Марина Юденич - Я отворил пред тобою дверь…

• Название: Я отворил пред тобою дверь…
• Автор: Марина Юденич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021571-1

Бойтесь совершать зло, ибо оно обязательно вернется к вам.

В далекой средневековой Испании по приговору Святой Инквизиции на костре гибнет женщина, обвиненная в колдовстве и связях с дьяволом.

Проходит несколько сотен лет, и эта таинственная история вдруг получает свое страшное и загадочное продолжение.

«Я отворил пред тобою дверь...» — в контексте романа это не просто цитата из самой загадочной и мистической книги Нового Завета — Апокалипсиса, но и главная проблема, стоящая перед двумя его героинями, которых разделяют века. Бойтесь открыть дверь в мир зла — ее уже не затворишь.

---

На этом собственно и кончается история, — Евгений переводит дух и осторожно вздыхаем все мы Все это время мы были почти абсолютно недвижны и не проронили ни слова Несколько раз мне казалось, что притихли и террористы на своих местах в начале автобуса, по крайней мере их руководитель понимающий по-русски, как показалось мне прислушивается к тихой неспешной речи Павлова Он говорил довольно необычно и даже странно, то ли на него подействовала реплика маленького Бадри о том, что предстоит сказка, то ли он пересказывал текст близко к тому, как тот был изложен в старинных рукописях, но он действительно рассказывал сказку или скорее древнюю балладу в прозе, причем это был отнюдь не детская сказка Однако дети слушали ее затаясь и понимали, по лицам их, и потому что никто из них за все время повествования даже не изменил позы, я видела он хорошо понимают все в этой удивительной истории Со мной же тоже творилось нечто странное, уже в первые минуты повествования меня охватило необъяснимое ощущение, что эту историю я где-то уже слышала, а с каждым новым словом Евгения, с каждым новым поворотом тех древних событий это ощущение неотвратимо крепло во мне, становясь навязчивым и требуя к себе все больше моего внимания Но пока плавно плелась нить повествования, я как и дети, завороженная сюжетом не могла отвлечься чтобы подумать Теперь же наступившая пауза ввергает меня в смятение — я должна, я обязана вспомнить, где и в связи с чем слышала эту или как две капли воды на нее похожую историю Но когда? Мне снова не хватает времени поразмышлять, потому что Евгений продолжает.

То есть история, которая имеет свое подтверждение в многочисленных документах и, значит, реально происходившая в те давние времена А то, о чем я расскажу сейчас, как раз может быть обозначено, как сказка, потому что нет ему свидетельств, да и не может быть, но я обязательно должен рассказать ее вам Может быть именно вам именно сейчас Трагедию несчастной княгини описали тогда очень многие и следователи святой инквизиции, заносившие в протокол каждый ее крик и даже стон, вырвавшиеся под пытками, и придворные летописцы великого герцога и просто посвященные в эти события люди в письмах своим друзьям и знакомым Но несколько лет спустя один из монахов, принадлежащий к немногочисленному но древнему и крайне суровому в своих догматах ордену, принимавший участие в следствии и присутствовавший при казни несчастной, описал их по-новому, домысли нечто вроде концовки этой драмы Фантазии его можно было бы счесть просто любопытными, не более того, но после тог как с его записями познакомились руководители ордена, а затем, видимо, и иерархи Ватикана., а возможно и сам Папа. Принято было решение изъять все документы и материалы, где упоминались эти события, вплоть до личной переписки некоторых вельмож. того времени и сокрыть их от посторонних глаз в двух тайных архивах — ордена и римской католической церкви Так и произошло, было сделано две копии с письменного документа и даже с рисунков, о них я расскажу вам позже и один комплект этих бесценных документов остался в архивах святой инквизиции, а другой скитался вместе с древним монашеским орденом, пока тот, наконец, не нашел приют в стенах древней крепости, построенной еще крестоносцами на святой земле Палестины там бумаги и остались на несколько веков ужу после того как орден прекратил сове существование, скрытые под развалинами крепости, и извлеченные археологами только сейчас Другие же копии вместе с частью архивов святой инквизиции оказались во Франции и в тридцатых года попали в руки моему коллеге — французскому историку — профессору Жибону Но произошла трагедия — профессор Жибон вдруг погиб или покончил жизнь самоубийством — это так и не выяснилось до сих пор, а бумаги бесследно пропали Был еще один, а вернее два человека — русские князья братья Мещерские, которые имели к ним самое непосредственное отношение, но оба они уже покинули этот мир и сейчас я не буду рассказывать о них, потому что это очень длинная и трудная для меня история, хотя все что делаю и говорю сейчас посвящаю их памяти — это запомните пожалуйста! Итак, что же утверждал в своих записках старый монах?.

Несчастная княгиня, по его разумению, действительно отчасти помутилась рассудком, потому что единственной целью своей жизни видела теперь месть герцогу, а более того ни в чем не повинной юной герцогине Но покинутой женщине было известно, как горячо полюбил суровый и холодный довольно ранее по части чувств вельможа юную инфанту., и справедливо весьма, она рассудила, что страшнее собственное смерти будет для него гибель любимого создания, причем гибель сопряженная со столь страшными мучениями Расчет был верен Монах ни сколь не сомневался, что сообщником княгини в этом страшном деле выступил тот самый знахарь, тонуть которого не посмела и святая инквизиция Святой старец же напротив, напрямую обвиняет его в союзе с дьяволом и высказывает даже предположение, что в облике его сам дьявол явился несчастной, чтобы завладеть сразу двумя несчастными душами — ее и юной герцогини Колдовством и магическими ритуалами, они добились желаемого результата — рассудок Изабеллы помутился и не в силах противостоять наступающей тьме она бросилась на гранит парапета, решив оборвать свое земное существование и те муки которые насылали на нее ее гонители Дело было сделано и кто бы ни был тот таинственный целитель — сам ли дьявол либо его слуга — он уже праздновал победу. Однако милость Божия действительно не знает границ.

Никто не заметил его, а если и заметил, то не обратил внимания Толпа уже растеклась по улицами а редкие самые упорные зеваки глазели вслед кавалькаде всадников из свиты великого герцога, давно уже скрывшейся в одной из улиц Я же несчастная, утратив, иссушив на палящем уже вовсю солнце последние капли надежды, что страшная кары, ниспосланная за преступление мое будет исполнена вместе с карой земной, и с последней струйкой дыма отлетающей от страшного костра, обезобразившего мою некогда земную плоть, отлетит и не упокоенная душа моя в уготованную ей пусть и в геенне огненной обитель Муки ада были сполна заслужены мною, но сейчас они влекли меня и были куда желаннее того бестелесного и безгласного полета, в котором парила теперь несчастная душа моя Но этой милости даровано мне не было Однако сейчас не эта мука более всего жгла мою душу — я напряженно вглядывалась в тень величественной колоннады собора, снедаемая желанием увидеть лицо того, кто так страшно смеялся надо моим пепелищем и кто вверг меня в пучину моего падения Уж ему то дано было и видеть и слышать меня и я хотела хотя бы из его нечестивых уст услышать свой приговор Но он не спешил являться мне, возможно наслаждаясь мучениями погубленной им души В смятении и ужасе парила я раскаленном зное и, глупая, тоже не сразу заметила странного прохожего в холщовых груботканных одеждах, взошедшего в эти минуты на площадь Медленно двигался он к пепелищу и лицо его было недоступно моему взору, хотя видеть и слышать мне дано было теперь многое Необъяснимый трепет охватил меня, когда заметила я наконец этого странного прохожего Был он высок и худ и сухая смуглая рука сжимала грубый тяжелый посох Когда же подошел он и стал рядом с дымящимися остатками страшного костра до меня донесся его голос, хотя я знала он не размыкал губ.

Подойди! — приказал незнакомец и тихим было сказанное им слово, но столько непобедимой воли заключалось в нем. что мне показалось дрогнули необхватные колонны древнего собора и гулкий ветер тронул тяжелые колокола Но не меня звал он. Это тоже я знала.

Тот другой, подчинившись, медленно вышел из-за колонны Был он в привычном мне своем обличье — костюме богатого горожанина, широкополой шляпе и широком плаще и лицо его было мне знакомо до мельчайших морщин, тонкой сетью оплетающих глубокие глаза Расплавленное золото плавало в этих глазах или, но сейчас не вижу я знакомых бликов — они черны как самая глубокая ночь и нет в них обычной его холодной усмешки.

— Зачем ты здесь? — спрашивает его незнакомец и голос его по-прежнему тих, в нем не слышно злобы и нет угрозы.

— Я пришел взять свое — отвечает мой главный палач и черные — нет и намека на заблудившееся солнце в них — глаза его смотрят куда-то в сторону., словно тяжел и невыносим даже ему взгляд незнакомца.

— Это не принадлежит тебе, потому что получено обманом — говорит человек, чье лицо так и не дано увидеть мне, но уже и звуки его голоса рождают во мне необъяснимую тревогу, и страх, но и радость — светлое, давно забытое мною чувство робкой крохотной пташкой вдруг оживает во мне и слабо бьет крыльями.

— Но это и тебе не может принадлежать — возражает ему тот, кто скрывался в тени колоннады.

— Да, это так, — соглашается незнакомец и я ощущаю как черная тоска поглощает меня и меркнет яркое полуденное солнце, так поглощают сияющие вершины гор черные грозовые тучи, — но всему назначен свой предел и будет предел искуплению, положенному ей.