Илья Носырев - Карта мира

• Название: Карта мира
• Автор: Илья Носырев
• Издательство: ФОРУМ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-91134-018-6

Что за время на дворе? Законы физики отменены, вместо них на Земле действуют законы волшебства. Только заглянув в календарь, можно понять: век на дворе-то уже тридцатый… Мужичье жжет ведьм, засиживающихся до поздней ночи в Интернете. Поэты сравнивают свои душевные терзания с ошибками на жестком диске. Эстет-маркиз, большой поклонник де Сада, по ночам превращается в анатомически отвратительное чудовище и опустошает собственную деревню. Ожившие мертвецы ведут классовую борьбу, а правительство призывает относиться к нежити по возможности политкорректно!

Рыцарь Рональд и монах Иегуда, прозванный Слепцом за дар теплового зрения, должны продраться сквозь фэнтезийный абсурд, который на поверку оказывается… абсурдом современной жизни. «Нам не понять этих людей: они мыслили ограниченными категориями своего жестокого XXI века», — вздыхает монах.

«Алиса в стране чудес», написанная историком, — страшная… и страшно комичная.

---

Сильный удар в висок отбросил его к стене; пальцами он вцепился в дерево бревен, но ноги словно растаяли и он рухнул навзничь. Сознания рыцарь не потерял, но тело было словно ватным — он даже не чувствовал, что на груди у него уселась старуха; он ощущал только, как она касается его лица нечистыми руками.

— Глазки! Что-то мне подсказывает, что у него очень вкусные глазки! — ведьма впиявилась ему в глазницы своими пальцами. Рональд спешно зажмурил веки, но она лезла туда своими когтями, словно устрицу открывала.

— У у у, глазеночки мои, глазенапы… Сейчас я вас на тарелочку, да горчичкой сверху…

Рональд уже и щеки отправил страшным напряжением мышц вверх, на помощь векам. Старуха причмокивала от усердия и предвкушения добычи. Две ее сестры навалились на рональдовы руки, прижимая их к полу.

Тут раздался грохот выстрела, и все три старухи мгновенно исчезли — по крайней мере, ощущение было именно такое. Рональд мгновенно вскочил и увидел, что гарпии кружатся над головой, а тела их продырявлены дробью. Прямо перед ним стоял Иегуда с пищалью в руках и сыпал в ствол очередной заряд стальных шариков.

— Слепня чертова!! — завизжали старухи. Иегуда вскинул ружье и дал залп такой оглушительной силы, что воздух наполнился перьями, точно подушку распотрошили. Ведьмы, вопя и матерясь, рванули сквозь дырявую крышу и стали носиться над фабрикой.

— Прошу простить, но я следил за вами и леди Роксаной — весь день… — пояснил монах.

Бледность на лице Рональда сменил багровый румянец.

— Все целы? — спросил Иегуда.

— Эмиль там, в туалете, заперся. А остальные?

— Остальные в порядке, — отозвался появившийся Мишель.

— Эмиль, выходи, они улетели! — крикнул граф. Мальчик молчал.

Все трое подскочили к двери и наперебой стали звать ребенка по имени, уговаривать его выйти. Затем попросту навалились на дверь и в три приема ее вывалили.

Мальчика не было.

— Унитаз… Черт побери, я должен был догадаться, — угрюмо произнес Мишель. Рональд поймал себя на том, что впервые за день он отметил трупный запах его тела — настолько привык, как к запаху духов маркиза или песьему духу Гантенбайна.

— Хотите своего мальчика получить? — раздался противный смех из-под крыши.

— Мы вас убьем, если вы его не вернете, — спокойно отвечал Мишель. В воздухе блеснула и прожужжала стальная оса. Топорик был брошен со столь страшной силой и скоростью, что начисто срезал Мишелю плечо и некоторую часть тела и бедра правой ноги.

— Черт, — сказал Мишель. — А я надеялся еще поучаствовать в охоте…

Иегуда швырнул вверх гранату, раздался страшный удаляющийся крик.

— Ладно, сделаем так: спасать Эмиля пойдете вы. А я провожу леди Роксану обратно в замок. Идти-то я могу, если что, то и сражаться еще сумею — правда, уже далеко не так хорошо…

Роксана попыталась запротестовать, но и Рональд, и Иегуда в один голос на нее закричали — тут уже было не до приличий. Девушка страшно обиделась, но согласилась отправиться домой.

Они торопливо покинули фабрику, которую понемногу охватывало пламя. На улице было свежо и звездно.

— Вот по этой дороге, — подсказал Мишель. — Там будет избушка, где ведьмы иногда ночуют. Ее Луиза им сдает, бес ей в ребро, шлюха. В сущности, ведьмам больше негде укрыться. Мы их только из этого гнезда не выгнали.

Фабрика с треском рушилась.

— Все, берегите себя, — бросил Рональд, пожал руку Роксане и бросился по дороге в лес. Бок о бок с ним поспешал Иегуда.

Некоторое время свет от горящей фабрики оказывал им существенную помощь — но поскольку дорога шла все время под гору, они вскоре оказались в черном плену гигантских деревьев: даже звезды спрятались за листьями. Темнота, словно черная вата, лезла в глаза. Рональд споткнулся и упал на вытянутые руки, вскочил — и снова чуть не упал.

— Держись за мой посох! — Иегуда сунул ему в руки толстую трость; Рональд тотчас за нее ухватился.

Они бежали по ночному лесу, то бешено спускаясь, то с трудом поднимаясь в гору. Рональд спотыкался о бревна, едва удерживаясь на ногах, но заветного посоха из рук не выпускал. Кто бы мог подумать, что Иегуда может нестись с такой скоростью в абсолютно черном лесу, без единого лучика света.

«Это не он слепой, а я, — думал Рональд. — Господи, помилуй нас!».

Чернота в глазах Рональда начинала заполняться белыми пятнами, которые, как мыльные пузыри, выдувал его зрительный нерв. Вот почему он не сразу понял, что наконец-то видит кое-что в этом дремучем лесу.

Это была всего лишь красная точка, горевшая бесконечно далеко, — не звезда, а, скорее всего, пламя костра. Туда они и мчались.

По мере приближения к ней по извивающимся тропинкам Рональд начинал видеть кое-что. Лес был чудовищен: звериные лапы елей, извивающиеся змеи и поднятые в мольбе руки сухих деревьев, какие-то серые быстрые твари, разбегавшиеся из-под их ног, — все это походило на дурной сон. Он неожиданно оступился и наехал грудью на острый сук — ощущение было, будто его мечом ткнули, но он знал, что дереву, сколь угодно крепкому, его кольчуги не пробить.

«Зерно в побег и в ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно»[21], — неожиданно вспомнил он.

Сук затрещал, Иегуда рывком поднял Рональда с земли, и в этот момент он увидел, что же там светится: одинокое окно избушки. И только миг видел он это окно: чья-то невидимая рука то ли плотную штору задернула, то ли заслонку поставила на него — свет исчез, и лес снова потонул в темноте. Однако избушку Рональд узнал — именно там териантропы неделю назад устраивали пиршество.

— Я все вижу, — напомнил Иегуда шепотом. Они вновь бежали, стараясь ступать тихо-тихо.

Свет возник совсем рядом с ними: окно опять открыли, и из него высунулась старушечья голова. Она покрутилась направо-налево и понюхала воздух. Рональд с ужасом понял, что это та самая ведьма, что когда-то сыпанула перцу ему в глаза.

— Быстрей! — шепнул Иегуда, и Рональд вдруг понял, о чем он. Времени терять было нельзя: рыцарь оказался под самым окном. Над ним тряслась мерзкая сморщенная шея старухи и ее подбородок.

Руки Рональда стали чужими, принадлежащими Исмигуль. Это Исмигуль, гордая, блестящая и холодная красавица, вдруг сверкнула в воздухе и, изогнувшись дугой, снесла старухе голову.

— Сволочь! — крикнула голова, отлетев в кусты. Старуха попыталась ее поймать, но явно не успела. Досадливо махнув рукой — мол, ваша взяла, черти — ведьма неспешно улеглась на подоконник и приняла безжизненную позу.

В доме поднялся шум. Рональд стал искать дверь.

— Постараюсь открыть изнутри! — крикнул Иегуда и вдруг скакнул в окно невероятным, кошачьим прыжком. Рональд и не подозревал в немолодом монахе такой прыти. Сам он вцепился в подоконник пальцами и, тяжело подтянувшись, оказался в комнате.

В очаге горел огонь, неверные тени плясали по стенам. Старухи стояли у стены, выставив вперед сухие руки, словно бороться собирались. Перед ними на стуле сидел бледный, как молоко, Эмиль, на него падали зловещие тени от четырех крыльев, которые были за спиной у каждой ведьмы.

— Смываемся! — взвизгнула старуха, та самая, которую Рональд некогда принял за красавицу. Молниеносно обе взвились в воздух и принялись носиться под потолком, пытаясь пробиться к окну. Их когти скрежетали по шлему Рональда. Иегуда схватил лежащую в углу швабру и стал наносить старухам удары, видимо, весьма болезненные — обе вопили, как резаные. Изловчившись, одна из них пнула Слепца в лицо, и тот отскочил, выронив швабру. Несколько замешкавшийся рыцарь подпрыгнул и пронзил ведьму мечом — она винтом врезалась в стол и съехала по стене; едва не свалившийся наземь ребенок истошно заорал. Рональд сделал второй прыжок и метким ударом обрубил крылья второй ведьме.

Та совершила изящный кувырок в воздухе, стала на ноги и, сбросив обрубки крыльев прямо на пол, попыталась улизнуть сквозь приотворенную дверь в соседнюю комнату.

Рональд, сделав быстрый шаг вперед, схватил старуху за руку, она вырвалась и повернулась к нему.

Черный зрачок пистолета был направлен ему прямо в лицо.

Старуха дернула спуск.

Это действительно была преглупая смерть: настоящий рыцарь мог умереть только с красивыми словами на устах, сделав благородный жест, — например, поцеловав свой меч и положив его рядом, или обратившись к своему королю или прекрасной даме. А тут кусочек свинца должен был поразить его в самое сердце, вырвав душу из тела и навсегда заставив умолкнуть уста.

Эта мысль явилась ему краткое мгновение, словно страница раскрытой книги, на которой он увидел сразу все буквы и слова, в которые они складывались. Рональд даже успел почувствовать сожаление по поводу того, что не внял Дружескому совету, обнаруженному сегодня утром в кармане куртки.

Но это была только первая страница: перевернулась и она, и он увидел уже совсем невозможное.