Семен Бронин - История моей матери

• Название: История моей матери
• Автор: Семен Бронин
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Но это у вас напускное. То, что вы поэзией увлекаетесь и жить без нее не можете. Это для простаков. На самом деле вы очень хорошо к своей профессии подходите.- Она уже пожалела, что пошла у него на поводу и сыграла ему на руку, и теперь наверстывала упущенное. Морис очнулся как от холодного душа и открыл второй глаз - тот, что недавно впал в раскаяние.

- Напускное и для простаков? Какие ты слова находишь... Уже и помечтать нельзя?

- А вы и не мечтаете. Просто вводите людей в заблуждение...- и ядовито прибавила: - Это я вас нарочно поддела. Посмотрела, как вы клюнете на приманку.

- Клюнул? - Морис изучал дерзкую девицу внимательней прежнего.

- Ну да. Ваше поколение морочит голову любовью к поэзии. Втирают очки, а сами заняты совсем не этим. Деньги на всем делают. На чем можно и нельзя.

За соседним столом сконфуженно хмыкнули, будто это было сказано и в их адрес тоже, и Морис покосился на них.

- Значит, ты меня еще и разыгрываешь? - спросил он Рене, будто нуждался в таком подтверждении.- Ловишь меня на приманку, а я, как дурак, раскис, на Дю-Белле польстился. Так?..- Тут он решил кончать с изящной словесностью и перейти к делу.- Слушай, любительница чтения. Считай, что пропуск в высшее общество у тебя в кармане - кому в голову придет сомневаться в этом, когда ты так на память Ронсара и Дю-Белле шпаришь. Да я тебя бы и в свой штат обеими руками взял - с твоим коварством и иезуитством - но ты мне скажи сначала, что общего у тебя и у Дю-Белле с Ронсаром с секретарством в девятом парижском округе? Она ведь на это место метит,- пояснил он толстякам за соседним столом, которые и без того так наклонились в их сторону, что, казалось, заглядывали в их тарелки.- Там был один - он, слава богу, вовремя образумился и ушел - так она сменить его хочет. Со всеми поэтами вместе...-Тут он подумал о том, что если толстякам-соседям это и можно знать, то Летиции незачем, и предложил дочери: - Слушай, дай нам поговорить с твоей подругой. Успеешь паштет доесть - я тебе омара еще закажу. Если аппетит останется. Сходи проветрься. Нам побыть нужно одним. Ненадолго.

Летиция не стала возражать:

- Пойду. Мне как раз кой-куда надо,- и пошла в вестибюль, даже не оглянувшись на подругу: как участница некоего сговора.

- Ты думаешь, это игрушки? - продолжал Морис полушепотом, перегнувшись через стол к Рене, которая слушала его с отсутствующим видом, свысока и снисходительно.- Секретарь Парижского региона: комсомола ли, партии - это ты сразу же в картотеку попадаешь, за каждым шагом твоим будут следить, докладывать кому надо и в карточку вносить. Одно дело - когда ты усы к плакатам пририсовывала или что там? "Акция- реакция" - понятно теперь, кто это выдумал. Это шалость была, по таким пустякам мы не работаем, это вроде приятеля Летиции - она меня спросила, глупая, следили ли мы за ним или нет. Кто ж такими проходимцами полицию отвлекает? А вот ваш аппарат - это другое дело. Я ведь сотрудников к тебе в Стен посылал. Не я, конечно, а тот, кто этим занимается. Не сразу и прояснилось все! То, что ты живешь там у отчима с его фамилией, было ясно, а что в лицее под именем Марсо учишься, это пришлось выспрашивать.

- Сказали? - спросила Рене.

- А как же? Предмет гордости всей улицы. В кои-то веки кто-то из ваших в люди выбился... Салью-Марсо - как у шпионов... Ты знаешь хоть, что партия твоя на содержании у русских?..- спросил он Рене, а та не отвечала, а сидела сжав зубы, будто вопрос этот не имел к ней отношения: в ней накапливалась невольная злость и ярость.- Что Дорио твой - прохвост каких мало?! Партийные деньги на веселых девиц тратит? Не веришь, считаешь, вру? - Он забылся и снова перешел с полушепота на звонкую речь, слышную всем, кто хотел и не хотел этого.

- Не знаю.- Рене всегда была честна с собой и с другими.- Но вы все равно хуже,- и вконец разозлилась - чему, сама не зная.

- Это почему же?

- Потому что думаете, что все купить можно. И всем распоряжаться. Родили дочку внебрачную и всю жизнь откупаетесь - сами только что сказали. Меня сюда позвали - чтоб купить этим...- И Рене обвела пренебрежительным горящим взглядом окружавшую их роскошь и остановилась на стоящих перед ней тарелках.- Да покупаете еще не за свой счет, а налогоплательщиков. Вы же этот счет на службе предъявите: на работу с агентами - или как там у вас?

- Поэтому ты и не ешь? - запоздало сообразил Морис.

- Поэтому и не ем! - отрезала та и со зла толкнула от себя тарелку с креветками, так что она скользнула в направлении к Морису и выплеснула часть содержимого на скатерть. Морис вздрогнул и невольно отпрянул: как полицейский, который среди допроса чувствует, что арестованный может напасть на него. Рене наградила его последним памятным взором и пошла прочь - мимо посетителей ресторана, давно настороженно их слушавших, к вестибюлю, где стояла и курила Летиция: это была новая ее привычка. Увидев подругу, Летиция сделала шаг в ее сторону:

- Так я в "Максиме" и не побывала...- Но Рене прошла мимо, словно ее не заметила.

- Своенравная барышня,- заметили Морису толстяки за соседним столом.

- Не говорите,- сказал Морис.- Это она плакаты на конечной станции автобуса испоганила.- Мы знали только, что кто-то из пригородов.

Те закивали.

- Это мы слышали,- сказал один из двух толстяков, бравший на себя труд говорить за обоих.- Так плюньте на нее. Что она вам?

- Она с моей дочерью за одной партой сидит.

- Аа,- протянул тот, а второй посоветовал:

- Тогда пусть пересядет.

- Скажу. Если послушает.

- Послушает,- успокоил его тот.- Она не по этой части.- И отец, которому пришелся не по душе этот сомнительный комплимент, замкнулся в себе, смолчал и пошел к дочери. Официант послушно убрал со стола, и Морису даже не пришлось предъявлять в полиции счет за пирушку - настолько был велик его кредит в этом заведении...

А Рене в этот же день передала через Ива согласие занять пустующую должность: ярость продолжала бушевать в ней и диктовать свои поступки. Конференция, которая только и ждала этого решения, состоялась в Народном доме Сен-Дени, представлявшем помещение единомышленникам из других парижских районов. Собралось несколько десятков молодых людей и девушек, настроенных по-боевому и празднично. Рене никого здесь не знала и чувствовала себя неловко. Она сидела в президиуме, рядом с Фоше, который вел конференцию. Дорио, как и обещал, приехал поддержать ее кандидатуру.

- Ты здесь, пропащая? - приветствовал он ее, усаживаясь рядом.- Что так долго раздумывала?

- Трусила,- слукавила Рене - но лишь наполовину, потому что сейчас, глядя на волнующийся зал, действительно испытывала это чувство.- Боялась, не справлюсь. Как я ими руководить буду?

- Не робей,- поддержал он ее, сказал загадочную фразу: - Они только того и ждут, чтоб ими руководили...- и взлетел на трибуну, схватился за ее боковины.

- Почему мы выдвинули и предлагаем вам эту девушку? - бурным потоком полилось оттуда.- Девушку, которой нет еще и семнадцати? - (Рене недавно исполнилось шестнадцать.)- Потому что именно такие люди нам нужны сегодня. Нужны как воздух! Вы знаете историю с плакатами! Это ей пришла в голову эта мысль! - Он выбросил руку в ее направлении.- И она же - мало ли кому что придет в голову - сделала это: нашла ребят-исполнителей, организовала их, сама присутствовала при этой акции, стояла на стреме и отвлекала полицейских, которые чуть не загребли в участок всю компанию! Нам нужны люди, умеющие не только фантазировать и геройствовать в воображении, а те, кто не боится и умеет провести в жизнь свои планы и задумки, кто знает, с какого боку за них взяться, как зажечь ими людей и как не попасться при этом в лапы блюстителей порядка - вы знаете, какой порядок они охраняют и как карают тех, кто с ним не согласен. Те, кто не ждет, когда ему разжуют и положат в рот - так что только проглотить остается, а сам умеет заварить кашу и разложить ее по тарелочкам! Именно такие люди меняют нашу жизнь, именно так и делается революция! Теперь разрешите мне перейти к наиболее важным, насущным нашим проблемам. Впереди - Первое августа, День борьбы с угрозой новой империалистической бойни, с планами капиталистических государств развязать новую мировую войну, отправив на нее лучшие умы и силы рабочего класса и крестьянства!..

Дорио гремел с трибуны, зал, подогреваемый им, дружно гудел в ответ, одобрительно кричал с мест и приходил в движение. Рене тоже увлеклась речью и откликом на нее в зале. Она почувствовала себя в этот миг одним из звеньев единой монолитной цепи, приобщилась к новому таинству, прониклась ее духом, взошла на помост, который каждую минуту, как и у ее любимицы Жанны д'Арк, мог обернуться эшафотом: стала, иначе говоря, секретарем комсомола, или - на французский лад - комсомольской молодежи девятого Парижского округа.

11

После своего избрания Рене стала ходить на улицу Мартир (Мучеников) как на службу: Компартия снимала здесь этаж доходного дома для своих окружных комитетов, кружков и классов политучебы. На том, чтобы она каждый вечер дежурила на этом посту, настаивали вышестоящие органы партии: на случай, если придется передать какое-нибудь срочное сообщение - вроде сигнала к общему восстанию. Среди тогдашних руководителей партии было много деятелей с крайне левыми убеждениями, подталкиваемых русскими товарищами, которым не терпелось перенести в Европу эстафетный огонь революции. Никаких сигналов не было и быть не могло, и Рене зря отсиживала часы у аппарата - совсем как связная, садящаяся в определенное время суток у телефона в ожидании звонка от канувшего в небытие товарища.