Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

• Название: Особый отдел и око дьявола
• Автор: Юрий Брайдер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16409-Х

Как известно, Особый отдел не зря ест свой хлеб. Подполковник Кондаков, майор Цимбаларь, лейтенант Людочка Лопаткина и карлик Ваня Коршун надежно защищают наш покой от вредоносных неопознанных явлений и таинственных существ, таких, как двойники В. И. Ленина, загадочные взрывы из прошлого и даже пепел библейского ковчега. Но на сей раз задачка оказалась трудной даже для столь усердных в борьбе с силами зла представителей милицейского сообщества, как сотрудники Особого отдела. Итак, поле битвы — российская глубинка, а противник — сам Нечистый...

---

Не прошло и пяти минут, как его догнал мужчина, благодаря своей редкой дородности и огромной бороде похожий то ли на былинного богатыря, то ли на сказочного разбойника.

— Я Ложкин, местный староста, — басом представился он. — Вчера из райцентра позвонили, что к нам назначен новый участковый. Только мы вас так рано не ждали и избу протопить не успели. Уж извиняйте.

— Разве мне изба положена? — удивился Цимбаларь.

— А то как же! Одна половина жилая, в другой рабочий кабинет с сейфом. Не хуже, чем у людей. В подвале даже клеть для преступников имеется.

— Это лишнее, — сказал Цимбаларь, заранее решивший, что с местными авторитетами будет держаться настороже. — Арестовать человека без письменной санкции прокурора я не имею права.

— У нас заместо прокурора сельский сход, — пояснил староста, судя по всему, человек бесхитростный. — Как порешили, так и будет. Ни один проходимец воспротивиться не посмеет.

— Даже не надейтесь, — отрезал Цимбаларь. — Я сюда послан, чтобы порядок блюсти, а не самоуправством заниматься... Там в машине лежит труп некоего Виктора Чалого. Предположительная причина смерти — самоубийство, хотя в этом деле ещё много неясного. Вы бы позвали кого-нибудь из тех, кто при жизни хорошо его знал. Надо провести опознание.

— Витьку уже сняли и в дом дальнего родственника Веньки Якушева отнесли, — доложил староста, похоже уважавший любую ниспосланную свыше власть. — Когда чуток оттает, его в гроб положат, в церкви отпоют и обратно в райцентр отправят. Там его местожительство, там пусть и хоронят.

— Так его опознали уже? — уточнил Цимбаларь, слегка удивлённый такой расторопностью местных жителей.

— Конешно! Я сам его опознал.

— Что он как человек из себя представлял?

— Парень ненашенский. Шебутной. Давно на себя руки грозился наложить, особенно по пьяной лавочке. Лошадь, на которой он в тот день отсель уехал, назад налегке пришла, но сильно испуганная. Мы уже тогда поняли, что беда стряслась. С неделю искали окрест, а как снег пал, прекратили. Не думали, что он так далеко отъедет... А как же вы сами его нашли?

— Чутьё, — обронил Цимбаларь, резонно полагая, что слова «интуиция» староста просто не поймёт. — У Виктора Чалого враги имелись?

— Он сам себе первый враг был. Безбашенный парень... Всё ему не так! На каждое слово обижался. Вот и сунул голову в петлю.

— Уж больно петля высоко висела, — заметил Цимбаларь. — Не помог ли ему кто-нибудь?

— Ему лошадь помогла, — простодушно ответил староста. — Витька, прежде чем с жизнью проститься, наверное, на седло встал. Потому и висел высоко. Зато всякое мелкое зверьё его не изгрызло.

Таким образом, подозрения Цимбаларя рассыпались, как карточный домик. Для очистки совести надо было ещё замерить расстояние от земли до лошадиного хребта и потом сравнить его с цифрами, уже имевшимися в записной книжке. Но та самая хвалёная интуиция подсказывала, что всё сойдётся тютелька в тютельку.

— Где бы мне написать рапорт и протокол осмотра места происшествия? — поинтересовался Цимбаларь.

— Да где душеньке угодно. Можно и ко мне припожаловать. Старуха телятины с грибами натушила.

— Нет, как-то неудобно, — заупрямился Цимбаларь, полагавший, что случай уронить свой авторитет ему в ближайшем будущем ещё представится.

Староста, паче чаянья, настаивать не стал. Тушёной телятины, надо полагать, было ему на один зуб.

— Тогда зайдём на опорный пункт, — сказал он. — Я сейчас ключи принесу.

Однако планам Цимбаларя не суждено было сбыться. Из темноты, в обнимку с механиком автобазы, появился Петрищев, целеустремлённый, как и любой оказавшийся на земле лётчик.

— А мы тебя обыскались! — воскликнул он. — Пошли, отметим успешное прибытие. Это по местным меркам такая неукоснительная традиция, что её соблюдают даже юные девицы и дряхлые старики.

Цимбаларь начал было отнекиваться, ссылаясь на служебный долг, но Петрищев напомнил ему, что является полковником авиации, а среди порядочных людей это звание приравнивается чуть ли не к милицейскому генералу. Майору Цимбаларю пришлось подчиниться, хотя впоследствии он об этом ничуть не жалел.

Его привели в жарко натопленную избу, битком набитую незнакомыми и малознакомыми людьми, каждый из которых горел желанием чокнуться с новым участковым. Потом началось массовое братание, сопровождаемое неудержимой пьянкой. Дальнейшее из памяти Цимбаларя как-то выпало...

Зырянский бог Омоль был действительно похож на жабу, но только громадную, словно экскаватор. Такая жаба, наверное, питалась не комарами и мошками, а пролетающими мимо птичьими стаями. Для аистов и болотных куликов это был настоящий кошмар.

Божественное тело целиком состояло из людей, почему-то сплошь пьяных. Временами какой-нибудь человек-палец или человек-полхвоста отваливался, и несчастный Омоль пытался пристроить его на прежнее место. Со стороны это выглядело довольно жутко, хотя люди, оказавшиеся в столь незавидном положении, горланили песни и дурачились.

Наконец Омоль нашёл того, кого так упорно искал, — Цимбаларя. Голосом, очень похожим на бас старосты Ложкина, он спросил: «Ты был когда-то частью моего сердца?» Цимбаларь, естественно, отпираться не стал. Тогда Омоль поинтересовался, куда же подевались другие части сердца. «Подожди немного, — ответил Цимбаларь. — Скоро сюда явятся мои друзья, и тогда твоё сердце будет в полном порядке».

Омоль печально покачал своей уродливой головой, на которой уже не хватало одного глаза и одного уха (хотя какие уши могут быть у жаб?). «Я не доживу до этого дня, — глухо промолвил он. — Кровь застыла в моих жилах. Попробуй разогнать её в одиночку».

Сжалившись над Омолем, Цимбаларь согласился ему помочь (эта сцена, как ни странно, происходила на фоне Петергофских фонтанов), но тут откуда ни возьмись появился добрый бог Ен, представлявший собой что-то среднее между белокрылым голубем и истребителем-бомбардировщиком «Фантом».

«Издохни! — ласково проворковал он, занося над Цимбаларем свою когтистую лапу. — Однажды я уже растоптал сердце Омоля, растопчу и сейчас. Зло не должно возродиться».

Не дожидаясь столь позорной смерти (а кому охота стать жертвой голубя, пусть даже и говорящего?), Цимбаларь проснулся. Его собственное сердце стучало как пулемёт, и он долго не мог понять, почему вокруг так темно и душно.

Мало-помалу события минувшего дня сложились в более или менее внятную картину, и Цимбаларь вспомнил, что находится сейчас в деревне Чарусе. Нельзя сказать, что это его очень обрадовало.

Нестерпимая жара и густой многоголосый храп вызывали ассоциации с казармой или тюремной камерой. Пошарив возле себя, Цимбаларь наткнулся на чей-то голый горячий бок. С нехорошим предчувствием он повёл рукой дальше, но пальцы ощутили не податливую женскую грудь, а что-то костистое, покрытое жёсткой шерстью. От сердца немного отлегло. Тем не менее службу он начинал совсем не так, как следовало бы.

Рядом раздался скрипучий старушечий голос:

— Чего шебаршишься? Испить хочешь, аль по ветру надо?

Цимбаларь хотел и того и другого практически в равной степени, но из деликатности выбрал первое: «Испить». В руки ему сунули кувшин с холодным пойлом, имевшим явственный привкус клюквы. С перепоя ничего лучше нельзя было и пожелать, но, ополовинив кувшин, Цимбаларь осознал, что сделал неправильный выбор.

— До ветра хочу, — забыв всякое стеснение, сообщил он.

— Параша в сенях, — ответила невидимая старуха. — Посветить тебе?

— Сам справлюсь.

Натыкаясь на людей, вповалку лежавших на полу, Цимбаларь добрался до двери, которая вывела его в сени, после душной горницы показавшиеся настоящим раем.

Сдерживаясь из последних сил, он ощупью отыскал большую деревянную кадушку, судя по всему служившую здесь парашей. Однако радоваться было рано — пуговицы на новых брюках отказывались покидать чересчур тугие петли. Пришлось рвануть ширинку во всю мочь.

Облегчаясь, Цимбаларь испытывал наслаждение даже большее, чем накануне, когда кружками вливал в себя всю эту жидкость. Настроение его сразу улучшились, и недавний сон уже не казался таким жутким.

Конечно, от столь допотопных удобств он давно отвык, но тут уж, как говорится, выбирать не приходилось. Кроме того, не следовало забывать, что даже во Франции ватерклозет появился только в восемнадцатом веке, а до этого все короли, цари и императоры пользовались ночными горшками, то есть той же самой парашей.

На своё место Цимбаларь возвращаться не стал, а улёгся досыпать недалеко от дверей, в сравнительной прохладе. Правда, для этого ему пришлось буквально втиснуться между двумя крепкими, сладко посапывающими телами.

Окончательно он проснулся уже при свете утра, ощущая, что кто-то страстно целует его — и не только в губы, но и в нос, лоб, щёки.

Под хохот гостей, всё ещё наполнявших гостеприимный дом, Цимбаларь протёр глаза и сел. Оказалось, что остаток ночи он провёл между двумя пегими тёлками, примерно трёх-четырёх месяцев от роду, одна из которых, высунув розовый язык, продолжала тянуться к его лицу. Самое интересное, что вчера он собственными глазами видел, как хозяйка заводила тёлок в дом, ссылаясь на усиливающийся мороз.