Сергей Руденко - Крылья Победы

• Название: Крылья Победы
• Автор: Сергей Руденко
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: История
• Год: 1985

Автор воспоминаний — видный советский военачальник. В боях прошел он большой и славный путь, стал Героем Советского Союза, маршалом авиации. В битве за Москву С. И, Руденко командовал авиационной дивизией, а в сражениях под Сталинградом и на Курской дуге, в Белорусской, Висло-Одерской и Берлинской операциях — воздушной армией. В своей книге он пишет о напряженных боях, героизме летчиков, мастерстве авиационных командиров.

---

Из этой части нам передали эскадрилью самолетов МиГ-3 с летчиками. Командовал группой Дмитрий Леонтьевич Калараш — соратник Супруна. Он лично водил подчиненных на боевые задания, особенно если предстоял трудный полет. На нашем фронте только начинался его боевой путь. Потом Калараш отважно сражался на Северном Кавказе. 13 декабря 1942 года получил звание Героя Советского Союза. Талантливый воздушный боец, мастер высшего пилотажа, он считался грозой фашистов. В одном из боев его самолет был подбит и загорелся. Раненый летчик прыгнул с парашютом, но ударился о киль и погиб. Улица в подмосковном городке Люберцы носит имя отважного летчика. В музее Туапсе собраны документы о герое. На его родине, в Свободном, имя Дмитрия Калараша занесено в Книгу вечной славы…

Из бомбардировочного полка летчиков-испытателей к нам прибыла тоже эскадрилья на пикировщиках Пе-2. Возглавлял группу капитан Марк Павлович Васякин. И Калараш, и Васякин уже показали себя волевыми, решительными командирами — они храбро воевали под Невелем.

К исходу 6 июля 1941 года была получена первая боевая задача прикрыть с воздуха выгрузку и сосредоточение войск 29-й армии в районе Вышний Волочек, Бологое, Андреаполь, Селижарово.

Ночью мне передали приказание командующего 29-й армией генерал-лейтенанта И. И. Масленникова явиться к нему в Бологое. У меня никакого транспорта не было, поэтому пришлось добираться на грузовой машине. За меня остался подполковник Баранов. Прибыл в штаб армии, а мне говорят, что командарм уехал на аэродром. Выходит, мы с ним разминулись. Мне рассказали, что до назначения на фронт Масленников работал заместителем Наркома внутренних дел по пограничным войскам. И 29-я армия формировалась из пограничников.

Начальник штаба генерал А. А. Шарапов дал мне график прибытия и выгрузки частей на станциях, районы их сосредоточения. Я доложил решение на прикрытие. Сил у нас было немного, поэтому мы посылали истребителей на патрулирование только с началом выгрузки, а в течение суток экипажи дежурили, находясь в различной степени готовности к вылету. Это удовлетворило генерала Шарапова. Он понимал, что с таким количеством сил иного не придумаешь. Начальник связи от него получил приказ: подать в наш штаб провод с каждой станции выгрузки, это нам очень помогло в дальнейшем.

Здесь же присутствовал член Военного совета генерал К. А. Гуров. Он расспрашивал о летчиках, их подготовке, боевом опыте, о техническом составе. Я сообщил, что мы только начинаем воевать, и рассказал, как в момент нашего прибытия «юнкерсы» ушли безнаказанно. Он сказал:

— Что же делать, раз так сложились обстоятельства. Вам повезло, если они не бомбили.

Приехал командарм Масленников. Мне он показался суховатым и суровым. После моего доклада генерал коротко сказал:

— Хорошо. Выполняйте задачу. С вашими мероприятиями согласен, и поправок у меня никаких нет, с дивизией я практически познакомился. Вот вам часы, передайте от моего имени вашему начальнику штаба. Награждаю его.

Я удивился: когда он успел познакомиться? Масленников, заметив мое удивление, пояснил:

— Баранов у вас колючий, но твердый командир. Я не поверил, чтобы в такой короткий срок штаб успел наладить оповещение и дежурство. Но убедился, что докладывал он правильно, все организовано четко. Начальник штаба заслужил поощрение.

Поблагодарив командарма за высокую оценку, я попросил разрешения ехать обратно. Распрощался и пошел к полуторке. Масленников удивился:

— Почему вы на грузовой машине?

— Тылы дивизии еще не пришли, — ответил я. — С транспортом у нас очень тяжело. Те батальоны, которые нас обслуживают, принадлежат частям дальних бомбардировщиков. И эту-то машину мы еле достали.

Он повернулся к начальнику штаба генералу Шарапову и распорядился:

— Дайте коменданту задание, чтоб остановили первый же легковой автомобиль, идущий с запада.

А мне велел подождать.

Получить легковую машину в такой трудной обстановке для меня было просто спасением, но и ехать уже пора. Масленников успокоил:

— Через десять минут уедете на легковой машине.

Действительно, через несколько минут подъезжает легковая машина «форд».

— Вот получай, — сказал Масленников. — Тут из Прибалтики перегоняют автомобили, они идут без адреса. Нам разрешено использовать их на фронтовые нужды, а водителей отправлять в Москву на пункт сбора.

По приезде на аэродром я первым увидел расстроенного Баранова. Волнуясь, он рассказал, как генерал Масленников обиделся, что его не встретил, как он долго искал ночью штаб, дотошно и недоверчиво расспрашивал о принятых мерах по прикрытию войск. Его возмутило, что летчики дежурного звена не сидят в самолетах. Баранов объяснил: еще темно, а с рассветом они будут в воздухе. Масленников с досады только рукой махнул и уехал.

С рассветом «ястребки» действительно взлетели. Когда появились «юнкерсы», они связали их боем и не допустили к станции Бологое.

Я сообщил Баранову:

— Командарм все это видел, за предусмотрительность и оперативность наградил тебя часами, — и подал ему подарок Масленникова. — А мне еще больший подарок достался. Посмотри, какую машину я получил!

Через некоторое время снова появляются два фашистских самолета, и мы свою пару поднимаем в воздух. Взлетел старший летчик Н. Н. Морозов со своим ведомым. Мы были на аэродроме и наблюдали за ними. Наши истребители атаковали фашистов. Один из «юнкерсов» повернул назад, а другой пошел вдоль железной дороги, то и дело ныряя в облака. Наконец из облачности вывалился горящий самолет, из него на парашютах выбросились два человека. А наши истребители благополучно сели. «Ну вот, лиха беда начало, — подумал я. — Первого сбили».

Подходит Морозов и докладывает:

— Товарищ командир, кажется, я сбил свой самолет.

Я был поражен:

— Как так свой? Вы гонялись за «юнкерсом».

— Так уж получилось. Когда мы вдвоем взяли его в клещи, он метнулся в облака. Мы за ним вверх, а он — снова вниз. Я тогда скомандовал своему напарнику: оставайся наверху, а я буду ждать внизу, чтобы немедленно атаковать, когда он вынырнет. Идем от Бологое в направлении на Москву. И вдруг из облаков прямо передо мной вывалился самолет, я мгновенно нажал гашетку, удар был точным. А потом смотрю, это же наш…

Я сел в автомобиль и помчался к месту падения сбитой машины. Действительно, самолет оказался нашим. Летел в Ленинград, и вот его сбили. Правда, все члены экипажа спаслись на парашютах. А «юнкерс» ушел.

Как поступить с провинившимся летчиком? Я сам наблюдал за боем. Морозов рассказал правду. Но что делать? Подняли на ноги службу оповещения: почему не было предупреждения о пролете своего самолета? Со всеми летчиками провели занятия, изучили силуэты. А все же как быть с Морозовым? Хотя он и совершил преступление, но не умышленно. Зачем такого парня травмировать? И я решил обойтись без взыскания, поскольку ошибку он допустил в первом бою.

18 июля счет сбитым вражеским самолетам открыл летчик 2-й эскадрильи комсомолец младший лейтенант М. Л. Юхимович. Находясь на дежурстве, он сидел в кабине «чайки» (так называли истребитель И-153 конструкции Н. Н. Поликарпова) и ждал команды на вылет. И вдруг увидел: воздух прочертила зеленая ракета. Быстро запущен мотор. Секунды… и истребитель пошел на взлет.

Поднявшись в воздух, Юхимович осмотрелся и стал набирать высоту. Вскоре вдали он заметил самолет, летевший на малой высоте на юго-запад. «Юнкерс-88», — определил летчик. — Надо атаковать». Но скорость «чайки» невелика, и сближение происходило не так быстро, как хотелось бы. Оказавшись совсем близко от вражеской машины, Юхимович отчетливо рассмотрел тевтонские кресты на ее крыльях. Подумал: «Почему же молчит вражеский стрелок? Не заметил? Или, быть может, решил с предельно короткой дальности полоснуть из пулемета по „чайке“…» А подрагивающее перекрестие прицела уже легло на правый мотор «юнкерса», палец вдавил упругую гашетку. Дал для верности очередь подлиннее. Повторной атаки не потребовалось: самолет противника сразу загорелся и круто пошел на землю.

В отличном настроении Юхимович вернулся на свой аэродром. А сюда уже сообщили о сбитом вражеском бомбардировщике, поздравили летчиков части с добрым почином.

В последующие дни обстановка в полку неожиданно осложнилась: получив в одном из боев ранение, командир попал в госпиталь. Пришлось принимать экстренные меры. Я попросил штаб ВВС прислать новых командира и начальника штаба полка. Вскоре самолетом прибыли майоры А. П. Юдаков и П. С. Киселев. Оба имели опыт воздушных боев на Халхин-Голе. Они нашли верный подход к людям, используя силу командирского и партийного влияния.

В боевом коллективе полка всегда ведущую роль играли коммунисты. Еще в 1919 году, когда было трудно, легендарный герой гражданской войны И. У. Павлов говорил: «Мы, коммунисты, будем драться до последнего!» Иван Ульянович прошел всю гражданскую войну. Эстафету боевых подвигов пронес через всю свою жизнь другой выдающийся летчик В. П. Чкалов. Те, кто служил вместе с Валерием Павловичем, помнили его слова: «Нас воспитала партия, и ей мы обязаны всеми своими успехами».