Жюльетта Бенцони - Драгоценности Медичи

• Название: Драгоценности Медичи
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15739-5, 5-699-15740-9

Венецианский князь и всемирно известный антиквар Альдо Морозини не мог предположить, в какую пучину ввергнет его поиск старинных серег и рубинового креста – драгоценностей, которые он увидел на портрете кисти известного художника.

Шаг за шагом восстанавливая историю этих произведений искусства, князь сам становится участником кровавых событий...

---

– Ив заключение он посоветовал разорвать связь? – вмешалась маркиза, слушавшая историю Бьянки с упоением. – Это классика!

– Медичи никогда не отличались пристрастием к классике, – возразила Лиза. – Козимо приказал сыну отправляться на свадьбу с герцогиней, а любовницу поселить в небольшом дворце на Виа-Маджо, на правом берегу Арно, что было гораздо ближе к дворцу Питти, тогдашней резиденции великого герцога. Так и произошло: законная жена Иоганна Австрийская почти сразу забеременела, а для четы Буэнавентури началась роскошная жизнь. Бьянка стала фрейлиной, а Пьетро – камергером, на которого пролился такой денежный дождь, что в народе его прозвали Пьетро Золотые Рога. У него оказалась толстая кожа, и он не обиделся, напротив, обратил данное обстоятельство себе на пользу, постоянно требуя новых финансовых вливаний и доходных должностей. Он неустанно жаловался жене и чуть ли не самому герцогу на то, сколько мук терпит из-за их связи. Эти стенания так утомили Франческо, что в один прекрасный вечер, во время пирушки с друзьями, он заявил, что назойливый жалобщик, того и гляди, потребует у него наследственное право на верховную власть в Тоскане. Слова герцога не ускользнули от внимания Роберто Риччи, который нередко принимал участие в кутежах Пьетро, и он предложил покончить с вымогателем на условиях полной безнаказанности. Это ему обещали, и в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое августа тысяча пятьсот семьдесят второго года означенный вымогатель был убит несколькими ударами кинжала около своего дома, куда его отнесли, когда рассвело, чтобы подготовить к вечному упокоению. Бьянка, вся в черном, держа за руку маленькую девочку, отправилась к великому герцогу с мольбой покарать убийц мужа. Козимо принял ее тепло и заверил, что будет сделано все, дабы она получила полное удовлетворение, после чего... прикрыл дело. Впрочем, Бьянка, подав столь прекрасный пример супружеской верности, проявила хороший вкус и нашла в себе мужество не настаивать на обвинении. Она поспешила забыть Пьетро и целиком сосредоточилась на новых устремлениях, главным из которых было стать великой герцогиней Тосканы: Пьетро отошел в лучший мир, а здоровье герцогини Иоганны оставляло желать лучшего. И в этом не было ничего удивительного, ибо после свадьбы одна беременность сменялась у нее другой.

Заброшенная, оскорбленная, раздавленная наглой роскошью своей соперницы, несчастная уже не могла чувствовать себя в безопасности за циклопическими стенами дворца. Особенно после смерти Козимо I, который сделал ее великой герцогиней. Она лишилась могущественного заступника, и Франческо не скрывал, как ему не терпится избавиться от нее. Ведь она уже исполнила свою миссию, даровав супругу семерых детей, из которых девочке по имени Мария предстояло стать в один прекрасный день королевой Франции, супругой Генриха IV.

«В начале тысяча пятьсот семьдесят восьмого года, ожидая восьмого ребенка, Иоганна была в столь жалком состоянии, что не могла передвигаться самостоятельно. Ее переносили из одной комнаты в другую или в сад, где она могла любоваться фонтанами, в специально сделанном для нее кресле. И вот однажды утром, когда она попросила отнести ее в сад с целью посмотреть на новые каскады и лужайки, несшие кресло лакеи выпустили его из рук на самой середине большой лестницы. Иоганна покатилась вниз по мраморным ступенькам, дробившим ей кости. Через несколько часов у нее произошел выкидыш, и она скончалась в ужасных мучениях. Дорога оказалась свободной перед Бьянкой, и Франческо уже заявил о своем намерении жениться на ней. Именно тогда Венеция произвела один из тех невероятных поворотов, тайной которых владел Дворец дожей. Приговорив к смерти, опозорив и презрев Бьянку, Светлейшая республика решила простить ее и провозгласить своей Любимой дочерью. Она даже послала во Флоренцию ее отца, которому предстояло освятить примирение, но...

– А! Имеется все-таки «но»! Я начала подозревать, что все было слишком уж хорошо в этом худшем из миров, – пробурчала мадам де Сомьер.

– В историях такого рода они есть всегда, – улыбнулась Лиза. – Человек, восставший против любовников, был грозным противником, поскольку речь шла о родном брате Франческо, кардинале Фердинандо Медичи. Во время объявления о помолвке он устроил великому герцогу ужасную сцену, заявив, что мул, даже увешанный золотом, не может превратиться в чистокровную лошадь, что прощение Венеции ничего не меняет и что ни Флоренция, ни Австрия никогда не согласятся с этим чудовищным браком. И кардинал уехал в Рим, чтобы не освящать своим присутствием скандальную церемонию. Атмосфера во Флоренции накалялась и становилась невыносимой для Бьянки, которую горожане ненавидели за гордость и бесстыдную роскошь. Дошло до того, что любые неприятности и беды, случившиеся в Тоскане, тут же приписывались ей. И называли ее не иначе как Strega – Колдунья!

Великий герцог знал об этом, однако, несмотря на угрозы и аресты, фаворитка не могла выйти на улицу: стоило ей появиться, как в нее летели камни. Шквал ненависти был таким мощным, что Франческо занемог, и ему пришлось провести несколько дней на острове Эльба. Он ясно понимал, что от этого брачного союза следует отказаться, но ничего не мог с собой поделать. И двенадцатого октября тысяча пятьсот семьдесят девятого года звон колоколов и пушечные выстрелы возвестили о торжественном событии, но толпившийся на улицах народ безмолвствовал, а по пути следования свадебного кортежа поспешно стирали оскорбительные надписи на стенах домов. Перед лицом столь единодушного и явного осуждения герцогская чета решила покинуть дворец Питти и обосноваться за городом, на великолепной вилле Поджо-а-Каейяно, столь дорогой сердцу Лоренцо Великолепного. Франческо, окончательно забросив государственные дела, предался своей давней страсти – алхимии. Он добился некоторых успехов, но недовольство его правлением все возрастало, чему немало способствовали агенты кардинала.

Бьянка страшно перепугалась, узнав, что архиепископ Флоренции с кафедры собора Дуомо обрушился на недостойного правителя и Колдунью, которая царствует, скрываясь от всех, словно прокаженная. Пытаясь отвести угрозу, она сама написала Фердинандо и заявила, что ничего так не желает, как примирения двух братьев. Кардинал вернулся во Флоренцию. Произошел обмен куртуазными визитами, состоялись разнообразные празднества и даже охота, которую очень любил кардинал. Наконец Фердинандо принял в своем дворце герцогскую чету. После ужина супруги вышли прогуляться к маленькому озеру, чтобы насладиться красотой необыкновенной ночи, а на следующий день оба слегли с сильнейшей лихорадкой, приковавшей их к постели. Все закончилось за несколько дней. Первым умер Франческо, затем наступила очередь Бьянки, которая успела написать мужу последнее признание в любви. Венецианские сенаторы воспользовались ситуацией и в один голос объявили, что кардинал отравил «любимую дочь» Республики, но Флоренция, безмерно обрадованная обеими смертями, не обратила никакого внимания на подобные «мелочи». Была устроена иллюминация. Фердинандо, скинув сутану, принял верховную власть и похоронил брата с величайшей пышностью, однако Колдунье в христианском погребении отказал. Ее зарыли ночью, втайне от всех, на каком-то пустыре...

Трое слушателей встретили конец рассказа овацией. Лиза поблагодарила, приложив руку к сердцу, и залпом допила шампанское.

– Не знал, что тебе так близка флорентийская культура, – сказал Альдо. – Я думал, тебя интересует только Венеция.

– И ее уроженцы тоже. А Бьянка была одной из самых красивых женщин Венеции.

– Как бы там ни было, я не знал, чем закончилась эта история. И тело ее так и не нашли?

– Думаю, нет. Впрочем, зачем было его искать? Как ты догадываешься, сбиры Фердинандо не стали хоронить ее вместе с драгоценностями.

– Должно быть, они были великолепными! – вскричала Мари-Анжелин, которая не открывала рта во время рассказа Лизы, что было совсем на нее не похоже. – Известно, что с ними сталось?

Ей пришлось подождать ответа. Старый Киприан, который долго терпел, воспользовался паузой и, провозгласив сакраментальное: «Госпожа маркиза, кушать подано!» – добавил sottovoce:

– Если кнели перетомятся, придется объясняться с Евлалией! У нее собачье настроение!

Направляясь к столу, Альдо хлопнул дворецкого по плечу:

– Хотите, я с ней поговорю?

– Она обожает Ваше превосходительство, но слепа и глуха, когда одно из ее блюд в опасности! Быть может, если удастся быстро справиться с супом...

Между тем суп оказался очень горячим. С риском обжечься его героически уничтожили за три минуты. Все лица приобрели прекрасный пурпурный цвет, когда появились рыбные кнели по-мантуански, которые раздулись лишь чуть больше, чем следовало. Тем не менее дегустация началась – разумеется, в полном молчании. Только когда Киприан подал телячье рагу со шпинатом, разговор возобновился. Первой открыла огонь План-Крепен: