Елена Первушина - Короли побежденных

• Название: Короли побежденных
• Автор: Елена Первушина
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-352-00428-7

На Острове живут три народа: цереты — Люди Зимы, тарды — Люди Лета и асены — Люди Осени. Их обычаи, их религия, их представления о добре и зле настолько различны, что они просто не могут жить в мире. И спор идет не просто о том, кто будет владеть Островом. Спор о том, что такое правда и что такое ложь, что такое справедливость, а что — несправедливость... И в первую очередь о том, кто достоин называться Человеком.

---

Свадебная церемония была проста до предела. Считается, что аристократы не нуждаются ни в чьем благословении. И если какие-то ритуалы еще выполняются, то лишь ради почтения к их древности. Словом, аристократы обращаются с богами как с выжившими из ума стариками и старушками: снисходительно потакают их мелким капризам и вежливо уклоняются от их советов в серьезных делах.

Отец невесты передал жениху белого голубя. Фергус, показывая, что согласен на брак, выпустил птицу в ночное небо. Потом он вдел в уши Алов опаловые серьги Дома Дирмеда, и все было закончено. Аристократы вернулись к своим разговорам и шуточкам, новобрачные накинулись на еду.

Боюсь, я оказался плохим кавалером. Весь ужин я бессовестно пожирал глазами Иду, а когда повернулся наконец к своей даме, ее уже след простыл.

Я твердо приказал себе не смотреть больше на церетку, а то она, бедняжка, не сможет проглотить ни кусочка. Приказ я выполнил, но настроение тут же испортилось.

Я сидел и распалял в себе злобу на аристократов. Мне вдруг сделалась омерзительна их манера играть свадьбы — будто сводили вместе двух породистых лошадей. А еще смеют называть крестьян грубыми и разнузданными. Посмотрели бы на себя сейчас. Каждый обязательно смерит новую пару похотливым взглядом. И никому в голову не придет, что в таком соединении заключена какая-то тайна, непостижимая для разума сила, заставляющая их на миг подняться от обычного человеческого скотства к всемогуществу. Что только это в нас и ценно, а не наши корабли, плантации и поместья.

Похоже, я здорово захмелел. За столом уже почти никого не осталось. Молодежь устроила танцы в большой гостиной, те, кто постарше, разложили карты. Я понял, что пора уносить ноги. Сейчас меня никто не заметит.

Я спустился в сад и услышал голоса. Внизу, у мраморного фонтана, изображавшего некое морское чудовище, стояли две женщины.

В одной из них я с удивлением узнал свою даму. Вторая — сухопарая девица не первой молодости — выговаривала ей визгливым голосом.

— И года не прошло, а ты уже снова веселишься тут! Всем подряд глазки строишь! Мало у тебя, видно, развлечений в Храме.

Кайрен ответила тихо, но внятно:

— Тейя, прошу тебя, нас могут услышать. Ради памяти Энгуса, не устраивай снова скандала.

— Ты еще имя его смеешь произносить, грязная ты…

И с размаху залепила моей даме звонкую пощечину.

И что самое невероятное, моя гордячка аристократка не сказала ни слова, а лишь опустила голову, как провинившаяся служанка.

Я хотел было прийти ей на помощь, но потом подумал, что лучше не спешить. Защищать женщину от женщины — дело неблагодарное. Тем более что увидел спускавшихся по лестнице церетов и тарда. Я нырнул в ближайшие кусты, добежал, перепрыгивая через клумбы, до ограды и успел увидеть еще раз бледное личико и золотистые волосы Иды прежде, чем она села в коляску. Садились женщины также сами, без чьей-либо помощи, и могу засвидетельствовать, что Ида справилась со своими юбками с неподражаемой грацией.

Вернувшись назад, я застал Кайрен в одиночестве все у того же фонтана. В глубокой задумчивости она «пекла блинчики»: бросала золотые монеты так, что они плашмя стукались о воду и снова подскакивали.

— Доброй ночи, кузина, — сказал я как можно мягче, чтоб не напугать ее.

Но она не испугалась.

— Доброй ночи, кузен, — ответила она спокойно. — Вы что, видели?

— К сожалению. Я оказался от вас слишком близко.

— Не мудрено. Бедняжка визжала на весь сад. Это сестра моего покойного жениха. Считает, что я повинна в его смерти.

Только тут я заметил, что она все еще дрожит то ли от холода, то ли от обиды, и накинул ей на плечи свой плащ.

— Кузина, вы поступаете неразумно, сидя здесь. Давай те я провожу вас домой.

Она покачала головой:

— Спасибо, но я тоже живу за городской стеной.

— Может быть, вы переночуете у родни?

— После того, что сегодня случилось? Думаете, вы единственный, кто слышал Тейю? — усмехнулась она. — Нет, спасибо, я прекрасно доберусь сама.

Я, однако, заставил ее подняться. Руки у нее, разумеется, были холодными как лед.

— Никаких возражений, кузина. Я вас провожаю. Где вы живете?

— Храм Тишины, — ответила она и посмотрела на меня с интересом. Ждала удивления или возмущения: аристократка, живущая в доме у тардов! Но сейчас меня гораздо больше волновало то, что она может застудить легкие. Грудная лихорадка не щадит глупых молодых девиц.

— Замечательно. Мы с вами почти соседи. Вы со своим экипажем или мне поискать?

Она пожала плечами:

— Ну хорошо, со своим. Я только поднимусь на минуту в дом, скажу отцу, что уезжаю.

В экипаже я заставил ее надеть собственный плащ, а своим укутал ей ноги.

— Вы — большой чудак, кузен, — сказала она, улыбаясь.

— Как вам будет угодно. Просто я жалею все живое. Ваше тело не виновато, что у вас неприятности. Не за что его так наказывать.

— Откуда вы знаете? Может, как раз оно и виновато?

— Нет. Во всех неприятностях вините свою глупую голову.

— А вы строги! У вас есть дети?

— Я не женат.

— Простите.

— Не за что.

Она снова тихонько засмеялась. Голос у нее был низкий, мягкий и смех чуть приглушенный.

— Я сейчас представила себе Алов и Фергуса. Как они бредут в спальню усталые, но счастливые. Не оттого, что вместе, а оттого, что с честью выдержали испытание.

Я вдруг произнес то слово, что вертелось у меня на языке весь вечер, хотя при даме его произносить не полагалось.

— Случка.

Дама моя почему-то не рассердилась, а только пожала плечами:

— Забавно. Вы сами только что говорили о любви к жизни. Почему же ваш глаз оскорбляют такие житейские вещи?

— Не знаю. Наверное, потому что, хоть, я и выродок, я все же упрямо пытаюсь быть человеком.

— Вы религиозны, кузен?

— Не знаю. Вам бы лучше поспать, а не слушать пьяные откровения незнакомца. Устраивайтесь поудобнее и закрывайте глаза. Ехать еще далеко.

Она покорно положила голову мне на плечо и вскоре в самом деле заснула. Наверное, здорово намучилась за сегодняшний день. Ее волосы щекотали мне ухо.

«Вот так кошка!» — восхитился я. Не то чтобы она положила на меня глаз, просто у асенок подобные маленькие хитрости в крови.

Вот в таких надо влюбляться, если в голове еще хоть что-то осталось. Покатые плечи, бедра тяжеловаты, но пятерых-шестерых детей родит не поморщившись. Волосы каштановые, густые, пахнут здоровьем. Глаза светло-карие, теплые, скулы узкие, подбородок твердый. И хоть она и вполовину не так грациозна, как моя Ида, зато везде будет на месте: и на троне, и в хижине угольщика, и под плащом бродяги. И отца для своих детей найдет такого, чтоб выросли живучими, сильными, с ясными головами. Словом, аристократка, цвет нации. Что она рядом со мной, выродком, делает, уму непостижимо.

Небо на востоке уже розовело, когда мы оказались у ворот Храма. Едва экипаж остановился, Кайрен тут же проснулась.

— Ох, кузен, вот и доброе утро! Только как же вы теперь доберетесь домой? Одолжить вам мою колымагу?

— Ни в коем случае. Ваш возница тоже падает от усталости. Я дойду сам, здесь недалеко.

— Тогда прощайте.

Старый каменный дом понемногу появлялся из рассветного тумана. Я посмотрел на его узкие окна-бойницы, на высокий фундамент, на массивное крыльцо, темный бревенчатый сруб поверх первого — каменного — этажа и снова утвердился в своих подозрениях. Похоже, его строили цереты еще до того, как мы появились на острове. Надо бы найти какой-нибудь повод зайти к кузине в гости и всласть полазить по здешним закуткам.

Возница повел лошадей за дом, к конюшне. Кайрен постучала в дверь и позвала:

— Гвенни, это я, открой, пожалуйста.

Дверь со скрипом растворилась, оттуда выглянула заспанная девочка-послушница и непонимающе уставилась на Кайрен, потом на меня.

Кузина еще раз помахала мне рукой и скрылась.

***

Я пошел напрямик через лес, кое-где проваливаясь чуть ли не по колено в снег, кое-где по влажной оттаявшей земле.

Когда на землю легли косые солнечные лучи, я шел через старый ельник милях в двух от дома. Сейчас, когда деревца подлеска еще не раскрыли листьев и молодая хвоя светилась зеленью и золотом, здесь было вовсе не темно и не мрачно.

Лес просыпался. Птицы уже принялись за работу — торопились охмурить своих будущих женушек. Чиркал, будто вертел точильный круг, зяблик. Зарянки выговаривали: «Разве-я-не-славный-женишок?!» Синицы умоляли: «Будь со мной! Будь со мной!» Теперь эта брачная вакханалия будет преследовать меня до самого вечера.

Я присел отдохнуть на узкой прогалине. Всю середину ее занимал большой снежный остров, а по краю, у еловых стволов ютились аж три муравейника. Муравьи уже вылезли греться на солнце и копошились на вершине купола, словно черное бурлящее варево. Я похлопал по ним ладонью и слизнул с пальцев муравьиную кислоту. Потом мне пришла в голову еще одна идея.