Юлия Галанина - Да, та самая миледи

• Название: Да, та самая миледи
• Автор: Юлия Галанина
• Издательство: Форум
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-8199-0239-4

Внешность ангела, душа дьявола, шлейф из злодеяний, клеймо на плече. И багровая тень всемогущего кардинала за ее спиной.

Да, та самая миледи.

Леди Винтер, баронесса Шеффилд. Практически фон Штирлиц. Лучший агент кардинала.

Но не много ли злодейств на одну персону?

И не слишком ли банальный конец для умной, дьявольски умной женщины?

А кто сказал, что миледи мертва?

Она и не думала умирать так просто и безропотно. Умереть любой сможет, а вот выжить и победить — только миледи.

Она сама вам расскажет, что же на самом деле произошло.

---

— А, вот Вы и проснулись, сударыня, — скучно заключил он. — Ну, значит, мне здесь делать больше нечего. Если Вам что-нибудь понадобится — позвоните.

— Ах, боже мой, боже мой, как мне было плохо! — шепнула я.

Фельтон чуть быстрее, чем он обычно двигался, встал.

— Вам будут подавать еду три раза в день, сударыня, в следующие часы: утром в десять часов, затем в час дня и вечером в восемь. Если этот распорядок Вам неудобен, Вы можете назначить свои часы вместо тех, какие я Вам предлагаю, и мы будем сообразовываться с Вашими желаниями.

Я подумаю об этом, обязательно подумаю…

— Но неужели я всегда буду одна в этой большой, унылой комнате? — плаксиво спросила я.

— Приглашена женщина из окрестностей; она завтра явится в замок и будет приходить к Вам каждый раз, как Вам это будет угодно.

— Благодарю Вас, — опустила я ресницы.

Фельтон сделал легкое усилие над собой и изобразил небольшой поклон. Примирив правила хорошего тона и отвращение к пленнице, он с облегчением пошел к двери.

Тут появился слегка запыхавшийся Винтер с флаконом нюхательной соли.

— Ну-с, что такое? Что здесь происходит? — завопил он.

Увидев, что я ожила, он успокоился и, криво улыбаясь, сказал:

— Покойница, стало быть, уже воскресла? Черт возьми, Фельтон, дитя мое, разве ты не понял, что тебя принимают за новичка и разыгрывают перед тобой первое действие комедии, которую мы, несомненно, будем иметь удовольствие увидеть всю до конца?

— Я так и подумал, милорд, — доложил Фельтон. — Но поскольку пленница все-таки женщина, я хотел оказать ей внимание, которое всякий благовоспитанный человек обязан оказывать женщине если не ради нее, то, по крайней мере, ради собственного достоинства.

Дорогой брат весь засиял, услышав слова своего подопечного.

— Итак, — захохотал он и ткнул в меня пальцем, — эти искусно распущенные волосы, эта белая кожа и томный взгляд еще не соблазнили тебя, каменное сердце?

— Нет, милорд, — достаточно горячо возразил молодой человек, даже не смотря в сторону указанной мерзости, — и поверьте, нужно нечто большее, чем женские уловки и женское кокетство, чтобы обольстить меня.

— В таком случае, мой храбрый лейтенант, предоставим миледи поискать другое средство, а сами пойдем ужинать. О, будь спокоен, у нее изобретательная фантазия, и второе действие комедии не замедлит последовать за первым!

Продолжая хихикать, он подхватил Фельтона под руку и увел. Я была тоже довольна и не отказала себе в удовольствии на слова дорогого брата тихонько шепнуть:

— О, я найду то, что нужно для тебя. Будь покоен, бедный неудавшийся монах, несчастный новообращенный солдат… Тебе нужно было ходить не в мундире, а в рясе, это спасло бы тебя от многих бед…

— Кстати, — остановился деверь на пороге. — Постарайтесь, миледи, чтобы эта неудача не лишила Вас аппетита: отведайте рыбы и цыпленка. Клянусь честью, я их не приказывал отравить! Я доволен своим поваром и, так как он не ожидает после меня наследства, я питаю к нему полное и безграничное доверие. Берите с меня пример. Прощайте, любезная сестра! До следующего Вашего обморока!

Если бы я брала пример с любезного брата, моя челядь разбежалась бы через месяц. Поваров дорогой братец менял чаще, чем белье, так как выдержать его скупость и неаккуратность в расчетах мог только человек, находящийся в безвыходном положении.

О! Внезапно среди снеди, лежащей на столе, я увидела столовый нож. Сколько появляется возможностей, если имеешь под рукой острое лезвие! Я ринулась к столу и схватила его. Куда там, нож был из серебра, гнулся в руках и острие его было закруглено.

За дверью снова противно захихикал Винтер. Оказывается, подсматривал в щель, плавясь от удовольствия.

Дверь распахнулась.

— Ха-ха! — заливался он, хлопая себя по толстым ляжкам. — Ха-ха-ха! Видишь, милый Фельтон, видишь, что я тебе говорил: этот нож был предназначен для тебя — она бы тебя убила. Это, видишь ли, одна из ее слабостей: тем или иным способом отделываться от людей, которые ей мешают. Если б я тебя послушался и позволил подать ей острый стальной нож, ты бы уже был покойник: она бы тебя зарезала, а после тебя всех нас. Посмотри-ка, Джон, как хорошо она умеет владеть ножом!

Ну, конечно, у меня слабости значительно солиднее, чем у некоторых благородных; кавалеров и благовоспитанных лейтенантов: я не подсматриваю в щелочку за дверью.

Нож полетел на пол. Хотела метнуть его в Винтера, чтобы хоть синяк ему поставить, но тогда могли унести ужин. Ладно, пусть веселится.

— Вы правы, милорд, — Фельтон с нужной подливкой проглотил показанный деверем спектакль. — Вы правы, а я ошибался.

Они вышли.

Если бы они вошли в третий раз, я бы, пожалуй, пожертвовала ужином и запустила все тарелки в их сторону. Надо было, чтобы они ушли, пока ужин совсем не остыл. Поскольку деверь, без всякого сомнения, опять всунул ухо в замочную скважину, я трагически ударила себя в грудь и шепотом, который слышнее иного крика, сообщила для тех, кто по ту сторону двери:

— Я погибла! Я во власти людей, на которых все мои уловки так же мало действуют, как на бронзовые или гранитные статуи. Они знают меня наизусть и защищены броней против всех моих уловок!

После чего с надрывом сморкнулась в платочек. И нормальным шепотом добавила уже для себя:

— И все-таки нельзя допустить, чтобы все это кончилось так, как они решили!

После чего с аппетитом принялась за еду. И цыпленок оказался не так плох, как выглядел, и рыба была почти съедобна.

Лучшим в этом застолье осталось испанское вино — дорогой брат любил больше пить, нежели есть.

Первое действие комедии, как окрестил все произошедшее деверь, показало, что Фельтон в отношении женщин полный теленок.

Иная неприступная твердость куда слабее, чем кажется с первого взгляда. Винтер, по своему обыкновению, совершенно не разбирался в людях.

На его месте я приставила бы ко мне в качестве тюремщика разбитного морячка, который не сидел бы ко мне спиной, как делал этот бедолага лейтенант, и не отказал бы себе в удовольствии не только рассмотреть меня со всех сторон, но и щипнуть пару раз за мягкие места. Вот это как раз и означало бы крах всех надежд, потому что соблазнить такого — пустой номер. Он потребует плату вперед, а потом доложит обо всем начальству. Правда, таких людей можно купить в отличие от людей типа Фельтона. Но я не собираюсь указывать дорогому брату на его промахи.

Бурный вечер окончился, можно было укладываться в постель.

Мы, закоренелые разбойники, спим обычно крепко и безмятежно.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ УРОКИ ЧИСТОПИСАНИЯ И ПЕНИЯ

Разбудило меня присутствие в камере посторонних. Фельтон привел женщину для услуг, которая прошла в комнату, а сам предпочел остаться в коридоре. Ну что ж, продолжим валять дурака.

— У меня лихорадка, — заявила я, с трудом открыв слипающиеся после сладкого сна глаза. — Я не могла заснуть ни минуты в продолжении всей этой длинной ночи, я ужа… (подкатила предательница-зевота) ужа-асно страдаю… Отнесетесь ли Вы ко мне человечнее, чем обошлись здесь со мной вчера? Впрочем, все, чего я прошу, — чтобы мне позволили остаться в постели.

— Не угодно ли Вам, чтобы позвали доктора? — почтительно спросила женщина.

Фельтон затаился в коридоре и никак себя не обнаруживал. Боюсь, даже самый опытный лекарь не обнаружит у меня ничего, кроме страстного желания поспать еще.

— Посылать за доктором? — скривилась я. — К чему? Эти господа объявили вчера, что моя болезнь — комедия. То же самое было бы, без сомнения, и сегодня: ведь со вчерашнего вечера они успели предупредить и доктора.

Фельтон гневно засопел за открытой дверью. О, кажется, задело…

— В таком случае, — заявил он из коридора, так и не входя в комнату, — скажите сами, сударыня, как Вы желаете лечиться.

Милый мальчик, ты еще узнаешь все прелести ремесла тюремщика и поймешь, что твой благодетель не так уж добр, как старается это изобразить. Не знаю, каким будет конец моего заключения, но то, что время, которое я проведу здесь, ты будешь помнить, это я обещаю.

— Ах, боже мой, разве я знаю как! — пустила я слезу в голосе. — Я чувствую, что больна, вот и все. Пусть мне дают что угодно, мне решительно все равно!

— Подите пригласите сюда лорда Винтера, — скомандовал Фельтон, опять не в силах самостоятельно справиться с возникшей проблемой.

— О нет, нет! — закричала я. — Нет, не зовите его, умоляю Вас! Я чувствую себя хорошо, мне ничего не нужно, только. не зовите его!

А то я и вправду разболеюсь, повидав его с утра…. Блестящую броню, задрапированную дорогим братом вокруг Фельтона, мой крик, видимо, немного помял. Он шагнул в комнату.

— Однако, сударыня, — попытался он разобраться с помощью логики, — если Вы действительно больны, за доктором будет послано, а если Вы нас обманываете — ну что ж, тем хуже для Вас, но, по крайней мере, нам не в чем будет себя упрекнуть.