Владимир Ленский - Странники между мирами

• Название: Странники между мирами
• Автор: Владимир Ленский
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16100-7

Государство, в котором правят потомки короля-человека и эльфийской принцессы, стоит на грани гибели.

Для его спасения необходим брак наследника престола с девушкой, в жилах которой течет эльфийская кровь.

Однако есть могущественные силы, которые рады разрушению королевства. Они в восторге от того, что предательство и любовь идут рука об руку по улицам столицы королевства, а смерть уже рыщет по его дорогам и скоро прольется кровь.

И только странники между мирами, обитающие на границе между государствами людей и эльфов, способны предотвратить беду.

---

Ренье зажмурился, боясь, что сейчас случится непоправимое и он расплачется — при слугах, при жадно наблюдающих «спутниках принца», при самом Талиессине. Принц представлялся ему сейчас подросшим детенышем опасного хищника, который начал проверять — получится ли у него убить тех, кого он еще вчера уважал и побаивался.

Неожиданно Ренье вспомнил музыку брата. Когда они с Эмери впервые оказались при дворе и увидели Талиессина, Эмери уловил здесь некую музыкальную тему. Вечером того же дня Эмери сыграл для Ренье новую пьесу и добавил: «Если будешь сомневаться — напевай эту мелодию. Почувствуешь дребезжание, фальшь — знай: что-то происходит не так».

Звенящая, с причудливыми неправильностями и неожиданными переходами тема Талиессина внезапно зазвучала в ушах Ренье. Он почти въяве слышал ее — такой, какой она была призвана в мир впервые клавикордами старшего брата.

Она совершенно не походила на того Талиессина, которого знал до сих пор Ренье. Она была чистой, юношеской, в ней уверенным здоровым пульсом билась готовность любить. Принц же с его резкими выходками и манерой нарочито уродовать себя неприятными гримасами и гротескными жестами ничуть не походил на персонажа этой музыкальной темы.

Сопоставляя музыку и человека, Ренье не слышал дребезжания: эта музыка и этот человек были вообще несопоставимы. Следовательно... Либо Эмери ошибся, либо Ренье слеп и не видит очевидного. В обоих случаях вывод один: его задача гораздо сложнее, чем представлялось на первый взгляд. И для того, чтобы выполнить ее — уберечь принца от грозящей ему опасности, — лучше всего, пожалуй, будет просто слушаться дядю Адобекка.

Так Ренье и поступил.

Он прижал куклу к груди, глянул на принца с благодарностью и просто сказал:

— Я буду заботиться о ней.

Талиессин криво махнул рукой.

— А мне-то что? Хоть в печке ее сожгите...

Он повернулся и побежал прочь. Ренье остался стоять посреди садовой дорожки с куклой на руках.

Первым поздравил его Агилон:

— Кажется, у вас появилась подруга. Какой чудный знак внимания со стороны его высочества!

Госелин подхватил:

— Прекрасная награда! А это правда, что вы развлекали ее королевское величество?

— Насколько ей самой было угодно развлечься, — буркнул Ренье.

— А вот мы развлекали принца, — сказал Агилон.

— Кажется, он сидел в библиотеке, — огрызнулся Ренье. — Так что, полагаю, вы развлекали сами себя в первом попавшемся кабаке.

— Не в таком уж и первом попавшемся, — сказал Агилон многозначительно. — Кстати, напрасно вас там не было. И выпивка, и обслуживание — превосходны. Особенно обслуживание. Не знаю уж, где хозяин находит таких податливых...

Ренье показал на куклу:

— Умоляю вас! Не при дамах!

* * *

Ренье устроил куклу в гостиной дядиного дома, и Адобекк, увидев ее, немедленно нахмурился:

— Это еще что такое? Собираешься сделать меня дедушкой? В таком случае, ты не с того края начал. Сперва обзаводятся женщиной, потом — детьми, а уж после всего, особенно если ребенок оказывается писклявой девицей, покупают подобные игрушки. Я думал, в Академии этому учат.

— Чему только не учат в Академии... — вздохнул Ренье. — Впрочем, последовательность и логическая связь событий исследуются лишь на последних курсах, а мы с Эмери закончили только два...

— Полагаю, это не упрек? — Дядя устремил на племянника свирепый взгляд. Он хорошо знал, что молодые люди не закончили курс в силу совершенно внешних обстоятельств и что именно ему, Адобекку, принадлежала идея использовать их двойничество в интересах королевского дома. Но укорять себя за то, что он так властно распорядился их судьбой, Адобекк не позволит.

Ренье пожал плечами.

— Не уверен, что хочу обзаводиться постоянной женщиной и уж тем более — отпрысками... Довольствуюсь пока куклой. Тем более что это подарок.

— От королевы?

— От Талиессина.

Адобекк призадумался.

— Не знаю, что бы это могло означать... — признался он наконец.

— У принца сложный характер, — оправдываясь, сказал Ренье.

Адобекк взорвался:

— Сложный? Не вижу ничего сложного! Обычный юнец с обычными для юнцов переживаниями! И пока он не начнет видеть в тебе друга, мы все будем терпеть его выходки.

— А что изменится, если он увидит во мне... ну, друга? — Ренье немного смущался, произнося такое.

— Многое. — Адобекк пожевал губами. — По крайней мере, он начнет прислушиваться к моим советам.

Глава четвертая РУСАЛОЧЬЯ ЗАВОДЬ

Всадник оглядывался по сторонам, щурясь с чуть пренебрежительным видом. Открывшаяся с невысокого холма картина представлялась ему довольно убогой: деревенька, как бы утопленная в леске. Да и лесок не из богатых — сплошь низины.

Он не вполне понимал, как ему удастся реквизировать здесь десять подвод с зерном. «Богатая мельница», — сообщили ему. Богатая! Он невольно фыркнул, вспоминая наставления своего командира. Как будто что-то в этой местности может быть по-настоящему богатым!

Эгрей прослужил в армии Ларренса достаточно долго, чтобы понять: здесь возражать не принято. Сказано: привезти для солдат десять подвод зерна — значит, нужно их добыть. Любой ценой. Даже если у здешнего владельца их не окажется. Придется ограбить кого-нибудь из соседей, только и всего.

На груди Эгрея, под плотной стеганой курткой, — предписание о реквизиции, подписанное Ларренсом и снабженное королевской печатью.

Ситуация чрезвычайно серьезна, объяснили солдатам. Давно уже кочевники не предпринимали таких активных действий на границах. Говорят, сейчас у них появился новый вождь, молодой, полный сил и злобы. Даже Ларренс, который, кажется, знает всех крупных вождей пустыни, ничего определенного о нем сказать не может.

Эгрей тронул лошадь. Сперва следует отыскать владельца этих земель и хорошенько потолковать с ним.

Эгрей входил в отряд, который занимался сбором припасов и фуража для небольшой армии Ларренса. С тех пор как в Изиохоне он повстречал Гальена и Аббану, своих бывших сокурсников по Академии, и уговорил их вступить в армию, прошло больше полугода. С некоторых пор они служили в разных частях. Точнее, с тех самых, когда Эгрей был включен в отряд провиантмейстера.

Эгрей, следует заметить, об этой разлуке не слишком горевал: его смешили, а порой и раздражали бывшие однокашники. Для них армейская жизнь: бесконечные переходы, запыленная одежда, долгие тренировки с оружием, пренебрежение ко всему «изящному» (как пренебрежительно назывались между солдатами любые достижения культуры), ощущение принадлежности к определенной касте — все это было чистой романтикой.

Им нравилось чувствовать себя особенными. Не такими, как их былые друзья, которые согласились довольствоваться скучной жизнью на одном месте. Стать управляющими в чьем-нибудь поместье. Выйти замуж за землевладельца или преуспевающего торговца. Подцепить богатенькую дочку и вообще до конца дней своих носу из дому не казать, разве что прогуливаться до ближайшей пивной.

Ну не скука ли?

Гальен с Аббаной откровенно презирали подобный жизненный «идеал». Им нравилось смотреть, как чужая оседлость минует их, как остаются позади люди, погруженные в повседневность и заботы.

Жизнь солдата представала перед ними сплошным праздником.

Эгрей смотрел на вещи гораздо более трезво. Ни мгновения он не поддавался восторгам. Просто — другая работа, вот и все. Странствия и опасности воспринимались им не как возможность окунуться в мир приключений, в мир, где необязательны моральные нормы и где тебя всегда ждут неожиданности, взлеты и падения. Вовсе нет.

Эгрей был человеком будничным. Любое дело делал как умел — отнюдь не на пределе своих возможностей («выкладываться» вообще было не в его духе), без радости, равнодушно.

В Академии у него имелась цель. Сперва — жениться на Фейнне. Ему даже удалось немного вскружить ей голову. Но хорошо развитое чутье подсказывало Эгрею: даже забеременев от него, Фейнне не захочет связать с ним всю жизнь, потому что на самом деле не любит его.

И цель Эгрея изменилась. Ему сказали, что некий богатый землевладелец подыскивает себе управляющего. И что лучше всего для этой роли подходит он, Эгрей. Впрочем, у него есть соперник. Точнее, соперница. Некая девица по имени Софена. Она тоже претендует на это место.

Эгрею стоило немалых трудов устроить дуэль с нахалкой Софеной — да так, чтобы убить ее на вполне законных основаниях. После печальной истории ему пришлось покинуть Академию, о чем он, впрочем, не печалился: прямиком отправился к своему будущему нанимателю.

И... никакого управляющего там не ждали. И никакого запроса в Академию не посылали. Вообще — обо всей этой истории в поместье услышали впервые от самого Эгрея. Господин граф к нему даже не соизволил выйти, все разговоры вел камердинер.

И Эгрей, потоптавшись возле узорных ворот (внутрь его не пустили), отправился восвояси.