Карен Фаулер - Книжный клуб Джейн Остен

• Название: Книжный клуб Джейн Остен
• Автор: Карен Фаулер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18011-7

Полгода пять женщин и один мужчина каждый месяц собираются, чтобы обсудить очередной роман Джейн Остен. Шесть книг, шесть участников книжного клуба, шесть месяцев. Пока существует книжный клуб, испытываются браки, завязываются романы, неудачные пары понимают, что созданы друг для друга, и внезапно случается любовь. Или, быть может, это всего лишь сюжеты для следующих романов — только чьих? Карен Джой Фаулер? Джейн Остен? Кто теперь разберет?

Калифорния, XXI век. Казалось бы, при чем тут классик английской литературы? Но два столетия назад Остен писала о том же. Прошло двести лет. В «Книжном клубе Джейн Остен» Карен Джой Фаулер прямо обратилась к английской писательнице, и в одном романе переплелись голоса двух проницательных и остроумных женщин, мастеров блестящей социальной комедии. Если бы Джейн Остен жила в XXI веке, она бы писала так.

---

1814 — Мэри Рассел Митфорд, рецензия на «Гордость и предубеждение»{4}

В каждой строчке «Гордости и предубеждения», в каждом слове об Элизабет автор демонстрирует полное отсутствие чутья, сделав столь дерзкую, столь прагматичную героиню возлюбленной такого человека, как Дарси. Уикхэм в равной степени отрицателен. О! эти двое друг друга стоили, и я не могу простить этому восхитительному Дарси, что он их разлучил. Дарси следовало жениться на Джейн.

1815 — сэр Вальтер Скотт, рецензия на «Эмму»{5}

В целом стиль романов этого автора находится в том же отношении к сентиментальному и романтическому течению, что поля, деревенские дома и луга — к изысканно украшенному парадному особняку или суровому величию горного ландшафта. Он не так пленителен, как первое, и не так грандиозен, как второе, однако приносит удовольствие того же рода, что осмысление общественных порядков; и что немаловажно, юный странник после прогулки может вернуться к обычному ходу жизни, и воспоминания о пейзаже, по которому он бродил, никак не вскружат ему голову.

1826 — сэр Вальтер Скотт одиннадцать лет спустя, после смерти Остен, уже теплее{6}

Кроме того, снова прочитал, по меньшей мере в третий раз, превосходный роман мисс Остен «Гордость и предубеждение». Эта юная леди обладала даром описывать явления, чувства и характеры из обычной жизни; подобного чуда мне еще не встречалось. Высокопарной манерой я владею не хуже любого в наши дни, но в этом изящном стиле, когда правдивость описания и оценки представляет обыкновенные, заурядные вещи и людей в интересном свете, мне отказано. Как жаль, что столь одаренное создание умерло так рано!

1826 — Верховный судья Джон Маршалл, письмо Джозефу Стори{7}

Я с некоторой обидой обнаружил, что имя мисс Остен не попало в список ваших любимых авторов... Она не

летает высоко, не парит на орлиных крыльях, однако приятна, интересна, ровна и при этом занимательна. Надеюсь, что вы как-то извинитесь за это упущение.

1830 — Томас Генри Листер{8}

Мисс Остен никогда не пользовалась той популярностью, которой заслуживала. Стремясь к верности описаний, далекая от тривиальных уловок ее ремесла, в этот век литературного шарлатанства она не получила своей награды. Большинство читателей склонны судить о ней так же, как Партридж в романе Филдинга судил об игре Гаррика. Он не смог оценить человека, который просто вел себя на сцене так, как любой другой при сходных обстоятельствах в реальной жизни. Он безоговорочно предпочитал «бойкую башку в парике», что размахивает руками, словно мельница, и восклицает с утроенной громкостью. То же самое было и со многими читателями мисс Остен. Она оказалась для них слишком естественной.

1848 — Шарлотта Бронте, письмо к Дж. Г. Льюису{9}

Какая странная нотация следует дальше в вашем письме! Вы рекомендуете мне усвоить тот факт, что «мисс Остен не поэтесса, в ней нет "чувства"» (вы презрительно заключаете это слово в кавычки), «нет красноречия, совершенно нет восхитительного воодушевления поэта»; а затем добавляете, что я должна «признать ее одним из величайших художников, одним из величайших живописцев человеческого характера и одним из гармоничнейших в своей манере писателей, что когда-либо жили на свете».

Только последний пункт я и могу признать.

Возможен ли великий художник без поэзии?

1870 — неподписанная рецензия на «Биографию Джейн Остен» Джеймса Эдварда Остен-Ли{10}

Мисс Остен всегда была типичным «автором для литераторов». Неповторимые достоинства ее стиля признаны всеми, но так и не завоевали ей истинной популярности среди широких масс... Давно известно, что личную жизнь мисс Остен события и страсти, доставляющие профессиональную радость биографу, обошли стороной... В согласии с нашим представлением о ней мы узнаем, что писательница оставила после себя тончайшую вышивку, ни разу не была влюблена, «облачилась в наряд средних лет раньше, чем требовали того ее годы или внешность»...

Критики тех времен... ничего не ведали... Она и сама не знала, что закладывает новую литературную школу, которая создаст новые каноны критики.

1870 — Маргарет Олифант{11}

Книги мисс Остен не принесли ей внезапной славы. Они завоевывали внимание так медленно и постепенно, что даже к ее смерти не добились заметного успеха... Говорят, при жизни она получила за них всего семьсот фунтов и крупицы похвалы. Нельзя сказать, чтобы это нас хоть сколько-нибудь удивило; намного удивительнее то, что со временем ее книги вообще поднялись на такую высоту. Трудно ожидать, что широкой публике, которая любит сопереживать литературным персонажам, плакать и радоваться с ними и принимать участие во всех их заботах, когда-нибудь понравятся столь спокойные, холодные и проницательные книги, почти не пробуждающие сочувствия... Скорее они относятся к тому роду произведений, что привлекает ценителя, покоряет критические и литературные умы.

1870 — Энтони Троллоп{12}

Эмма, главная героиня, раскрывается почти беспощадно. На каждой странице ей ставится в вину какая-нибудь выходка, тщеславие, невежество — а то и настоящая низость... В наши дни мы не смеем так принижать собственных героинь.

1894 — Элис Мейнелл{13}

Она скорее мастер насмешки, чем остроумия или юмора... Ее ирония зачастую резко язвительна... Недостаток теплоты и душевности проявляется в безразличии мисс Остен к детям. Они почти не упоминаются в ее историях — разве что как иллюстрация глупости своих матерей. Сами по себе дети ей неинтересны; на детях показывается недостаток воспитания, дети нужны, чтобы мать напросилась на комплимент от своей лицемерной знакомой, досадила чувствительным подругам... Этой холодностью и сухостью мисс Остен напоминает Шарлотту Бронте.

1895 — Уилла Кэтер{14}

Я не очень верю в женщин в литературе. У них какое-то пренеприятнейшее половое самосознание. Они так привязаны к одной теме и так о ней лгут. Тех, кто действительно сделал что-то стоящее, совсем мало: великие Джорджи, Джордж Элиот и Жорж Санд, и их никак не назовешь женщинами; мисс Бронте, умевшая сдерживать свою сентиментальность; Джейн Остен, несомненно, самая здравомыслящая и в чем-то превосходившая их всех... Когда женщина напишет приключенческую историю, рассказ об отважных моряках, мужественную повесть о битвах, что-нибудь без вина, женщин и любви — тогда я начну ждать от них чего то великого, не раньше.

1898 — неподписанная статья в «Академии»{15}

Бывает, на выходные... мне посчастливится найти уютную старую гостиницу на побережье Норфолка, где пет площадок для гольфа, можно пострелять из лука, в изобилии водятся кролики для охоты, кормят незамысловатым хорошим обедом и есть приятная дубовая комната, в которой бы провести вечер. Для удобства назовем моих друзей... Браун и Робинсон...

Браун — преуспевающий журналист и, как следствие, полностью свободен от однозначных мнений и принципов... Его работа — держать палец на общественном пульсе и соответственно распределять газетное место.

Робинсон — пылкий юный студент, увлеченно глотающий книги одну за другой... Это он начал разговор о Джейн Остен...

— Мне нравится Ди [Верной], — сказал студент, — но [сэр Вальтер] Скотт не разбирает ее так тщательно, как разобрана Лиззи [Элизабет Беннет]. Не показывает всех этих нюансов настроения и эмоций. Она слишком идеальна. Таков стиль Скотта. Все его героини... безупречны. У Элизабет тысяча недостатков... она часто бывает безрассудной, нахальной, дерзкой, опрометчивой; но каждый раз выпутывается с таким блеском! Живая до кончиков пальцев...

— Рад, что молодежь еще способна на восторги, — ответил журналист, — но, мой милый мальчик, пройдет лет двадцать, ты, надеюсь, станешь солидным мужем и отцом, позабудешь о героинях, в жизни и книгах, — и твои идеалы перевернутся. Тебе намного занимательнее будет читать о том, как миссис Норрис, раскраивая театральный занавес, сберегает три четверти ярда сукна, а Фанни Прайс станет гораздо интереснее Элизабет.

— Вовсе нет, — решительно возразил студент. — Миссис Норрис мне интересна и сейчас...

1898— Марк Твен{16}

Всякий раз, когда я читаю «Гордость и предубеждение», мне хочется ее выкопать и съездить ей по черепу ее же берцовой костью.

1901 — Джозеф Конрад Г.Дж. Уэллсу{17}

Откуда весь этот шум вокруг Джейн Остен? Что в ней такого? О чем вообще все твердят?

1905 — Генри Джеймс{18}

Мало кем замеченная в первые тридцать—сорок лет после своей смерти, она, пожалуй, являет собой нагляднейший пример коррекции оценки по мере запоздалого прояснения мозгов... Волна высоко поднялась на другом берегу — думается, даже повыше... ее действительных заслуг и значимости... Это дело рук... команды издателей, редакторов, иллюстраторов, авторов развлекательной журнальной писанины, которые так ловко поставили свою «дорогую», нашу дорогую, всеобщую дорогую Джейн на службу своим материальным интересам...