Николас Блинкоу - Наркосвященник

• Название: Наркосвященник
• Автор: Николас Блинкоу
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94145-064-8

Захватывающая история международного торговца наркотиками, волею судьбы оказавшегося в кратере незатухающего вулкана израильско-палестинского конфликта. Роман Н. Блинкоу поражает своей разносторонностью и непринужденностью, яркой картиной страстей и каждодневной жизни в Израиле и Палестине.

---

Дэвид оглянулся и увидел мужчину и женщину, обоим где-то лет по двадцать пять, может, немного больше. Хотя он в основном разглядывал женщину. Он был настолько расслаблен, что чрезмерная оживленность других вызывала удивление. Темные глаза женщины словно излучали электричество. Если бы он мог к ним подключиться, то, вероятно, подзарядил бы свои батарейки. Странно, как он ее не заметил? Может, когда он входил, ее тут не было. Потому что если она была, то у него явно что-то с глазами, или с рассудком, или еще того хуже. В общем, было о чем беспокоиться.

Дэвид столь поспешно поднялся с места, что стул так и отскочил назад, проехался по отполированным плиткам пола и треснулся о стену. Он не стал его поднимать. Приглашение пришло к нему ниоткуда и столь нежданно, что могло оказаться просто недоразумением. Но он не хотел ничего знать. Он стремился обскакать время, чтобы, когда его коленки упрутся в их стол, этим людям было бы уже неудобно говорить, что они хотели лишь поздороваться и отнюдь не предполагали с его стороны такого вторжения в их воздушное пространство.

– Меня зовут Дэвид Престон, – протянул он правую руку мужчине.

Левой Дэвид уже придерживал за спинку третий, свободный стул. После приветствия он пододвинул стул поближе к женщине. Все было предусмотрено: если бы он не взял инициативу в свои руки, то мужчина мог бы подвинуться к женщине, и Дэвид оказался бы в одиночестве с другой стороны стола. Ему хотелось находиться между ними, немного ближе к женщине, но так, чтобы удобно было и поворачиваться к ней. Волновало его лишь то, что видок у него несколько потерянный и безнадежный.

Может, это он от одиночества теряет силы? И дело даже не в том, что ему не хватает общения. Дэвид еще не утратил своего чудесного дара ладить с людьми, кем бы они ни были и где бы он ни очутился. Но теперь он начинал побаиваться, что в один прекрасный день все это закончится. Переезжая с места на место, увядаешь быстрее, чем обычные люди, и кончается это тем, что тебя просто перестают замечать или – еще того хуже – смотрят через тебя. Вот это и есть настоящий кошмар.

Нет, в самом прямом смысле слова. Это кошмар. Именно так можно назвать его состояние на второй день пребывания здесь, после мучительной авиаболезни и отравления газом.

Дэвид отвернулся от мужчины, чье имя все равно тут же выветрится из памяти. В то же мгновение он вспомнил свой ночной кошмар. Он проснулся в уверенности, что увядает от одиночества, его охватил ужасный страх за собственное здоровье, подстегнутый некой публикацией, помещенной почему-то в газете "Ванкувер сан". Пять минут Дэвид провел, уставившись на собственную руку, изучая линии на ней и стараясь добиться того, чтобы линии жизни и здоровья проступили яснее, а линия любви превратилась в толстую косицу с бесконечными тупиками. Дэвид обычно не помнил своих снов, но этот сразу ожил в памяти при пожатии чужих рук. Особенно сухой и теплой женской ручки.

– София, София, София.

Он думал, что, повторив имя трижды, уже никогда не забудет его. Вернее, надеялся на это. Гарантии не было, в прошлом он забывал и гораздо более важные вещи.

– Мы знакомы? – спросил Дэвид.

Он и сам не знал, хочет закадрить ее или нет. Он почему-то об этом вообще не думал. А внутренний голос все твердил ему: вспомни, вспомни, вспомни. Он, как мог, старался улыбаться. Никаких причин для паники не было, тем более что паника ему не помогла бы.

– По-моему, нет.

Но и она чувствовала себя как-то неловко. Что-то все же было в ее движениях, но Дэвид никак не мог понять что. Поэтому он просто сказал:

– То есть пока нет. Может, мы встречались в будущем?

Он и сам не осознавал, что нес. Изо всех сил он пытался удержать улыбку на лице, больше ни о чем и думать не мог. Он вспомнил, как когда-то слышал, насколько трудно приходится пловцам в синхронном плавании, какое напряжение они вынуждены терпеть с неизменными улыбками на лице.

Но чепуха, которую он порол, каким-то чудом разрядила ситуацию. Спутник женщины расхохотался и похлопал Дэвида по спине, говоря:

– В прошлом, в будущем – откуда нам знать?

Дэвид решил, что либо в его словах уловили некий тайный смысл, либо парень просто сильно пьян. Дэвид воспользовался случаем и переспросил, как его имя. Тот представился Юсуфом, и Дэвид вновь с энтузиазмом пожал ему руку. Каким-то образом он уже знал, что этот парень и прекрасная София – просто друзья, и ничего больше.

Дэвид вновь повернулся к ней:

– Нет, правда. Я не знаю, как это объяснить, и чувствую себя ужасно неловко, но мне все-таки почему-то кажется, что я вас знаю.

– Сомневаюсь, – улыбнулась она.

Ее можно было бы назвать скромной, если бы слово это не несло в себе некий оттенок слабости. А София отнюдь не выглядела слабой.

Он все рылся и рылся в уголках своей памяти и наконец нашел:

– Ваш голос.

– Голос? Нет, это невозможно.

Он мог поклясться, что она покраснела, и одно это уже подействовало на него ободряюще.

– Точно, осталось только вспомнить, где именно я слышал этот голос раньше.

– Да нет же, правда.

Тут уж она совсем залилась краской. Кроме того, в голосе ее звучала даже какая-то угроза. Обычно, когда Дэвид чувствовал, что внедряется в некую запретную область, он давал задний ход. Но в данном случае нечто въелось ему прямо под кожу, а именно ее голос. Если он где-то видел ее раньше, то память его стала совсем плоха. Такое лицо невозможно забыть. И он сказал:

– Ну, пожалуйста, помогите мне.

И повернулся, заламывая пальцы, за помощью к ее другу Юсуфу. Тот рассмеялся:

– Вы что, шутите? Она как раз и известна благодаря своему голосу.

– Хватит. – София поморщилась.

– Ее голос – это голос "Музыки, которую никто не хочет слушать", – пояснил Юсуф.

На мгновение в голове у Дэвида словно кто-то нажал кнопку "Стоп". Он замер в тупом оцепенении. Потом отпустило. Ее голос звучал по радио.

– Вы диск-жокей для тех, кто в пути. Я слышал вашу передачу перед тем, как оказался в облаке газа.

София узнала того самого священника из парка. Она просто леденела от ужаса при одной мысли о том, что Дэвид – отец Дэвид – тоже может ее вспомнить. Но, в конце концов, существует же тайна исповеди. Даже если тебя исповедуют в парке, а не в кабинке. Она не могла без боли вспоминать о той своей исповеди, было ужасно стыдно. А этот человек, этот священник-инкогнито, кто он, что она знает о нем? Может, он на пенсии, ушел в отставку, да мало ли что еще. А может, он вообще порядочное помело, из тех, кто чуть поддаст да тут же все и выложит, а потом: "Ой, я, кажется, что-то не то сказал". Так что, как только он упомянул про радио и про газовую гранату, брошенную израильтянами, она тут же перевела разговор на эту тему и попросила его обо всем рассказать.

Дэвид и не предполагал, что все уже знали о газовой атаке. Но ему польстило такое внимание к нему, и он представил длинную и развернутую версию произошедшего с ним, прервавшись лишь для того, чтобы сделать заказ официанту. На его взгляд, соус гуакамоле[13], хумус[14], оливки и фалафель[15] представляли собой совершенно несовместимую мешанину. Юсуф пустился в объяснения, что, хоть это и мексиканский ресторан, не стоит все же сходить с ума, а лучше поесть чего-нибудь более обычного.

Уже наступил полдень, когда официантка принесла Юсуфу третью чашечку кофе, а Дэвид, извинившись, вышел в туалет.

София подождала, пока он совсем не скрылся в дверях, и сказала:

– Знаешь, кто это? Тот самый священник. Юсуф об этом не знал. Но удивлен тоже не был, в Вифлееме всегда полно заезжих священников. Правда не все они сразу по приезде попадали под газовую атаку.

Он присвистнул и игриво добавил:

– Вот так так.

И только спустя какое-то время он спросил у Софии, с чего бы это священнику платить за номер в гостинице, когда он мог бы остановиться у францисканцев в церкви Рождества Христова, или у университетской братии, или у любого другого римско-католического ордена в городе.

Она уже думала об этом.

– Может, у него сейчас кризис?

Юсуф поводил губами: может, и так. Он подозвал метрдотеля, который согласился с таким предположением, но не мог сказать ничего более определенного, не переговорив со своим братом. Они уже и официантку стали расспрашивать на этот счет, как тут в дверях показался Дэвид. Софии пришлось цыкнуть на них, ведь если у бедолаги действительно кризис, все эти сплетни у него за спиной сейчас ему совершенно некстати.

Дэвид приковылял обратно, взялся было рукой за спинку стула, обвел взглядом смущенные лица новых знакомых.

– Вы чего, ребята, ссорились?

– Не совсем, – ответила София. – Я предлагала переместиться куда-нибудь. Вы как?

Она вдруг вспомнила, что Шади рассказывал ей об одном новом местечке и уже давно предлагал посетить его. Может, сегодня как раз подходящий для этого вечер.

Она продолжила:

– Заведение называется "Розовый зонтик". Но Юсуф чего-то ломается.