Терри Брукс - Талисманы Шаннары

• Название: Талисманы Шаннары
• Автор: Терри Брукс
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-267-00590-8

Королева эльфов Рен, отважный воин Морган Лия, братья Омсворд, а также их сподвижники вступают в смертельную схватку с силами Зла. Помогает друзьям умудренный знаниями предков друид Уолкер Бо. И не бывать победе смельчаков, если бы не доверенные им древними магами талисманы — волшебный меч Шаннары, эльфийские камни и песнь желаний.

---

Преображение шло своим чередом, шло в то время, как они, старик и начинающий друид, шагали коридорами замка. По пятам за ними следовал болотный кот Шепоточек, мрачный, как его хозяин. Уолкер менялся, словно дым на ветру, преображение затягивало его в свой водоворот.

Его хватали руки ушедших в небытие друидов. Это был процесс безудержного преобразования. Преображение несло неведомые раньше знания, наделение силой. Вся мощь и все богатство, полученные и сохраненные друидами на протяжении тысячелетий, обрушились на Уолкера, он поистине шатался под этим тяжким грузом.

Мало-помалу из сплетения призрачных рук, глаз, вкрадчивого шепота голосов, переполнявших Уолкера, из всего этого таинственного наваждения стала рождаться магия.

Три дня он настойчиво гнал сон, ибо всякий раз, когда последний нисходил на Уолкера, преображение ускорялось, заставляя его дергаться, словно марионетку в руках кукольника. Уолкер отчаянно боролся — не с переменами, нет, ибо в этом не было смысла, но ради уверенности, что ничего не навязано ему силой — все знания осмыслены и оценены, что, усвоив их, он никогда не использует полученное слепо и бездумно. Не друиды создали его, напоминал он себе вновь и вновь. Не они дали ему жизнь, и не им распоряжаться его судьбой. Он сам, с помощью ли магической силы или без нее, распознает смысл своей жизни и этим будет обязан только самому себе.

Коглин и Шепоточек, тоже совершенно измученные, бодрствовали вместе с ним, они боялись за друга и не могли оставить его. Коглин был для Уолкера опорой, тем дружеским голосом, который всегда звучит рядом, тем плечом, на которое можно опереться, источником уверенности, из которого можно черпать и черпать. А мохнатый черный Шепоточек служил залогом того, что не все вокруг изменится — что-то в этом мире останется таким же вековечным, как смена дня и ночи. Кот был как бы обещанием, что после ночных кошмаров наступит пробуждение. Коглин и Шепоточек вливали в Уолкера непонятные ему самому силы. Они не знали, как это получается, но чувствовали, что необходимы ему.

Прошло трое суток. Только по исходе трех дней и ночей изменения кристаллизовались и преображение завершилось. Призрачные руки устало опустились, голоса смолкли. В душе Уолкера внезапно воцарился покой. Он заснул и спал без сновидений. Пробудившись же, понял, что, хотя преображение наложило на него неизгладимый отпечаток, все-таки по сути своей он остался прежним: сохранил сердце человека, не доверяющего друидам. Хотя друиды и внедрились в его сознание и, несомненно, окажут влияние на его жизнь, они никогда не смогут бесконтрольно управлять им, они не дождутся от него слепой веры и беспрекословного повиновения.

Уолкер поднялся с постели, один, в безмолвии и тьме глухой спальни без окон. Душа его, в первый раз за долгое время, исполнилась умиротворения: кончилось долгое и тяжкое путешествие за собственным предназначением. Завершилось уготованное ему перевоплощение. Многое бесследно ушло, многое утрачено, но главное — он выстоял.

Уолкер отправился к Коглину и нашел его неподалеку от замка, болотный кот сидел рядом.

Лицо старика стало еще морщинистей, в глазах застыла неуверенность. Уолкер подошел к другу и, словно ребенка, поднял его — преображение сделало Уолкера сказочно сильным, призрачные руки, глаза и голоса подарили ему мощь десяти человек. Он обнял хрупкое тело своего учителя и нежно прижал к себе.

— Все хорошо, — тихо шепнул он. — Я уцелел.

Старик обнял его и заплакал у него на плече.

Потом они неторопливо беседовали, как старые, умудренные жизнью и опытом люди, у которых общая судьба и, соответственно, одна дорога.

Они обсуждали преображение Уолкера: чувства, которые оно породило, знание, которое оно принесло, и цели, которые теперь можно достичь.

Над Четырьмя Землями вставала новая эра, шли первые ее минуты, но именно в эти самые первые минуты решалось все, решалось, каким путем пойдет эта эпоха.

Уолкер даже не был уверен в том, что владеет — или когда-либо овладеет — магией друидов. Угроза со стороны порождений Тьмы оставалась реальностью; Уолкер получил знания друидов, но не представлял себе, как ими пользоваться — особенно в отношении порождений Тьмы.

— После превращения я твердо знаю кое-что, о чем не подозревал прежде, — сообщил Уолкер. — Например, я уверен: чтобы окончательно разделаться с порождениями Тьмы, следует пустить в ход магическую силу друидов. Но чье это знание — мое или Алланона? Могу ли я доверять этому чувству?

Старик покачал головой:

— Ты должен сам разобраться в этом. Мне кажется, таково желание Алланона. Омсворды всегда прозревали суть вещей, такова была их привилегия. Раньше ты называл это играми. Если это и игра, то серьезная. Разве в жизни не так? Опыта набираются в делах, а не в разговорах. Пробуй и открывай. Ищи — и найдешь.

В конце концов, таков вековечный путь к знаниям. Я думаю, этим самым путем предстоит идти и тебе, Уолкер.

Они решили прежде всего выяснить, что сталось с остальными отпрысками Шаннары: Паром, Коллом и Рен, выполнили ли они указания Алланона? Где они теперь и какие тайны открылись им за то время, что прошло после их встречи у Хейдисхорна?

Они сидели в комнате, где хранились летописи друидов. Уолкер вновь перечитывал свитки, ища в них подробности, памятные еще с прошлого раза, но теперь, в свете новых знании, дарованных преображением, они виделись ему иначе.

— Пар уже встал на путь исканий. Его решения крепки, как сталь. Что бы ни выбрали остальные, он не отступит.

— Рен, мне кажется, тоже, — задумчиво добавил старик. — Она отлита из той же стали, хотя это и не так заметно, ибо она женщина.

Тень Алланона знает, какие побуждения движут каждым из нас, и я считаю, что все в силах осуществить предназначение.

Уолкер откинулся на спинку стула. Его усталое лицо обрамляли прямые черные волосы и борода, от пристального взгляда, казалось, ничто не может укрыться.

— Друиды правили нами со времени Шиа Омсворда, не так ли? — задумчиво произнес он. — Они обнаружили в нас нечто такое, что можно было с выгодой использовать, и с тех пор держали нас в плену. Мы были слугами, вассалами, рыцарями, призванными за них умирать.

Коглин почувствовал движение воздуха в комнате — явный ответ на слова Уолкера. Он ощутил его не в первый раз. Более друид, нежели человек, Уолкер воплощал в себе отныне темные силы, которыми Коглин некогда пренебрег ради изучения древних наук.

Теперь, казалось ему, противопоставление науки и магии утратило смысл. Была найдена золотая середина. Но обретет ли Уолкер когда-нибудь душевный покой, спрашивал себя Коглин.

— Мы просто люди, — осторожно промолвил он.

Уолкер, улыбаясь, откликнулся:

— Мы просто глупцы.

Они проговорили всю ночь, но Уолкер так и не сумел выработать план действий.

Найти остальных членов семьи — да, но с чего начать и как взяться за дело? Проще всего применить вновь обретенную магическую силу, но не выдаст ли его это порождениям Тьмы?

Знают ли уже его враги о происходящем — о том, что он стал друидом, а Паранор возвращен людям? Насколько сильна магическая сила порождений Тьмы? Уолкер твердил себе, что не стоит спешить с проверкой. Сначала он должен разобраться с собственной магией. Лучше не совершать опрометчивых поступков.

Разговор продолжался, и постепенно Уолкер стал понимать, что в их отношениях с Коглином произошла перемена. Сначала он уверял себя, будто нежелание принимать окончательный план не более чем обычная нерешительность. Но скоро сообразил: дело не в этом. Теперь, когда он на равных беседовал с Коглином, между ними выросла преграда, которой прежде не было, даже в ту пору, когда он сердился на старика и не доверял ему. Коглин больше не был учителем, а Уолкер учеником. Преображение дало Уолкеру знания и могущество, неизмеримо превосходившие знания и могущество Коглина. Уолкер перестал быть Темным Родичем.

Жизнь в уединении, отречение от того, что принадлежало по праву рождения, — все это миновало. Уолкеру предопределено было стать тем, кем он стал, — друидом и только друидом, вероятно, наиболее могущественным из когда-либо существовавших. Поступки его могут отразиться на жизни каждого человека. Уолкер знал это и потому раз и навсегда решил брать ответственность на себя, не разделяя ее ни с кем, ибо никому, даже Коглину, не снести этого непомерного груза.

Когда они наконец разошлись по спальням, изнуренные бесплодными попытками прийти к окончательному решению, Уолкера охватило какое-то смешанное чувство. Он настолько превосходил себя прежнего, что еще не мог полностью свыкнуться с этой переменой. Покидая библиотеку и направляясь к спальным покоям, он чувствовал на себе взгляд старика. И не мог избавиться от мысли, что они все больше отдаляются друг от друга. Коглин, друид, никогда по сути не бывший друидом, становится спутником друида — что он должен чувствовать?