Стеф Свэйнстон - Год нашей войны

• Название: Год нашей войны
• Автор: Стеф Свэйнстон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19754-0

Дебют Стеф Свэйнстон в литературе оказался невероятно успешным. Увлекательный и совершенно нетрадиционный для жанра фэнтези роман получил не только признание у читателей, но и высочайшую оценку критиков и в 2005 году был удостоен премии Crawford, а также вошел в число номинантов премии John W.Campbell, присуждаемой лучшим авторам, пишущим в жанре фантастики и фэнтези.

В мире, созданном автором, обитает раса крылатых людей, не умеющих летать, и раса людей, которые живут среди холодных горных пиков. А еще есть бессмертные, в чью задачу входит оберегать простых обитателей Четырехземелья от безжалостных Насекомых-убийц размером с пони, ибо эти жуткие твари пожирают людей и пядь за пядью захватывают земли. Война с ними длится уже две тысячи лет, но вот наконец происходит событие, которое, возможно, станет началом конца затянувшейся битвы. Над полем боя возникает мост — вернее, половинка моста, ведущего в никуда...

---

Из-за угла показалась фигура, и я сразу же прыгнул, пытаясь дотянуться до горла. Но это мне не удалось, и тогда я прижал «розочку» ко рту преследователя. Если бы я немного повернул ее, то она раскроила бы кожу вокруг рта, подобно резаку для леченья.

— Кто ты такой? — заорал я.

Ярость — это главное чувство, которое я помню из тех времен.

— М-м-м!

— Ах, черт.

Я осторожно убрал бутылку — мои пальцы были настолько напряжены, что она едва не лопнула, — и поймал на себе спокойный взгляд Фелиситии. По его лицу струилась кровь из многочисленных порезов, своим расположением напоминавших усы и маленькую бородку. Фелисития сомкнул губы, подобно тому, как это делают женщины, только что накрасившиеся помадой, и расплылся в широкой кроваво-красной улыбке.

— Прекрасно, мой воинственный юноша, — промолвил он. — Ты действительно нужен бандам Восточного берега.

У Тумана и Молнии таких воспоминаний быть никак не могло, но тогда даже трудно представить, какие же у них были. Я подошел к единственному чистому столу и разжег фитиль над дистиллятором, предварительно удостоверившись, что воды и листьев папоротника в резервуаре достаточно. Есть определенный набор действий, которые я произвожу машинально каждый раз, когда вхожу в эту комнату. Я не мог успокоить старших эсзаев. Я в самом деле бесполезен. Молния постоянно использовал Тумана в качестве примера, когда обучал меня боевым искусствам, то и дело отсылая к примерам его глупости и недальновидности.

— Защищай свои зубы, пальцы, глаза. Эти органы не вырастут у тебя еще раз. Ты наверняка не хочешь жить без них, подобно Туману, рука которого попала в якорную цепь — давно, когда он был еще обычным моряком.

Я сел за свой рабочий стол и принялся переписывать приказы, заверяя их печатью Замка в виде солнца.

Несколькими письмами позже — подсознательно я все это время контролировал процесс — звук при падении капель в маленькую стеклянную емкость изменился. Сие означало, что теперь у меня есть целая доза. Игла скрипнула по стеклу, когда я втянул еще теплую жидкость в шприц. Перевязав руку кожаным ремешком, я укололся в самую толстую вену.

Усталость исчезла. Я вернулся к столу и сел. Дурь все же полезна для работы. Иногда полезна. Твердой рукойпродолжил заниматься приказами, которые Сан велел мне разослать. Через четверть часа приход начал угасать, однако желание принять еще я сумел отогнать. А потом пошел и вмазался еще раз. Эх, хотел бы я иметь такие вены, как у Морехода. На некоторое время я полностью сосредоточился на буквах. У меня есть теория, что каждый человек в мире получает за свою жизнь пятнадцать минут экстаза. Кроме меня — я получаю его каждый вечер.

Со второй вершины сорвался так резко, что не смог преодолеть расстояние между столом и кроватью. Вместо этого я опустился на пол и уставился в пространство, кажется, на лес за окном. На меня накатила невыносимая усталость. Стекла были покрыты тонким ледяным узором, походившим на извивающиеся ветви сколопендиума. Они переплетались друг с другом, изворачивались и шевелились. Они были словно пушистые девчачьи крылья. Вот бы Терн оказалась здесь. Шедевры, созданные морозом, медленно меняли цвет — сначала они стали темно-серыми, а потом настолько ярко-голубыми, что начали резать глаза. Я был запутан. Лед — белый. Синий — это не белый… Голубое означает небо… Днем… Днем. Конечно. Мне лучше отправиться в кровать.

Чья-то рука осторожно потрясла меня за плечо. Я каким-то образом догадался, что она лежала на нем уже некоторое время. Я собрал все силы, что у меня еще оставались, и открыл глаза. Пряжка ремня Молнии. Мой взгляд пополз вверх и остановился на его круглом лице и волосах цвета выгоревшего песка. Зимы Равнинных земель плохо сказывались на его загаре.

— Доброе утро. — Приветствие почему-то получилось на скри, подумав, я повторил его по-авиански.

Я поскреб щетину и понял, что мне необходимо привести себя в порядок.

— Дверь была открыта. Я постучал, но ответа не было. Здесь холодно, — заметил он.

Он использовал мои книги, чтобы перебраться через огромный ворох всевозможных бумаг, поочередно шагнув с «Постэвентуализма» на «Фармакопею и лингвистику Дарклинга», а потом на «Практическую химию».

— Правда? А я и не почувствовал.

Тишину нарушал лишь звук падающих из дистиллятора капель, а воздух был наполнен запахом горящего масла и лучшей в мире травы.

— Эй, Янт. Ты в порядке?

Меня снова охватила старая злоба. Колчан со стрелами так до сих пор и висел на плече у этого идиота. А на голове, если присмотреться, виднелась небольшая круглая корона, которая скрывалась в его волосах, как золотой червяк в стоге сена.

— Я — ничто. Это нечестно. Сейчас не время продолжать твои, длящиеся уже пятнадцать столетий свары, Микуотер!

Я наблюдал за кончиками стрел, пока он не снял колчан и не положил его с характерным мягким стуком на ковер. Оперения были окрашены в ярко-красный цвет по двум причинам: во-первых, это был традиционный цвет Замка, а во-вторых, так их было легче находить в снегу — они были похожи на маленькие капли крови.

Иногда, нервничая, Молния делает бессознательный жест правой рукой. По тому, как часто он его повторяет, можно судить о том, насколько он взволнован. Выглядит жест так — Молния сжимает руку в кулак, а потом проводит кончиками пальцев по ладони. Я знаю, он делает это для того, чтобы коснуться края шрама на своей руке. Однажды, когда еще была жива леди Сэвори, его кровная сестра, он сжал клинок своего меча в руке и быстрым движением провел ею вниз по лезвию, разрезав ладонь до кости. Он любил ее, и бледная пустошь этого шрама всегда напоминала ему о том, чего никогда не вернешь. Хотя, кстати, именно из-за раны он и потерял ее. Трудно стрелять точно, когда на ладони рассечены мышцы и связки.

Я вытолкнул себя с пола и доплелся до тахты, где и лег, свернувшись калачиком и положив голову на прохладную сатиновую подушку.

— Я должен чем-то возместить то, что произошло прошлой ночью. Думаю, ты заслуживаешь объяснения.

Да? На самом деле мне было все равно. Пришла пора уколоться. Тем не менее мне было приятно, что он подумал обо мне.

— Мне нужны извинения от Волнореза, — заявил я, расправив крыло и укрывшись им, как одеялом.

— От него? Ха! — Молния прикрыл ладонью глаза и устроился в кресле, которое я не так давно освободил. Он действительно выглядел разбитым. — Я ненавижу Тумана, — выпалил он. — Помоги мне Сан! Я презираю его, и так было всегда. С тех пор, как он присоединился к Кругу. Насилие — это не способ обращаться с женщиной. Женщины… Ата… В общем, женщин бить не следует.

Вот уж да. Ведь они дают сдачи.

Я подумал о том, что изгадил свою жизнь наркотиками, но это ничто по сравнению с тем, как некоторые умудряются разрушить ее любовью. Я ободряюще улыбнулся Молнии.

— Говори, — подтолкнул я его.

— У Аты есть идея, как забрать Торнадо из Лоуспасса. Она может провести большие корабли с фюрдом на борту вверх по реке и постараться причалить как можно ближе к основанию скалы. Оттуда мы сумеем пробиться к крепости с гораздо меньшими потерями, чем если бы двигались обычными путями. Ты знаешь, что Насекомые не суются в реку. Если бы каравеллы Тумана прошли туда, а я расположил бы на них своих лучников… — Молния запнулся, когда вспомнил, что я не очень-то люблю корабли.

— То есть ты поддерживаешь этот план? — уточнил я.

— Не знаю. Это новый способ ведения войны. Я бы, конечно, предпочел действовать проверенными методами… Однако на данный момент это единственная возможность спасти Торнадо.

— Император согласен?

— Он считает это отличным новшеством!

— Тогда я не понимаю, — пожал я плечами. — Почему он не прикажет Туману отправиться вверх по реке?

— Туман не станет этого делать. Он уверяет Сана, что путешествие невозможно, поскольку Ориоле слишком мелководна. Они с Атой предоставляют Сану противоречивую информацию. И при этом Туман категорически отказывается передать ей полномочия для воплощения этого плана в жизнь. Все закончилось тем, что прямо здесь, в Тронном зале, Ата вызвала Тумана на состязание! «Позаботься о своем титуле, Волнорез Туман!» — вот что она сказала. Потом они вышли из зала, и он напал на нее. Ата обратилась ко мне с просьбой обеспечить ее безопасность. Она все еще сидит, запершись, в моей комнате. Она вся в синяках. Туман избил ее; он трус и ничтожество. Ата хочет доказать, что она лучший мореплаватель, чем он. И я верю, что так и есть, — уверенно добавил Молния.

— Что говорит Сан?

— Что у Аты есть законное право на состязание.

— И, конечно, именно сейчас! — Я подобрал с пола несколько бумаг. — Города Саммердэй больше нет, Рейчиз и Танагер подверглись нападению. Насекомых видели в Роуте. В Карниссе. На дороге Алула. Авернуотеру нужна помощь, Шелдрейк не может ее предоставить. Эсзаи нужны нам в Авии. Это безумие — бросать вызов именно сейчас. — И Туман точно так же не прав, провоцируя ее на это. — Это необдуманный шаг. Пусть бы Туман развелся с ней, а Сан снова бросил ее в поток времени. Обещаю, я не буду по ней скучать.