Дельфина Лайонс - Призрак потерянного озера

• Название: Призрак потерянного озера
• Автор: Дельфина Лайонс
• Издательство: ДЕКОМ, ИМА-пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1993

Пестрое семейство Мак-Ларенов и приехавшая на летнюю работу студентка колледжа Эмили Пэймелл. Неразрешенный вопрос наследства причудливым образом сталкивает разные характеры. Что скрывается за высокомерным отчуждением Эрика, какая тайна связана с местными индейцами? Если появление призрака предвещает смерть, кто будет следующей жертвой?

---

Понадобилась вся сила воли, чтобы тут же не залезть в постель. Но я хорошо усвоила вчерашний урок. Я не только заперла дверь – ключ в этот раз был на месте, – но и поставила стул возле замочной скважины. И только после этого я скинула платье, влезла в постель и уснула.

В дверь постучали, и звучный голос Рене произнес:

– Вы в порядке, мисс Пэймелл?

Я села на кровати, пытаясь определить, сколько может быть времени. Мои часы показывали половину седьмого. Головная боль прошла, но я чувствовала слабость и легкое головокружение.

Рене наклонилась к замочной скважине:

– Что-то случилось?

– Подождите минутку! – крикнула я. Я на ощупь отперла дверь и отодвинула стул. При этом я чувствовала себя очень неловко, понимая, что по звукам, доносящимся отсюда, Рене должна была догадаться, что я делаю. Но я твердо знала, что эти же меры я буду принимать всегда, пока я остаюсь в этом доме.

Наконец дверь была открыта, и Рене вихрем влетела в комнату. На ее милом лице было написано глубокое участие, но драматический эффект ее выхода несколько снижался из-за того, что с руки у нее свисало что-то мягкое, в складках – слишком по-домашнему уютный штрих для большой сцены.

– Дядя сказал, что вам нехорошо! – воскликнула она, бросаясь ко мне и хватая меня за руки так резко, что я чуть не упала. – Насколько это серьезно? Вы ужасно выглядите. Может быть, следует позвать доктора? Или пусть вас посмотрит миссис Гаррисон? Она замечательно разбирается в травах и во всем таком. Ее бабка, кажется, была знахаркой.

– Ваш дядя преувеличил. У меня болела голова, но теперь уже прошла. Если от чего-то я теперь и страдаю, так это от голода. Я ничего не ела с самого утра.

– Как это возможно! – Рене казалась возмущенной. – Миссис Гаррисон готовила для вас ланч – по крайней мере собиралась. Обещаю вам, я с ней поговорю.

– Нет, все верно, она послала мне поднос с ланчем, я просто не могла есть. – Мне еще раз пришлось объяснить, почему у меня пропал аппетит. Каждый раз, едва только мне удавалось забыть о смерти мисс Хайс, кто-нибудь да напоминал мне об этом. Господи, что же, я обречена все лето мучиться из-за женщины, которую даже не знала?

Рене мрачно кивнула:

– Да, этот дом, кажется, излучает несчастье. Каждый, кто имеет к нему какое-либо отношение, может в любую минуту ждать беды. – Рене опять ослепительно улыбнулась и воскликнула: – Давайте лучше поговорим о более приятных вещах. Поскольку вы не предполагали, что едете сюда, вы могли не захватить с собой ни одного вечернего платья.

Она отлично знала, что у меня их с собой нет, и это было очень мило с ее стороны так вежливо намекнуть об этом. Мое отношение к ней стало теплее.

– В наши дни редко кто одевается специально к обеду, – продолжала Рене, – но дядя ужасно старомоден. Я думаю, вы можете взять на время один из моих туалетов. У меня с собой буквально все мои вещи. Я отказалась от квартиры, когда уезжала из Монреаля месяц назад, поскольку осенью собираюсь перебраться в Нью-Йорк. – Она протянула мне платье. Это, несомненно, было самое красивое платье, какое я видела в своей жизни. Я не знала, что и сказать, покоренная не столько платьем, сколько неожиданным великодушием Рене. Я чувствовала себя виноватой перед ней, за то что поначалу подозревала, что она пришла поговорить со мной из каких-то корыстных соображений.

– Уверяю вас, это лишнее, – сказала она на мои попытки выразить благодарность. – Я счастлива сделать все что угодно, лишь бы дела в этом доме шли спокойно.

Она оглядела меня. Я почувствовала себя неуютно под этим взглядом, вспомнив, что волосы мои свалялись, да и вообще выгляжу я не лучшим образом.

– У нас почти один и тот же размер, и я думаю, оно вам подойдет. Вы немножечко пониже ростом, так что, может быть, вам придется подшить подол на несколько сантиметров. – Она сделала паузу. Потом продолжила с подчеркнутой озабоченностью: – Я хотела бы попросить вас об одном одолжении.

Сердце у меня упало. Я могла бы и догадаться, что ее великодушие имеет определенные цели.

– Когда я узнала, что вы возвращаетесь, я места себе не могла найти от страха, что вы расскажете дяде ужасную правду обо мне – безо всякого умысла, разумеется.

– Какую ужасную правду? – изумилась я. Умысла у меня действительно не было, как, впрочем, и ни малейшего представления, о чем речь.

– Ну, о том, где вы меня видели. Вы ведь уже вспомнили теперь?

Я покачала головой. Рене поджала губки.

– Вы говорите так для того, чтобы успокоить меня? – Очевидно, ей казался невероятным тот факт, что возможно позабыть хоть одну из ролей, в которых появлялась Рене Эспадон.

Она решила сделать вид, что это ее забавляет.

– Разумеется, и почему вы должны помнить? А я-то здесь просто трепещу от страха! Честно говоря, я никогда до этого не дошла бы, если бы дела в театре не шли плохо, как никогда. Вы не поверите, я просто не могла концы свести с концами!

После всех этих приготовлений и вступлений "ужасной правдой" оказалось всего-навсего то, что Рене снялась в нескольких рекламных роликах на телевидении. Я поняла, почему не могла узнать ее раньше. Как-то не вязалась элегантная, безукоризненная, полная жизни Рене с теми дамами на экране, страдающими от недостаточной белизны стирального порошка, затрудненного дыхания или болезней кишечника.

– Сейчас все этим занимаются. Так можно прорваться в регулярную программу, и, что самое главное, этим можно заработать. И все же я на это не решилась бы, если бы предполагала, что дядя может увидеть меня там. В доме нет телевизора, и я считала себя в безопасности. Если бы он узнал, что я занимаюсь подобными вещами, он вычеркнул бы меня из завещания немедленно. Он с таким трудом пришел к мысли, что можно быть актрисой, оставаясь при этом леди, но что касается этих женщин – никогда! И, может быть, он не так уж не прав, – добавила она. – Но, в конце концов, какая выгода – быть леди в наши дни?

Я пробормотала что-то о том, как сильно переменились взгляды с тех пор, когда ее дядя был молодым. Потом, испытывая некоторое облегчение от того, что просьба Рене вполне разумна, я сказала, что у меня и в мыслях нет рассказывать ее дяде об этих рекламных роликах, и не только дяде – никому. Улыбка опять вспыхнула на ее лице: – Вы меня понимаете, я вижу. Как это чудесно, что в доме есть девушка моих лет, с которой всегда можно поговорить и которая мне так симпатична. – Она глубоко и облегченно вздохнула, словно у нее с души свалилась огромная тяжесть. – Ну, я вас оставляю, вы можете уже собираться к обеду. Не сомневаюсь, вы в этом платье будете неотразимы, когда подошьете подол. Я бы вам помогла, но я с трудом держу в руках иголку.

Какое совпадение, я тоже. Но, к счастью, оказалось, что подшивать подол нет необходимости. Платье было средней длины, которая как раз входила в моду, а мне оно доходило почти до пят. Другими словами, оно подходило отлично, если не считать того, что немного сборило на груди. Но я надеялась, что это не очень заметно. Завершив туалет и разглядывая себя в зеркале, я подумала, что никогда еще не выглядела так хорошо. Восточный шелк глубокого бирюзового цвета отсвечивал синим на моих черных волосах. Глаза казались изумрудно-зелеными. И когда я вошла в комнату с картинами, где были приготовлены коктейли, в глазах мужчин я прочитала восхищение. Но оно тут же сменилось неприязнью у всех, за исключением мистера Мак-Ларена. Он пустился говорить мне комплименты, которые могли бы смутить меня, если бы мои глаза и мысли не были целиком сосредоточены на фаянсовых тарелках. А потом мне пришлось приложить немало усилий, чтобы есть, соблюдая приличия, – так я была голодна.

Обед, хотя к нему и подошли не более творчески, чем вчера, был вполне приличный и сытный. Со мной почти никто не говорил, но это меня скорее радовало, чем огорчало, потому что все внимание я могла наконец уделить еде. И только когда мистер Мак-Ларен спросил: "А где же Маргарет?" – я заметила, что ее нет за столом.

Гаррисон оторвался от сервировочного столика:

– Извините, сэр. Мисс Маргарет нездорова. Миссис Гаррисон была с ней почти с самого полудня и сейчас, кончив готовить, снова поднялась к ней. Мисс Маргарет в надежных руках.

Никто не казался обеспокоенным этой новостью, и я решила, что Маргарет, должно быть, часто страдает от того, что там сейчас уложило ее в постель.

После обеда, когда все снова перешли в комнату с картинами для кофе, Эрик подошел ко мне и ледяным тоном заметил:

– Вы, я вижу, отправляясь сюда, основательно подготовились.

Я не сразу поняла, что он имеет в виду платье на мне. Прежде чем я успела что-либо объяснить, Бертран сказал, ехидно усмехнувшись:

– Это же платье Рене. Ты что, не помнишь? Прошлым летом она пролила на него вино. А потом заявила, что в деревенской прачечной его испортили окончательно и что она его больше не наденет.

– Бертран! – завопила Рене, сильно покраснев. – Ты – ты просто свинья! – Она добавила еще что-то по-французски, от чего Луи, сидевший со своей женой и с дядей в другом углу, бросил на нее укоризненный взгляд.