Дэвид Брин - Хрустальные сферы

• Название: Хрустальные сферы
• Автор: Дэвид Брин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Некоторые из них даже отправлялись к злозвездам — красным гигантам, крошечным красным карликам, двойным звездам и нестабильным светилам, у которых не было хрустасфер. Будущие колонисты отыскивали подходящие обломки поближе к звезде и устраивали там мелкопланетные города по типу прежних, в Солнечной системе.

Все, абсолютно все попытки провалились спустя уже несколько поколений. Колонисты просто теряли интерес к продлению жизни.

В конце концов, психисты решили, что причины этого связаны с божественным безумием, которое помогло нам победить в Войне с Кометами.

Попросту говоря, люди могут жить на астероидах, но им необходимо знать, что поблизости есть голубая планета, необходимо видеть ее в небе хотя бы изредка. Да, такая уж у человека ущербная природа, но мы никак не можем жить сами по себе в далеком космосе.

Если мы хотим покорить Вселенную, нам не обойтись без водных миров.

Водную планету этой системы мы назвали Квест, в честь странствий короля Пеленора, давшего имя нашему кораблю. Планета сияла коричневыми и голубыми размывами под чистыми покровами белых облаков, и мы часами кружили над ней, смотрели и не могли сдержать слез

Элис разморозила десять первых ледотел — выдающихся ученых, которые, по заверениям миркомпов, сумеют справиться с собой при возрождении надежды. Со слезами радости на глазах они по очереди глядели в иллюминатор, и мы уже с ними вновь дали волю своим чувствам.

6

Сам по себе «Пеленор» был мало пригоден для полномасштабного исследования этой системы, и мы около года потратили на то, чтобы отловить и модифицировать несколько древних кораблей, кружившихся на орбитах у новой планеты. Так мы могли разделиться и работать во всех уголках системы.

К концу второго года поверхность Квеста изучали уже более сотни биологов. Первым делом они набросились на ген-сканирование местной флоры и фауны, а затем с неменьшим энтузиазмом принялись модифицировать земнорастения, чтобы ввести их в экосистему, не нарушив природный баланс. Планировалось, что вскоре они примутся за животных из нашего генохранилища.

Инженеры, исследовавшие мелкопланеты, объявили ко всеобщей радости, что смогут запустить жизнемашины, оставленные прежними хозяевами. Места там могло хватить для целого миллиарда колонистов, сразу.

Но больше всего мы ждали отчетов археологов. Когда выдавалось время между челночными рейсами, я отправлялся помогать им, а затем присоединился к работе в пыльных руинах Старогорода на краю Долгодолины, готовил к отправке находки, которые потом надлежало каталогизировать и тщательно изучить.

Спустя какое-то время мы узнали, что обитатели Квеста называли себя «натаралами». Двуногие существа, по девять пальцев на верхних конечностях — до определенной степени они походили на нас, хотя выглядели, конечно, очень непривычно.

Однако разглядывая картины и статуи натаралов, я начал привыкать к их виду и даже научился различать выражения лица по едва заметным изменениям черт. А расшифровав язык, мы узнали название их расы и кое-что из истории этой цивилизации.

В отличие от других разумных рас, наблюдать за которыми нам доводилось лишь издалека, натаралы были индивидуалистами по укладу жизни и исследователями по характеру. Подобно нам, закончив не менее яркий и насыщенный доброзлом период планетной истории, они начали осваивать свою солнечную систему.

Как и нас, их одолевали две противоречивые мечты. Им хотелось достичь звезд, безбрежного жизненного пространства, и в то же время они хотели встретить других разумных, обрести соседей.

К тому времени, когда у них появился первый звездолет, натаралы уже почти оставили надежду отыскать соседей. На планете не было никаких следов посещений других рас. А звезды Вокруг неизменно молчали.

Тем не менее, они запустили свой первокорабль, едва закончилась подготовка к экспедиции: ведь оставалась вторая мечта — Пространство.

И спустя несколько недель после старта их хрустасфера разбилась.

Две недели подряд мы перепроверяли перевод. Затем проверили еще раз.

Тысячелетиями пытаясь повторить то, что случайно удалось «Искателю», мы так и не научились разрушать эти смертоносные барьеры вокруг доброзвезд. И вот наконец — ответ.

Натаралы, как и мы, сумели разрушить только одну хрустасферу. Свою собственную. И их история почти точь-в-точь повторяла нашу, вплоть до последовавшей за разрушением хрустасферы Войны с Кометами, которая едва не уничтожила их цивилизацию.

Вывод был очевиден. Барьер смерти можно уничтожить, но только изнутри!

И как раз тогда, когда мы начали проникаться этой мыслью, археологи откопали Обелиск.

7

Наш главный лингвист, Гарсия Карденас, всегда был склонен к драматическим эффектам. Когда мы с Элис навестили его в лагере у основания недавно обнаруженного монумента, он настоял, чтобы обсуждение его открытия перенесли на следующий день. Вместо этого он и его коллеги приготовили особый ужин и первым делом подняли бокалы в честь Элис.

Она встала, принимая поздравления, что-то остроумно ответила, затем села и снова принялась нянчить ребенка.

Старые привычки отмирают с трудом, и очень немногим еще женщинам удалось переломить крепшее веками предубеждение против деторождения. Элис одной из первых реактивировала яичники и родила ребенка на нашей новой планете.

Не то чтобы я ревновал, нет. В конце концов, мне досталась лишь чуть-чуть, может быть, меньшая слава первоотцовства. Но вся эта суета вокруг нас и нашего ребенка уже начала надоедать. За исключением Мойши Бока, я был, наверно, самым старшим мужчиной здесь — и достаточно старым, чтобы помнить те времена, когда детей рожали в порядке вещей. Тогда, по крайней мере, люди уделяли внимание и другим делам — во всяком случае, когда случалось что-нибудь важное.

Наконец праздничный ужин завершился. Гарсия кивнул мне и вывел через запасной клапан в глубине палатки наружу. Мы спустились по тропе на дно раскопа. Даже в столь поздний час тропу было хорошо видно, потому что в небе сверкало кольцо мелкопланет, которые натаралы навечно поместили над экваториальной зоной Квеста.

Остановились мы у основания высокой стены из какого-то практически неподвластного времени сплава — наши технисты только-только начали расшифровывать его состав. Надписи на стене рассказывали о последних днях натаралов.

Большую часть их истории мы узнали из других источников, но самый конец долго оставался для нас загадкой и причиной некоторого беспокойства. Что произошло? Какая-то жуткая чума? Или взбунтовались и уничтожили хозяев разумные машины, на которые так полагались обе наши цивилизации? А может быть, вышла из-под контроля их такая развитая биоинженерная технология?

Мы без всякой доли сомнения знали, что натаралы страдали от своего одиночества. Как и мы, они вышли в космос и обнаружили, что вселенная им недоступна. Обе их великие мечты — о добромирах, где можно расселиться, и о братьях по разуму — разбились, словно смертосфера, окружавшая их солнечную систему. Подобно нам, они довольно долго жили в состоянии этакого легкого помешательства. Но Карденас пообещал, что там, на дне темного раскопа, я наконец найду ответы на все свои вопросы.

Пока он готовил аппаратуру, я прислушивался к доносившимся из джунглеса звукам. Жизнь на планете кипела. Кругом самые разнообразные, но, в основном, симпатичные и высокоорганизованные существа: часть — явно естественного, эволюционного происхождения, а часть — столь же явно результат искусного биоскульптурирования. Эти вот существа, искусство натаралов и их архитектура, сами причины глубокого отчаяния сближали нас, даже роднили, и я полагал, натаралы бы мне понравились.

Я радовался, что человечеству досталась их планета, поскольку она обещала спасение моей расы. И в то же время я сожалел, что натаралов уже нет.

Карденас подозвал меня к холистическому проектору, установленному у основания Обелиска, и, когда мы сунули руки внутрь, на обращенной к нам стороне монолита появился свет. Световое пятно перемещалось по начертанным на стене символам, и через пальцы нам передавались чувства и эмоции натаралов в те последние дни.

Поглаживая тонко настроенную, чуть резонирующую поверхность, я приготовился. Считывание вел Карденас, мне же оставалось лишь прислушиваться к своим ощущениям, чтобы прочувствовать великофинал, как чувствовали его сами натаралы.

Подобно нам, натаралы пережили долгий период отчаяния — дольше, чем пока выпало нам. И им тоже казалось, что вселенная сыграла с ними злую бессердечную шутку.

Жизни среди звезд хватало. Но разум развивался крайне редко и очень-очень медленно, порой заходя в тупик с самого начала. Там же, где разумная жизнь все-таки появлялась, она, как правило, принимала формы, которые не привлекал ни космос, ни другие планеты.