Тадеуш Бреза - Лабиринт

• Название: Лабиринт
• Автор: Тадеуш Бреза
• Жанр: Зарубежная классика

---

Не старался поддержать мой дух, уверяя, будто еще не все потеряно. Я был ему искренне за это признателен. Под конец разговора я добавил еще фразу о том, что сохраню о нем благодарную память.

- Обо мне? - удивился он. - А нельзя ли узнать почему?

- Вы мне раскрыли глаза, - ответил я.

- Неужели? По-моему, это сделал не я, а священник де Вое.

- Вы мне посоветовали еще раз к нему пойти. И оказалось, что это единственный разумный поступок, который я мог сделать.

Разговор с де Восом положил конец делу. А то бы я еще много недель слонялся по Риму как идиот.

Я встал. Мы пожали друг другу руки. В дверях Малинский задержал меня еще на минутку.

- Вы едете прямо в Краков или с остановками в пути?

- Не знаю. Не думал об этом.

- А не прокатиться ли вам со мной на машине в Болонью? Я еду послезавтра.

- Ох нет! - вздохнул я.

Внезапно все во мне восстало против его проекта. Против того, чтобы уже сегодня принять решение, чтобы уже сегодня назначить срок отъезда. Конечно, нужно было ехать. Но какая-то сила внутри меня еще противилась тому, чтобы сразу, теперь же, назначить день. Малинский затащил меня назад в комнату.

- Кажется, - сказал он, - вы намерены продолжать свои попытки.

- Нет. Даю вам слово, я и не собираюсь.

- Даже даете слово! - засмеялся Малинский. - Искренне говоря, я бы больше не пытался. Но это не значит, что новые попытки совершенно лишены смысла.

- К сожалению, отец де Вое ясно мне дал понять, чтоб я не обольщался никакими иллюзиями.

- Ничего подобного! Он вам сказал-по крайней мере это вытекает из того, что вы мне передали, - что через него и через Кампилли, как и через других видных деятелей университета или юристов, вы ничего не добьетесь. Но одновременно он подтвердил, что существуют разные другие двери и вам вольно решать, хотите ли вы туда стучаться или не хотите.

Он пододвинул ко мне кресло, то самое, с которого я только что встал, когда мы начали прощаться.

- Я вас отнюдь не уговариваю, - сказал он. - Но если позднее, вернувшись в Польшу, вы будете упрекать себя, что не использовали какие-то шансы, то лучше, пока есть возможность, еще раз попытать счастья. Тем более что вы ничем не рискуете.

Затем он перешел к подробностям.

- Я вам сказал вчера, что в Риме каждый человек имеет доступ к какому-нибудь влиятельному иезуиту. Я тоже. Даже к двум. К счастью, это фигуры не такого масштаба, как ваш священник де Вое. К счастью, потому что не являются светилами, к которым приковано всеобщее внимание. Так вот, к счастью, мои иезуиты иной формации. Стало быть, их не смутит, что де Вое уже поставил на вас крест. Их это ни к чему не обязывает.

Они люди иного типа. Что вы скажете? Вас это интересует?

Я утвердительно кивнул головой, после чего добавил:

- Лишь бы этот тип не оказался слишком... - я не сразу нашел подходящее определение и наконец шепотом произнес:- ...скользким.

Малинский понял и иронически засмеялся.

- Ни в коем случае. Всякие скользкие типы в курии-не моя специальность. А даже если бы это было иначе, я никогда не позволил бы себе шутить с человеком в вашем положении. Ведь вы, безусловно, согласитесь, что только в порядке дурацкой шутки я решился бы направить к таким типам человека-простите меня, - столь оторванного от практической жизни, как вы.

Я его обидел! Надо было объясниться.

- Извините, - сказал я. - Но вы так загадочно выразились.

Вы говорите: "иной тип", "иной формации", не давая им точного определения. Отсюда мое предположение.

- Ничего. "Иной" означает попросту: конкретный. А "иной формации"-значит также, что они твердо ступают ногами по земле. Без всякой мистики или тому подобных абстракций. Даже скажу грубее-они корыстны: если мои священники-не один, так другой-усмотрят в вашем деле хоть какие-нибудь выгоды, то сразу его уладят. Только вы опять-таки не вздумайте их заподозрить в материальной корысти. Например, будто им нужны взятки или уж не знаю, что еще вам может взбрести в голову!

Он все еще был раздражен. Тогда я ему объяснил, почему не надо обращать внимания на мои необдуманные слова.

- Разговор со священником де Восом вывел меня из равновесия. Надеюсь, вам это понятно. Я мог сморозить какую-нибудь глупость. Не правда ли? Забудьте об этом, и давайте перейдем к делу.

Он протянул руку и положил ее мне на плечо.

- Хорошо. Перехожу. Теперь, пожалуйста, подумайте, а вечером зайдите ко мне. Или даже завтра утром. Во всяком случае, так, чтобы я до отъезда в Болонью успел предупредить ваших предполагаемых собеседников, что вы к ним явитесь.

Разумеется, в том случае, если вас заинтересуют мои предложения.

Я постучался к нему час спустя. Он был прав. Следовало все испробовать. Пусть и без веры, даже без той скромной, глубоко запрятанной веры, с какой я вошел в первый раз к священнику де Восу и к монсиньору Риго. Но-следовало. Следовало покинуть Рим, только исчерпав все возможности, не раньше того. Я так и сказал Малинскому. Он как раз собирался ехать в город.

Вернувшись, он сообщил мне, что переговорил по телефону со своим знакомьT из генеральной курии Общества иезуитов на Борго Сан-Спирито священником Дуччи, и тот, узнав, что я приезжий, согласился принять меня вне очереди.

- Мы должны у него быть ровно в половине девятого, - закончил Малинский.

Однако на следующий день священник Дуччи заставил нас долго ждать. У него был секретарь. Приемная. Просторная, как в большой конторе. В приемной полно посетителей. Толчея. Непрерывное движение. Телефонные звонки. Быстрый темп. Секретарь, тоже священник, то и дело появлялся в дверях. Все присутствующие устремлялись к нему; движением руки или легким наклоном головы он вызывал к своему шефу очередного просителя, и часто тот сразу же возвращался на прежнее место, так как звонила междугородная и начинались долгие разговоры по телефону. В приемной-мягкие, удобные стулья и кресла, только их слишком мало. Сперва я вставал всякий раз, как кому-нибудь из ожидающих, монаху или священнику-впрочем, сюда приходили преимущественно такие посетители, - негде было сесть. Но Малинский меня удерживал. Наконец, после очередной моей попытки, он рассердился и прошептал:

- Зачем? Сидите спокойно. В эти часы здесь бывает только очень скромная клиентура.

Как раз тогда-то и подошел к нам секретарь.

- Священник Дуччи просит извинить его за задержку и приглашает к себе.

Мы вошли. Прекрасная, светлая, большая комната; красное дерево. Священник-среднего роста, красивый, молодой. Глаза голубые, острые. Взгляд проницательный, устремленный прямо на вас, не такой уклончивый, как у де Воса. Голос звучный, приятный, решительный и вместе с тем словно снисходительный.

- Никаких телефонных звонков. Абсолютно. Пока не побеседую с господами.

Но едва он отдал это распоряжение, раздался звонок. Долгий разговор. Потом еще один, потом другой. Так что приказ приказом-вернее всего, только из любезности к нам, - а звонки звонками. Наконец минута спокойствия. Легкий наклон головы в направлении ко мне и поощрительное движение руки. Наклон и жест те же, что и у секретаря, который, видимо, перенял их от своего шефа. Я откашлялся. А заговорил Малинский. Я не очень хорошо изъясняюсь по-итальянски-объяснил он, вот почему слово берет он, а не я. Это был предлог. А сама идея правильная.

Потому что я никогда не смог бы решиться так кратко изложить дело, подведя ему итог без длительной аргументации. Поначалу его речь показалась мне слишком лапидарной. Я вмешивался, пытаясь добавить какую-то подробность. Но Малинский так же решительно, как недавно в приемной, осадил меня.

- Спокойно, - сказал он. - Я вчера уже говорил об этом священнику.

Когда Малинский замолчал, священник Дуччи снова подарил мне характерный для него и заразительный для его подчиненного жест-наклонил голову и взмахнул рукой. Затем перешел к вопросам:

- Ваш отец, разумеется, превосходно владеет латынью. И устной, и письменной.

- Он окончил "Аполлинаре".

- Знаю. Но это было тридцать лет назад. Он не утратил беглости?

- О нет. Отец свободно говорит по-латыни и даже выступает с речами.

- А по-английски?

- Не так, как по-латыни или по-итальянски. Но этот язык он тоже хорошо знает.

Священник внимательно слушал мои ответы. Вопросы задавал отчетливо. Не торопясь. Но и без пауз. Следующая серия вопросов касалась темы, которой интересовался также и де Вое, физическое состояние отца. Теперь я сказал правду.

- Значит, он не приехал в Рим только потому, что не хотел толкаться в прихожих?

- Не очень это приятно, - прошептал я. - Во всяком случае, уверяю вас, что состояние здоровья моего отца вполне хорошее.

- А может быть, известную роль здесь сыграл вопрос о паспорте? Может быть, вам легче было получить паспорт, чем вашему отцу?

- Нет, - возразил я, - ему получить паспорт совершенно так же легко или трудно, как и мне.

- Значит, ваш отец в любой момент может выехать из Польши?