Александр Белаш - Оборотни космоса

• Название: Оборотни космоса
• Автор: Александр Белаш
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02345-3

Воистину нет предела умению Фортуната Кермака попадать в разнообразные экстремальные обстоятельства — и выкручиваться из них с прибылью. Неудивительно, что в конце концов такими способностями заинтересовались спецслужбы планеты Ньяго, на которую Форт прибыл, чтобы купить космолет. Но вместо этого ему придется стать экспертом по чрезвычайным ситуациям, да еще работать в паре с самым необычным человеком, с каким может свести судьба.

В подземных мегаполисах Ньяго высокие технологии смешаны с верой в двойников и оборотней, военные применяют магию, а пираты насылают демонов. Мир готов погрузиться в хаос: подступает нечто, несущее безумие и гибель, и Форту предстоит нелегкая задача — остановить Зверя, рвущегося из бездны... Кто знает, может, именно в этом и заключается его предназначение?

---

— Блестяще, — обошёл его Pax, одетый в короткий ньягонский жилет поверх простой рубашки; просторные бермуды держал на талии ремень с чехлами для телефона, наладонника и чип-ключей. — Очень узнаваемо. Здесь полно таких шкиперов и судовых офицеров. И цвет хорош — неяркий, тусклый.

Они разместились в одном из отелей эйджинской зоны — не самом лучшем, но выбор жилья Форт целиком доверил Раху. Их поселили, равнодушно приняв деньги и записав имена. Форт отметил: тут эйджи намного больше, чем в Эрке, — столько, что есть шанс затеряться.

Гостиничный номер в плане походил на запятую, вход находился в самом конце её кривого хвостика. Вошедшему предстояло идти по витку спирали, не видя, что находится слева за стеной, — а там, в самом укромном месте, расположился на матрасе Pax, и под его изголовьем лежал пистолет-автомат.

— Если нас зажмут, уйдём туда, — Pax показал вверх, где щиты скрывали короб вентиляции. — Три сажени прямо — и мы в параллельном коридоре.

— Нет ли тут ушей, кроме наших?.. — Форт послойно просматривал стены и потолок сканером и радаром. — Ты так смело говоришь, как будто нас не слушают...

— Поверь, я бы не снял комнату с «клопами». Терпеть не могу вредных насекомых.

Одну панель в стене Pax уже вынул, отыскал среди переплетения трубок и жил одному ему известный кабель и приставил к нему паразитную головку-проникатель. Техногенный нарост пошуршал микролапками, вскрывая оболочку, выбрал нужные оптические нити и присосался к ним — появился доступ куда-то, но куда — Pax не сказал.

— Ты купишь еду и воду. Брать только в лавочках с жёлтыми и полосатыми вывесками, к остальным не подходи — всучат дрянь. Будь внимателен! упаковка должна быть целой, пробки — с заводской укупоркой. «Натуральное мясо» — обманка для олухов, не покупай ни в коем случае...

— Не знал я, что ты такой привередливый.

— Ничуть; просто не хочу влипнуть в беду из-за испорченных продуктов. С температурой ещё можно думать, драться и стрелять, а с поносом — никак. Ты не забыл о существовании кишечных расстройств?

«Вдобавок ты ещё и язва». Вспомнив пару своих бестактных реплик, Форт решил, что Pax должен сравнять счёт, и отвечать не стал.

— Проверь гостевой транспондер — прочно ли застёгнут, — продолжал дотошно инструктировать Pax. — Если обнаружишь, что он пропал...

Носимый на руке маркёр содержал информацию о госте Аламбука, ссылку на его банковский счёт и страховку, автоответчик системы позиционирования, ИНН, сведения об уплате пошлин и налогов, датчик пульса и артериального давления, а также данные о штрафах, судимостях и правонарушениях. Применительно к Форту часть показаний транспондера была искусно сочинена ведомством Ониго, но в Аламбуке, не имея при себе чипа с набором данных, нельзя было ни купить, ни продать, ни заключать сделки, ни пройти сквозь петлю слежения. Утешало то, что изделие мастеров Ониго позволяло сменить личные характеристики носителя и зажить новой жизнью, а в крайнем случае — стать невидимым для мониторинга, условным «человеком Ноль» в компьютерной системе.

— Ты считаешь, что я ротозей и позволю незаметно снять с себя... — Форт потрогал плотно прилежащий к запястью браслет из плоских звеньев.

— Нет, но есть смысл время от времени поглядывать, на месте ли браслет. Это слишком дорогой подарок местным ухарям, ворующим мелкий хай-тэк.

Если Эрке подавлял прессованной теснотой и механически выверенным движением людских потоков, то Аламбук являл собой беспрестанное кишение неисчислимых сонмищ и полчищ пёстрых человечков, мятущихся в нервной суете с непрекращающимся гамом. Сразу возникало впечатление некого безразмерного помойного ведра, где среди беспорядочно наваленного хлама и объедков бегают тысячи злых и голодных тараканов, подхватывая и жуя на ходу какие-то крохи, перескакивая со щепки на банку, с бутылки на смятую коробку, скользя ногами по липким лужам, ныряя в щели и провалы, — и все спешат, спешат, пока огромная рука из иного мира не взяла ведро и не вытряхнула грязный мирок вместе с обитателями в мусоропровод, уходящий в преисподнюю. Или же содержимое ведра застряло в трубе, а далеко внизу гудит и гремит разверстый зев сжигателя.

Непрочность, шаткость, зыбкость ощущалась в Аламбуке всюду. Форт поймал себя на том, что часто взглядывает под ноги и прислушивается к сейсмическому чувству — выдержит ли пол? откуда эта дрожь? что там лязгает, словно взбираясь вверх по балкам и ломая перекрытия между этажами?..

Однако этот опасно колеблющийся, аляповато сколоченный на скорую руку мир охватывала жёсткая структура надзора — низкие тоннели порой разделялись переборками, как зубьями расчёски, на семь-восемь коридорчиков. Прохожие, проталкиваясь через них, мимоходом подносили руку тыльной стороной кисти к пластине чип-зеркала — причём на большинстве рук никаких браслетов не было. У таких проходных пунктов обязательно маячила охрана.

Тоннели были сплошь оклеены плакатами — нередко туанскими, даже на великотуанском языке, хотя их пиратское происхождение не вызывало сомнений. Где тоннель расширялся — возникали ряды ниш-лавчонок; тут продавалось всё, что можно себе вообразить. Форт готов был поклясться, что в одном месте в короб напольных весов совковой лопатой наваливали то ли калькуляторы, то ли ручные телефоны, а чей-то голос сопровождал это скороговоркой:

— Свежие, новенькие, вчера сделаны! Высший сорт! Две сотки крин за восьмерик. На вес, без счёту! Драгоценный мотаси, берите!

— Полторы, и ни агалы не прибавлю.

— Сотка и шесть восьмых! Сыпь нашему драгоценному с верхом! что выше короба — бесплатно! Ай-я, ай-яаа, в убыток торгую ради вашей светлой драгоценности! Самоцвет вы мой, камень лучистый, купите за оптовую цену офисные ноутбуки! Наградите меня своей ласковостью! Если обидите, я ноутбуки об пол расшибу! пусть пропадают, раз вам не нужны!

Точно, что-то треснуло, а после захрустело — торговец с рыданием и причитанием топтал обломки.

Неожиданно панельная облицовка прервалась, открылся голый потолок с косо торчащими, оплавленными штырями арматуры. Виднелись кое-как забитые монтажной пеной щели между плитами, на шершавых стенах — неровные полосы от неряшливой опалубки. Дальше потолок вовсе исчез — ввысь уходил колодец тьмы, а сверху прерывистыми струйками сочилась вода и свисал проржавленный марш железной лестницы. Коридор обрывался дырой, отгороженной верёвкой и табличкой «НЕТ ХОДА», — дыра открывала видение квадратной пропасти, пересекаемой мостками, где в жёлтом свете переносных ламп расхаживали голые до пояса рабочие. Шипела, разбрасывая бело-голубые сполохи, плазменная сварка, кто-то ругался, кто-то хохотал, проплывали на стропах скобы-великаны, ковши поднимали жижу цементирующего раствора — ни страховки, ни защитных касок не было заметно. Там и сям наливались жаром огни папирос, тянулись вверх сизые дымки. У самого обрыва громыхающей бездны, в пенобетонной лавке-ячейке продавщица снимала шестом бурую куртку биндского десантника — одежда десятков размеров висела тремя ярусами. Два фиолетово-чёрных рэсю громко беседовали на биндераме, а торговка кое-как им отвечала, нахваливая свой товар.

«Должно быть, так выглядела стройплощадка в Вавилоне, когда сооружали башню, — предположил Форт. — Только здесь чертёж перевернули вверх ногами, и вместо пашни до небес вышел подземный гараж без дна».

— Ресюй, ваша большая господин, и курточка большой! Зачем ресюй мене ругайся? Просто шовчик не обмётан, остальной весь шик и блеск! Там зашей, сюда пришей, будет как настоящая. Где карман нет?! а я четыре крины скину за карман и воротник, который нет! а почему ресюй подкладка нужен?.. как это «липучка не липнет»?! а вы поплюй, она так прилипнет — не оторвёшь!

Генеральную план-схему Аламбука Форт запомнил линия в линию — уродливый город-клякса, расползающийся по искусственным и карстовым пустотам, — но проку от схемы было мало. Рыночная зона (эта, под названием Шурыга, была одной из многих) никакого плана не имела и постоянно перестраивалась. Иногда целые кварталы вместе с купцами, покупателями и товарами обрушивались вниз, прихватив по пути ещё два-три этажа и образуя в итоге большой слоёный пирожок с мясом. Несущих столбов-целиков на Шурыге не водилось, а опоры и перекрытия ладили из лёгких балок, чтобы потом удобней было разбирать завал и вновь отстраивать торговые ряды.

Впрочем, все были уверены, что Шурыга рухнет не сегодня, поэтому публика валила сюда валом, а продавцов тут было великое множество.

На часах 32.30, пришла пора вечернего отдыха, а торговля, не различая времени суток, кипела в лихорадочном ритме голимого капитализма — отдать три камешки, нажить три с осьмухой! три с четвертушкой! вот оно, счастье!! Прибыль грошовая, зато какой азарт! Есть болезнь — игровая зависимость; есть и болезнь «торговая трясучка», в угоду которой люди вопиют, божатся, суетятся в горячке, льстят, заигрывают, грязно лаются, бессовестно лгут, а в итоге, тяжело дыша и воровато озираясь, пересчитывают мятые купюры. Есть барыш? есть! Дрожь и тяжесть в ногах, душа купается в масле, тихо и сладостно ёкая. Скольких надо надуть, облапошить, сколько наврать, чтобы ощутить наслаждение, знакомое немногим — шулерам, мошенникам и олигархам.