Светлана Славная - Мафиози из гарема

• Название: Мафиози из гарема
• Автор: Светлана Славная
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-93556-756-3

Непревзойдённый мастер детективных расследований Иван Птенчиков и его команда снова в деле. На этот раз их ждет средневековый Стамбул. Грозные янычары, коварные евнухи, обольстительные наложницы — и беспощадная мафия, скармливающая сало запутавшимся в сетях порока мусульманам. Всех спасти! Образумить, обуздать, объегорить… в смысле облагородить! Достойная задача для «мэтра по неразрешимым вопросам».

---

Повернув очередной раз, Иван неожиданно для себя попал в большой, увенчанный сразу несколькими куполами зал. «Сандаловый бедестен», — сообразил мэтр, припомнив утреннее путешествие в компании своей ученицы. Надо отметить, благовонное дерево к названию крытого рынка не имело никакого отношения: Иван уже знал, что «сандалом» здесь называется знаменитый на весь Восток шелк, привезенный из города Бурса. Остановившись, он невольно залюбовался волшебным сиянием всех цветов и оттенков, переливающимся в изгибах и складках драгоценных тканей. Однако глазеть на чужие товары времени не было: Ивану срочно требовалось найти покупателя на свой «три-нуль-персператор».

— Удачи тебе, почтенный купец! — обратился он к ближайшему торговцу. — Не подскажешь ли, как мне найти лавку менялы Абдурахмана?

— И тебе удачи, любезный чужестранец! Да будет путь твой легок, как эта ткань. — Он шевельнул рукой, и над прилавком взметнулась шелковая волна. — Зачем нам меняла? Я возьму у тебя хоть индийские рупии, хоть татарские алтыны, хоть китайские ченги, удивляющие правоверных своей квадратной формой…

— Спасибо, я забыл дома кошелек, — резво развернулся Иван и ввинтился в толпу.

Проанализировав ситуацию, Птенчиков решил, что обращаться с вопросами к торговцам не только бессмысленно, но и небезопасно. Оглядевшись в толчее, он приметил среди многочисленной бедноты человека, одетого побогаче, и повторил свой вопрос о меняле Абдурахмане. Человек поморщил лоб, почесал бока и пустился в объяснения столь пространные и топографически противоречивые, что Птенчиков понял: остается надеяться лишь на милость провидения. В подавленном настроении он вновь принялся петлять по шумным переулкам, оплетающим склон холма, пока вдруг, шагнув в очередную подворотню, не замер от восхищения: прямо под ним расстилалась панорама залива с поэтичным названием Золотой Рог, а немного правее убегали вдаль воды Босфора, оставляя позади взволнованное таким вероломством Мраморное море. Купеческие корабли придавали романтическому пейзажу оживленность и деловитость: кто-то швартовался, кто-то разгружал товары, а кто-то вновь уходил за горизонт, не зная, вернется ли когда-нибудь к этим берегам.

«Иван Иванович! — раздался в голове голос Вари Сыроежкиной. — Как дела с нуль-персператором? Вы так долго не выходили на связь, что я начала волноваться!»

«Нуль-персператор при мне», — тяжело вздохнул Иван.

«Неужели Абдурахман отказался его купить?»

«Я еще не дошел до лавки Абдурахмана».

Варя озадаченно помолчала:

«Извините мою нескромность, но, может быть, вам прибавить шагу?»

«С удовольствием прибавлю, когда пойму, куда нужно идти», — буркнул Иван.

«Так вы заблудились? Хотите, пришлю воробья, чтобы осуществлял наводку с воздуха?»

«А что, неплохая идея! Я сейчас нахожусь…»

«Не волнуйтесь, у меня электронная карта перед глазами. Воробей вас найдет».

Окрыленный надеждой на скорую помощь, Иван окинул взглядом прибрежную суету. Спускаться смысла не было — впереди расстилался базар пряностей, получивший у местных жителей название «Египетского» только лишь из-за того, что караваны с индийскими специями, торговлю которыми монополизировали генуэзские и венецианские купцы, проходили через Египет. Звонкое чириканье привлекло его внимание. «Наконец-то!» — обрадовался Иван и поспешил за невзрачным воробьем, порхнувшим под свод рыночного переулка, из которого он недавно вышел.

Беспорядочными зигзагами, то продвигаясь вперед, то возвращаясь обратно, воробей вел Ивана к заданной цели. «Маскируется», — уважительно думал мэтр. Копируя траекторию полета воробья, он тоже то замирал на месте, то суетливо протискивался сквозь толпу, чтобы не отстать от хитроумной птицы. Внезапно воробей взмыл к потолку и скрылся в круглом отверстии, заменяющем торговцам как вентиляцию, так и лампы дневного света. «Что за ерунда?» — ахнул Иван и тут же почувствовал во рту приторный вкус халвы.

— Мир тебе, незнакомец! Изгони тень с лица своего и ощути сладость жизни в светлый праздник Шекер-байрам! — расплываясь в довольной улыбке, поклонился ему безбородый мужчина с лоснящейся физиономией. Иван затравленно оглянулся и обнаружил, что забрел в этакий рай обжор и сладкоежек: всюду высились горы лукума и расстилались равнины пахлавы, засахаренные фрукты утопали в воздушном креме и взбитых сливках, а на лицах покупателей читалось благодушное умиротворение.

— Ненавижу халву, — пробормотал Птенчиков, через силу проглатывая засунутый в рот кусок.

— Вах-вах, — огорченно покачал головой безбородый продавец. — Горечь не только рисует морщины на твоем лице, но и тяготит твое сердце, опуская его ниже желудка. Не дай желчи затопить мозг! Для услаждения души я могу предложить тебе удивительное блюдо под названием бюль-бюль-ювасы, что означает «гнездо соловья».

«Ишь, Авиценна доморощенный!» — усмехнулся Птенчиков, но вслух сказал:

— Не совсем понимаю, почему уложенные в печеную корзинку орехи с кремом должны исправить анатомические нарушения в моем организме.

— Не хочешь бюль-бюль-ювасы, возьми тавук-гексю: сладкий пудинг-желе из рисовой муки с ванилью и мелко порезанным мясом кур.

— Куры в десерте? — поразился Птенчиков.

— А что тебя так удивляет? Хорошо, возьми пудинг без курицы: казан-диби, темно-коричневый рулет с хрустящей корочкой и…

— Нет, благодарю. Моя желчь уже вернулась на положенное место и не представляет опасности для душевного и физического здоровья.

— Ошибаешься! — запальчиво возразил продавец. — По глазам вижу, как она плещется в твоем нутре, достигая самого кадыка. Ладно, выбирай себе ашуре — «Ноева сладость», любые двенадцать компонентов на вкус покупателя.

— А почему «Ноева»?

— Неужели ты не знаешь? В последний день потопа на Ноевом ковчеге собрали остатки еды, сварили вместе, и получилось ашуре. Но если ты настолько привередлив, возьми дондурму и уже не морочь голову добрым людям!

Торговец угрожающе навис над Иваном. «Дондурму придется брать», — понял мэтр со всей очевидностью, и тут в голове вновь раздался голос Варвары Сыроежкиной:

«Иван Иванович, что происходит? Почему вы, не дождавшись биоробота, сорвались с места и помчались на базар, а теперь игнорируете его сигналы и не хотите никуда идти?»

«Не дождался?! — мысленно возопил Иван. — А кто же меня гонял по закоулкам, а потом сбежал через вытяжное отверстие?»

И тут на него снизошло озарение:

«Неужели это был обычный воробей?»

«Ох, Иван Иванович… — растерялась звезда натурологии. — Извините, я совсем не продумала систему опознания. Может, выкрасить наших воробьев в розовый цвет?»

— С тебя два аспера, — провозгласил продавец сладостей, сжимая Птенчикова в железных тисках дружеских объятий.

— Чи-и-вик! — пискнул из-под крыши воробей.

— Да-да, сейчас, — заторопился Иван, стараясь не упустить птицу из виду.

— Вот и отлично! Жуй и не парься, — напутствовал его продавец, весело подбрасывая на ладони пару монет.

Оказалось, что пожелание следует воспринимать буквально: «дондурмой» в Истанбуле называли мороженое…

Если вы думаете, что в ожидании молекулярного резонатора Егору пришлось поскучать, то глубоко ошибаетесь: программа заключения в подвале Абдурахмана изобиловала сюрпризами. Пленник едва успел подгрести под себя жалкий и, как положено в заточении, сырой клок соломы, — дверь снова отворилась, и в помещение вплыла пышная женщина средних лет с большим подносом разнообразных яств в руках. На голове у нее была небольшая бархатная шапочка, изящно сдвинутая набок, к ней крепился шарф из тонкого шелка, закрывающий волосы и лицо. На ногах челики — туфли из желтого сафьяна с загнутыми вверх на несколько сантиметров носами. Полы длинного энтари — плотно облегающего спину платья, расклешенного от талии, спереди были подобраны и заправлены под широкий кушак, что позволяло увидеть не только шаровары, но и подол гемлека — длинной нижней рубашки из шелковой кисеи. Рукава энтари опускались почти до пола. До локтя узкие, затем они расширялись, открывая взгляду кружевную отделку гемлека.

— Что, хлопчик, проголодался? — ласково произнесла женщина по-украински и поставила перед Егором поднос.

Видя удивление пленника, она решила прояснить ситуацию:

— Я урожденная казачка. Еще дивчиной меня взяли в полон крымские татары и продали на рынке в Кафе.

«Кафа — нынешняя Феодосия», — сообразил, Гвидонов.

Женщина опустилась на соломку, скрестила ноги по-турецки и подперла голову рукой:

— Что же ты молчишь? Ты ведь понимаешь мою речь? Этот подвал находится прямо под моей комнатой в гареме, и я случайно слышала, как ты кричал, что русские не сдаются. — Она неожиданно всхлипнула. — Эх, Днипро, Днипро… Не видать мне боле твоей чистой водицы!

— Редкая птица долетит до середины Днепра, — не удержавшись от ассоциации, брякнул Гвидонов и тут же смутился: — Я в том смысле, что красивая река, могучая. «Реве та стогне Днипр широкий…»