, хотя море штормило и не всем было суждено остаться в живых.

Когда наконец наступил вечер, все улицы Парижа опустели. Страх покровом лег на город, и оставшиеся жители, трепеща, ожидали возвращения Наполеона и его мести. Пале-Рояль, салон Этранжер были пусты, и мрачная тишина окутала высокие здания и неосвещенные площади. Не слышалось больше ни громких выкриков с требованием уступить дорогу, ни цоканья лошадиных копыт по бульварам.

Тишина, казалось, поселилась везде, даже на улице Сент-Оноре, некогда полной шума и движения. Казалось, надо всем вокруг повисла какая-то заглушающая все звуки паутина, даже над маленьким домом на углу одной из соседних улиц, где у окна на верхнем этаже одиноко бодрствовала Ровена Йорк. Она тоже была погружена во все усиливающуюся тишину, по мере того как угасал день, и теперь, глядя на темные контуры крыш, она испытывала нарастающий страх, медленно, неотвратимо заползавший в сердце.

Квин должен был вернуться несколько часов назад. Мальмезон был не так далеко, и Ровена не сомневалась, что Квин выехал в Париж сразу, как только узнал новость об отречении Людовика. Но тогда почему его все еще нет? Может быть, движение на дорогах помешало ему проехать?

– Я должна ждать, – думала Ровена. – Ждать и не паниковать. Даже если утром Наполеон займет резиденцию в Тюильри, как сказал мистер Гросвенор-Винтон, он будет слишком занят, чтобы арестовывать наполовину француженок, жен незначительного количества британцев, официально и спокойно живущих в городе.

Но вечер перешел в промозглую черную ночь, а дождь все стучал и стучал по крышам. Ровене ничего не оставалось делать, как ждать. Она спустилась в гостиную, меряя шагами комнату и ломая руки. Тиканье часов из вишневого дерева, казалось, эхом отдавалось в ее обеспокоенном сердце, да юбка шуршала от шагов в тишине. Квина все еще не было.

– Мэм-саиб! Проснитесь, пожалуйста! Ровена подняла голову. Под глазами у нее были темные круги, а лицо распухло от слез. Она увидела крадущуюся мимо окон гостиной фигуру. Комната была совершенно холодной, так как огонь догорел несколько часов назад. Ровена задрожала, отбросив волосы от лица и оглядываясь вокруг. Неужели она заснула на софе? Как могло такое случиться, если вернулся Квин? Или это только продолжение сна?

– Мэм-саиб!

Подойдя к двери, она обнаружила на пороге Исмаила. Его борода была в грязи, тюрбан сидел косо. Сон сразу слетел с нее. Она кинулась к ординарцу, схватив его за руку.

– Ох, Исмаил, слава Богу, вы здесь! Где Квин?

– Извините, мэм-саиб, но он все еще в Маль-мезоне. Я приехал один. Дороги совершенно невозможные, – добавил он мрачно, когда она отвернулась с приглушенным восклицанием. – Я собирался вернуться прошлой ночью, но смог добраться до вас только к утру.

Он нахмурился, мысленно возвращаясь к бесконечным милям этих ужасных дорог, на которых его лошадь по колено утопала в грязи, в то время как ледяной дождь сек его руки и лицо, а ноги в сапогах замерзали. Но мэм-саиб не желала слушать об этом. Она хотела знать, почему не приехал ее муж, и Исмаил неторопливо собирался рассказать ей, понимая всю трудность этой задачи.

– Майор Йорк не может вернуться в Париж, – говорил он со своей обычной простой грубоватостью, обращаясь к узкой спине Ровены, потому что та все еще стояла отвернувшись. Он видел, что ее плечи сотрясаются от рыданий, и безжалостно продолжал:

– Я здесь, чтобы отвезти вас в Шартро по его приказу. Он послал со мной отличную лошадь, предполагая, что в Париже вы не найдете лошади для верховой езды.

– Майор-саиб предположил правильно, – холодно сказала Ровена. – Конечно, он слышал об опасности для тех из нас, кто остался в городе. Почему же в таком случае он не приехал за мной сам?

– Извините, мэм-саиб, он не смог.

– Почему? – потребовала ответа Ровена, поворачиваясь к нему и затаив дыхание. – Он болен, Исмаил? Он ранен?

– С ним все нормально, мэм-саиб.

– Тогда почему, скажите Бога ради, он не приехал?

Темные глаза Исмаила сверкнули.

– Потому, что сегодня он уехал в Бельгию.

– В Бельгию? Для чего?

– Потому что конгресс в Вене постановил считать Наполеона Бонапарта преступником во всем мире. Они сформировали Большой альянс, чтобы принять против него совместные действия, и каждая нация согласилась послать армию в одну, тысячу человек для войны во Франции. И майор Йорк получил отставку из девятого кирасирского полка, для того чтобы присоединиться к британской кавалерии.

– Кавалерии? – прошептала Ровена. – Ох нет, Исмаил...

Выражение лица патана омрачилось.

– Вчера вечером майор Йорк получил приказ явиться адъютантом к генералу сэру Уильяму Понсби в Брюссель. Я должен будут присоединиться к нему, как только вернусь из Шартро.

– Солдат, – подумала, цепенея, Ровена. – Квин опять солдат. И после того как он пообещал, что с военной службой покончено.

Не говоря ни слова, она подошла к зеркалу, дрожащими руками попыталась привести себя в порядок после ночи, проведенной на софе в гостиной. Она могла видеть, как Исмаил наблюдает за ее отражением, и от выражения тревоги в его глазах ей захотелось кричать. Ее руки сжались в кулаки. И все внутри дрожало от гнева, от прилива обжигающей боли, от слез, которым она не позволяла пролиться. Не из-за Квина. Никогда больше. Он сделал свой выбор – и послал Исмаила сообщить ей новость. У него даже не хватило храбрости передать это самому, посмотреть ей в лицо.

Глаза Ровены в зеркале встретились с глазами Исмаила, и с минуту она и высокий бородатый патан молча смотрели друг на друга.

– Вам, конечно, надо принять ванну и отдохнуть, перед тем как мы поедем, – сказала наконец Ровена. Ее голос был не громче шепота. – Вы устали и голодны. Когда вы последний раз как следует ели, Исмаил?

– Это не имеет значения, мэм-саиб. Я бы предпочел, чтобы мы уехали как можно скорее. Ровена тяжело сглотнула.

– Ну хорошо. Мои вещи собраны. Мы можем ехать сразу же, как только вы захотите.

Она отвернулась от зеркала и увидела, что Исмаил достает из кармана какую-то запечатанную бумагу и протягивает ей.

– Что это?

– Он просил меня передать вам письма. Лицо Ровены окаменело.

– Бросьте это в огонь, Исмаил.

– Мэм-саиб! Я не могу...

– Я сказала, бросьте это в огонь, – велела Ровена.

– Мне было приказано доставить его вам, – упрямо твердил Исмаил.

Ровена подошла к нему и выхватила письмо. Скрипнула дверная заслонка печи, куда она бросила: письмо. Кочергой Ровена пошевелила угли, пока они не оживились и бумага не начала дымиться, превращаясь в тонкую спираль дыма. Тогда она отвернулась и вышла из комнаты.

Примерно через час они оба покидали Париж. Ровена была одета в тяжелый плащ, защищавший от дождя, единственный чемодан был приторочен к крупу лошади позади нее. Полина и Джерард стояли в дверях, наблюдая за ее отъездом, лакей обнимал горничную за плечи. Обошлось без истерических рыданий, чего опасалась Ровена: Полина на самом деле оказалась более способной выдержать превратности возвращения императора, чем долгую тяжелую скачку верхом в Шартро к своей хозяйке.

С каким-то отстраненным выражением лица Ровена села на лошадь и выехала на залитую дождем улицу. Она не обернулась посмотреть на стоявших у входа слуг, не бросила прощального взгляда на дом своего мужа. Она не стала предаваться глупым сантиментам, несмотря на то что слуги и уютный маленький дом были так дороги ей. Она не стала также вспоминать о тех счастливых часах, которые провела здесь как новобрачная. В самом деле, странно было думать, что женой она побыла не больше недели.

Ровена никогда раньше не знала настоящего изнеможения от верховой езды до этой поездки с Пир Исмаил Ханом. Она стала подозревать, что ему не нужна остановка для сна или еды или для хоть какого-нибудь отдыха. И когда она в конце концов настояла на том, что они должны отдохнуть, он неохотно согласился, но не позволил ей спать больше двух часов и стал торопить в путь снова. Если бы не обязанность молиться на коленях Аллаху в определенные часы, как полагается приверженцам ислама, он, возможно, не останавливался бы никогда.

Но Ровена не жаловалась и не показывала Исмаилу признаков все нарастающей слабости. Кроме того, она даже не была уверена, что у нее хватит сил или эмоций пожаловаться ему, если даже она этого захочет. Она словно онемела, оглохла и ослепла от страдания, и все внутри нее умерло с тех пор, как Квин оставил ее. Если Исмаил мог выносить эту бешеную скачку, то должна вынести и она. Может, господь сжалится над ней и увидит, что она умерла в пути.