Джон Райт - Золотой век

• Название: Золотой век
• Автор: Джон Райт
• Издательство: Изд-во Эксмо; ИД Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15623-2

Название этого романа поистине символично, ибо его автор заявил о себе как о продолжателе лучших традиций Золотого века НФ и прежде всего таких признанных корифеев жанра, как Альфред Ван Вогт и Роджер Желязны.

Вселенная будущего, созданная фантазией Джона Райта, это совершенно особый мир, некая матрица, где обитают не только люди, но и иные формы жизни, обладающие искусственным разумом.

Благодаря неожиданным идеям автора и их великолепному, поистине поэтическому воплощению в необыкновенно динамичном и насыщенном событиями сюжете «Золотой век» стал сенсацией в мире любителей НФ и был назван критиками «первой космооперой XXI века».

---

Над головой тянулась бесконечная галерея, сделанная из сверхметалла адамантина. Площадь потолка была значительно больше площади пола, поэтому окна, или панели, их изображавшие, сужались книзу, сквозь них было видно раскаленное добела бушующее море. На поверхности постоянно образовывались пятна из какого-то другого, более темного вещества, они бурлили, вздымая вверх языки пламени, такие яркие, что на них невозможно было смотреть. Протуберанцы рождались и умирали, улетая в черную пустоту.

С того места, где она стояла, Дафне была видна галерея идеальной формы, как геометрическая прямая, убегавшая вдаль, теряясь в бесконечности, и горизонт за окнами, который был куда шире, чем это возможно на Земле.

Она услышала сдержанный стон за спиной, как будто от боли, похожий на вскрик или на сдавленный смешок одновременно. Она обернулась. Галерея, в которой она находилась, вела в большую ротонду, в которую стекалось несколько таких же галерей. Вдоль стен шли ярусы пультов управления, а перед ними располагались окна, сквозь которые было видно то же бушующее пламя с разных точек зрения, изображение подавалось в разных видах, на разных уровнях дешифровки.

На полу ротонды лежали какие-то огромные кубы, видимо оборудование, оно оплавилось уже до такой степени, что Дафна даже не смогла понять, что это. Из их бронированных кожухов через раскаленные отверстия вырывались струи перегретого, светящегося воздуха. Кругом летали искры, но огня не было — все, что могло сгореть, уже сгорело.

В центре помещения на вершине дымящейся пирамиды из механизмов на троне восседал Гелий. В тех местах, где его бронированный защитный костюм расплавился, текла кровь. Сквозь прозрачный щиток его шлема было видно, что половина лица прогорела до кости, правого глаза не было, а щеку и часть лба покрывала черная, потрескавшаяся корка. Медицинские процессоры внутри шлема оплели его лицо трубками и зажимами, множество крошечных биотических наномашин пытались оказать ему помощь, хаотично передвигаясь по его телу.

От его головы к контрольным коробкам, расположенным слева и справа, тянулись десятки аварийных проводов, все это напоминало машины устаревших моделей, давно вышедшие из употребления. Мыслительный контроль вышел из строя, а может быть, статическое электричество, скопившееся в помещении, не пропускало сигналы его головного мозга к пультам управления.

Сфера, изображавшая Солнце, вздувалась и пульсировала в его руках. Вся ее поверхность была исчерчена золотыми линиями, отражавшими состояние станции Солнечной структуры, и покрыта темными пятнами бури. Конусовидные темные щупальца тянулись от солнечных пятен к ядру звезды. Сфера светилась разноцветными огоньками, каждый из которых означал комбинацию частиц, исходивших из клокочущих центров.

На некоторых экранах с бешеной скоростью сменяли друг друга расчеты и данные по состоянию Солнца, поступавшие из центра бури. Другие магнетические экраны, не выдержав нагрузки, гасли один за другим. Целые части структуры теряли плавучесть, обрушивались и тонули, растворяясь в бушующем пламени.

На всех электрических соединениях, узлах и сопряжениях отключались блокировки безопасности, и наномашины больше не контролировали скорость реакций. Все оборудование внутри структуры постепенно перегревалось, превышая допустимый уровень, и начало дымиться, доживая последние секунды своей жизни.

Гелий пытался установить экраны или хотя бы отвести часть бурлящих частиц от ядра. Объемы вещества, вышедшего из-под контроля, были слишком велики. Гелий направлял из фотосферы гасящее вещество с помощью механизмов, общая масса этого вещества превышала в пятьдесят раз массу Юпитера, но эффект от усилий Гелия был слишком мал, все равно что забрасывать огненную бурю горстками песка. На панели состояния было видно, что разум софотека Солнечной структуры обесточен. Гелий боролся с бурей в одиночку.

Когда она вошла, он поднял голову и посмотрел на нее то ли с надеждой, то ли с безграничным торжеством выполняющего свой долг бесстрашного человека.

— Теперь я все понял. — Его голос, передаваемый усилителем станции, дрожал. — Что еще может противостоять хаосу в ядре системы? Это же так просто!

В этот момент скафандр его загорелся еще сильнее, и обжигающий воздух ринулся внутрь. Гелий закричал, вскочил на ноги, обхватил руками свое горящее тело.

Внутри скафандра взорвался резервуар с кислородом, и пламя полыхнуло ярко-белым. Потом пламя стало кроваво-красным, щиток шлема помутнел.

Скафандр, который должен был защищать его тело, теперь пылал изнутри. Фигура на троне сотрясалась, он уже не кричал, потому что выгоревшие легкие не могли издавать звуки. Потом перестали действовать нервы и мышцы. Наконец долгий страшный стон донесся из усилителя. Несколько жутких секунд сознание Гелия еще жило в нейрокибернетическом интерфейсе, пока жар не добрался наконец и до тканей искусственного мозга и его схем.

Дафна отступила назад. Чтобы попасть в галерею, ей пришлось перешагнуть через обгоревшие остатки какого-то механизма, лужу расплавленного адамантина, пройти через белое пламя. Слабое тепло, которое она при этом ощущала, было чисто символическим, она только яснее осознала, как страшно было то, что произошло здесь. Она была в режиме «аудио», то есть, видя происходящее, она ничего не чувствовала. Если бы она попала туда в реальности, без скафандра, она моментально превратилась бы в пепел. С трудом выбравшись из ротонды, она двинулась вперед по галерее. И вдруг Дафна осознала, что адская сцена этой смерти в страшном пламени, которой она стала свидетелем, не взволновала ее. Хотя, без сомнения, душа ее была потревожена и она очень испугалась.

Она уже была готова убежать отсюда, как смолкли сирены и пламя, бушевавшее в ротонде, исчезло. Раздались шаги. Это был Гелий. Он снова был жив, лицо его не было повреждено пламенем, а белый как снег скафандр был как новенький.

Он шел ей навстречу. Щиток его шлема был откинут, и выражение его лица показалось ей каким-то незнакомым: глубокая печаль и мука читалась в его глазах.

Дафна остановилась, Гелий вошел в галерею.

— Зачем вы позвали меня? Что все это значит? — спросила она.

Она говорила очень тихо, загипнотизированная скорбью, сквозившей в его взгляде, и печальной полуулыбкой на губах.

Гелий отвернулся. Взявшись за поручень, он посмотрел вниз, на поверхность Солнца. Раскаленная масса была спокойна, лишь несколько пятен вдали говорили о надвигавшейся катастрофе. Вероятно, произошла перезагрузка, и события, свидетельницей которых она только что стала, были еще впереди.

— Есть какая-то ирония в том, что именно я вынужден сейчас нарушить правила Серебристо-серой. — Его голос был спокойным, сдержанным, почти добрым. — Я допускаю, что катастрофа на Солнце, произошедшая в восточном крыле викторианского поместья, явление странное. Мы всегда придерживались реалистических образов и симуляций, всегда утверждали, что бороться с наводнившей наше общество эпидемией иллюзорности можно, только строго соблюдая реализм воспроизведения. И этот сценарий реален. Он реален!

— Вы умерли? — спросила Дафна дрожащим голосом.

— Я не был в контакте с Ноуменальной ментальностью в течение часа. Что произошло за этот час? О чем я думал? Сохранились лишь обрывочные парциальные записи, некоторые мысли, большая часть видео- и звукозаписей. Есть еще записи из черных ящиков, находящихся в ядре. Суд по завещаниям и наследству по известным причинам не позволит мне ознакомиться с самыми важными материалами. Моя личная камера пыток…

Дафна не знала, был ли этот сценарий воспроизведен полностью. Если это так, Гелий только что в полном объеме пережил боль человека, сгорающего заживо.

Кулаком в железной перчатке он с силой ударил по перилам.

— Я не знаю, что они ищут! Я вижу лишь выражение своего лица, я знаю, какие слова я произнес. Но что я думал? Одна-единственная моя мысль была настолько важной, что все изменила. Некое озарение, мысль настолько неожиданная и великая, что могла бы перевернуть всю мою жизнь, если бы я не умер!

— Значит, Гелий Изначальный мертв? Вы — Гелий Секондус? — Она положила руку ему на плечо, пытаясь выразить свое сочувствие.

Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Было бы легче, если бы все было так просто. Моя подлинность подвергается сомнению, мне придется сражаться, чтобы доказать, что я есть я.

— Я не понимаю. Радамант должен признать, что вы — Гелий, иначе вы не можете быть главой поместья. Или нет? А другие члены поместья знают?

Что-то в его взгляде заставило ее опустить руку и отступить на шаг. Это была не печаль, это была жалость. Жалость к ней.

Он заговорил:

— Дафна, возьми себя в руки. Я должен сообщить тебе нечто ужасное. После того как я пришел в сознание, прошло немало дней, прежде чем они сообщили мне, что я — призрак. Ты существуешь в своем настоящем качестве около полугода.