Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

• Название: Башня Королевской Дочери
• Автор: Чез Бренчли
• Жанр: Научная Фантастика

---

Здесь было иное. Вместе со своими ничего не понимающими и испуганными братьями Маррон оказался тут, чужой этой земле и ее жизни. Всего несколько месяцев назад его братья были фермерами, ремесленниками и батраками в совсем другом мире. Фра Пиет был мостиком, связывавшим их с прошлым; он был их наставником, пусть даже суровым и чрезмерно усердным; он был скалой в бурном, опасном, изменчивом море. И вдруг он бросил их, отдал в руки кому-то неизвестному, запер в этой рукодельной комнате-пещере. А фра Тумис казался не то скучающим, не то высокомерным, однако совсем не страшным; и все же Маррон боялся его и того, что он намеревался сделать.

Намерения фра Тумиса оставались загадкой; в шевелящихся тенях не было толком видно, что он делал. А уж после того, как он, оглядев круг, взмахнул рукой, заставив испуганных и любопытных солдат упереться взглядами в черный камень пола, - после этого наблюдать за ним стало еще труднее.

Маррон послушно опустил голову, но ни своя, ни чужая воля не могли заставить его не смотреть. Он отважился мимолетно взглянуть вверх и заметил, что фра Тумис простирает ладони над колеблющимся пламенем свечи и почти охватывает его пальцами. Маррону показалось, что пухлые руки оказались слишком близко к огню, что сейчас раздастся запах горящего мяса и крик боли.

Однако Тумис начал негромко читать заклинания, и голос его был спокоен. Маррон не знал ни слов, ни языка. Точно так же он не знал, почему в комнате стало светлее, а не темнее, когда руки Тумиса полностью окружили свечу. Но был свет, ослепительный белый свет, заставивший солдат зажмуриться и зашипеть, свет, от которого сосед Маррона - "Олдо, собственной твоей шкуры ради, не шевелись!" - застонал и натянул на лицо капюшон, заслоняя глаза.

"Свет, - говорили солдатам, - это главный знак Господней справедливости, знак того, что половину времени мы идем на свету, а половину - во тьме. Это дар Его нам, дабы мы могли разглядеть дорогу к истине, и он же - орудие Его правосудия, дабы другие видели наш грех".

Такого света Маррон никогда прежде не видел, а в его собственной теологии свету места не было. Этот свет прочертил в воздухе золотые и алые линии - и теперь зашевелился не только Олдо. Монахи чертили перед собой знаки Господа, больше от суеверия, чем в молитве, как подумалось Маррону, но лишь мимолетный взгляд бросил он на братьев, и тут же снова обряд овладел его глазами и мыслями.

Яркий свет исходил, по-видимому, от свечи. Пламя вставало вокруг нее как стекло, как раскаленные добела стеклянные стержни, так оно было твердо и так недвижно. На стены комнаты легли тени, хотя Тумис уже отвел ладони. Теперь он стоял в тени, несмотря на то что от свечи его отделял какой-нибудь шаг. Тонкие всепроникающие лучи света, похожие на натянутые шелковые нити, падали в самую середину образованного братьями круга - и сплетались в чудеса.

"Вы узрите чудеса, - говорили братьям, отправляя их в Святую Землю, - вы узрите чудеса и чудовищ. Готовьтесь".

Но как можно было подготовиться к такому?

- Это - Королевское Око, - произнес фра Тумис в напряженной тишине. - По милости Господней, королю дано видеть всю свою страну во имя Его, дабы охранять рубежи от врагов Божьих, а сердца - от ереси. В милосердии к своим подданным король поделился этим даром со служителями Воинствующей Церкви, чтобы они могли лучше выполнять свой долг.

В милосердии? Маррон не был в этом уверен. По его спине бежал холодный пот, а пальцы подрагивали от биения крови. За последние два дня он уже во второй раз был поражен в самое сердце, но этот поразивший сердце клинок был лишь наполовину изумлением. А на другую половину - чистым ужасом.

Золотые линии вились в воздухе, сливаясь в золотые листы, а листы выстраивались в стены, купола и минареты. Свет образовывал дворцы и храмы, миниатюрные, как золотая игрушка принцессы, только игрушка эта жгла глаза и мозг, подобно раскаленному тавру, да еще висела в воздухе на локоть от пола.

- Это Дир ал-Шахан в Аскариэле, - произнес Тумис. - Это был самый большой храм в годы правления Экхеда. Его собирались разрушить, - казалось, он едва не сказал "его следовало разрушить", - когда Господь даровал нам победу. Однако король рассудил иначе и забрал храм себе. Там теперь его дворец, средоточие его власти.

Дворец поворачивался в воздухе так быстро, что был виден одновременно со всех сторон. Пока он вертелся, из света возникли другие здания, улицы, обширные сады на крутых склонах, река...

- Это Аскариэль, - сказал Тумис, когда перед братьями возник сияющий золотом город на высоком холме.

"Так зачем же тогда нам нужен реальный мир, зачем нужны все эти смерти?" подумал Маррон.

В библиотеке большого аббатства, где Маррон принес свой обет, ему случалось видеть карты. Он даже видел карту этих самых земель, хотя она была шарайской работы, захваченная при взятии Аскариэля и присланная аббату в дар. Маррон так и не смог ее прочесть. Старшие братья, понимавшие причудливые знаки, показали ему святой город. На карте он выглядел всего лишь чернильным пятнышком, однако Маррона охватил трепет, когда он коснулся значка пальцем и прошептал: "Аскариэль!"

А это - это было больше, чем карта, больше даже, чем рисунок из волшебного света. Это была сама святая земля в расцвете своей славы. Маррон даже словно бы увидел стражей вокруг королевского дворца, людей на улицах, лошадей и повозки на шумном рынке. Сквозь открытые ворота города медленно текло нечто, похожее на нить бус с золотистым отливом; Маррон понял, что это торговый караван.

Фра Тумис приблизил ладони к стеклянным столбам света, поднимавшимся от свечи, и произнес слова, которые Маррон смог различить, но не понять. Белый свет сменился желтым, огненные столбы превратились в обыкновенный огонь, и Аскариэль исчез.

Словно просыпаясь ото сна, Маррон и братья зашевелились и заерзали, сбрасывая с плеч незримый груз, глядя на потрясенные лица и понимая, что их собственные лица выглядят в точности так же.

Поглядев на Тумиса, Маррон увидел, что тот, побледневший и вспотевший, дрожит и вытирает об одежду мокрые руки. Сейчас в нем не было ни высокомерной скуки, ни презрения.

- Идите, - произнес он голосом, в котором не было ни тени силы или уверенности. - Идите наружу. Фра Пиет покажет вам куда...

Они вышли точно так же, как входили, - молча. Фра Пиет ждал их в коридоре, привычно поджав тонкие губы; увидев их лица, он удовлетворенно кивнул. Маррон подумал, что этому человеку смотреть на чудо дважды не надо. Однажды увиденное, оно осталось в его душе навечно, осталось, как горящее подтверждение веры, как личный завет между ним и Богом. Может быть, с этого все и началось, подумал юноша: он пришел в Чужеземье молодым, как сам Маррон, в меру благочестивый, ведомый равно семейной традицией и религией. Его точно так же, как Маррона, привели в темный подвал и показали Аскариэль как знамение, и огонь этот с тех пор не угасал для фра Пиета; ему открылось его призвание, и с тех пор он искал лишь прямых путей, и небесный свет золотого града сделал его слепым к удовольствиям ума и тела и свету земному.

Онемевший, потрясенный, Маррон уже видел этот грозящий и ему путь, почти ощущал, как раскрывается этот путь ямой у него под ногами и ждет лишь, чтобы юноша на мгновение забыл обо всем, кроме чуда...

Но фра Пиет не стал ни читать им проповедей, ни - хвала Господу показывать другие чудеса и повел назад тем же путем, через ров и через двор, под сухой жаркий ветер, поднимавший с земли пыль. Они пришли к стойлам, где в каменной прохладе отдыхали их лошади, уже почищенные, напоенные и накормленные. А самым большим чудом оказалась баня, возле которой сновали мальчики в белых одеждах, таскавшие в кожаных ведрах воду из рва. Настало наконец время сбросить тяжелые одежды, стряхнуть жесткие сапоги, свалить это все в угол и, обгоняя друг друга, ринуться к ведрам. Можно было вздрогнуть под струей холодной воды, хлынувшей по спине и по спутанным волосам, рассмеяться и заработать хмурую гримасу от фра Пиета за неуместный смех. Отвернуться, потереть мокрую кожу, встретить взгляд Олдо и тайком обменяться ухмылками и почувствовать, что очарование слабеет, не исчезает, но прячется в тайники души, где будет бережно храниться годами, не мешая хозяину и не подчиняя его своей воле.

Расчесывая руками волосы и оглядываясь, где бы взять еще воды, Маррон заметил мальчика с деревянным ящичком. Мальчик поднес ящичек фра Пиету; тот с довольным урчанием запустил туда руку и вытащил пригоршню чего-то мягкого и сероватого. Маррон смотрел, как Пиет натирает этим веществом сухое, испещренное шрамами тело, как под его руками появляется пена и как он смывает ее водой. В этот момент мальчик заметил взгляд Маррона, принял его за приказ приблизиться и поднес ящичек юноше.

Маррон неуверенно заглянул в ящичек и поинтересовался:

- Что это?

- Мыло, - певуче ответил мальчик. - Чтобы мыться.