Наталья Солнцева - Торнадо нон-стоп

• Название: Торнадо нон-стоп
• Автор: Наталья Солнцева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07293-4

Ева не знала, что будет делать, когда найдет убийцу своего любовника. Но сидеть дома, готовить мужу обед и делать вид, что смерть соседа по даче Дениса Матвеева для нее ничего не значит, она больше не могла. Наблюдая за домом Матвеева из кустов, Ева не заметила, что за ней самой следят... Дальше два частных детектива, профессионал Всеслав и любитель Ева, стали работать вместе. Ева выяснила, что знала Дениса только с одной стороны: о его деятельности в качестве тайного советника у крупных бизнесменов и политиков она и не подозревала. Обо всех своих клиентах Матвеев оставлял подробную информацию в дневнике. Поэтому один из них и нанял Всеслава, чтобы тот отыскал и уничтожил этот опасный документ. Когда дневник нашелся, сыщики поняли, что получат ответы на многие вопросы. А пока Ева узнала шокирующую вещь: она была у Дениса отнюдь не единственной...

---

– Женщины – непонятные существа! – сказал гость, чтобы как-то поддержать разговор.

– О, да! – мечтательно улыбнулся Денис Аркадьевич. – Они все хотят одного и того же! Любви, поклонения, удовольствий, сладких наслаждений, и денег, денег, денег… Они грезят о рае, где будут течь медовые реки и где деревья будут сгибаться под тяжестью сочных плодов, и где обнаженный Адам будет нежно ласкать их разомлевшие на солнце, мягкие ленивые тела… А знаете, кто должен обеспечить женщинам пребывание в этом раю?

Громов подумал немного и кивнул головой.

– Вижу, что вы догадались! – расплылся в довольной улыбке хозяин. – Ну конечно же, это мы, – мужчины! Именно для этого мы и предназначены! Не так ли?

Игорь Анатольевич не знал, что сказать. Он чувствовал какой-то подвох в словах Матвеева и не хотел попасть впросак, ответив невпопад. Поэтому он предпочел промолчать, и только сделал многозначительный вид.

– Трудна дорога в рай… А? Как вы думаете?

Громов снова не нашелся, что ответить. Впрочем, Матвеев, кажется, и не ждал никакого ответа. Он свистнул, и к нему весело подбежали холеные, излучающие сытость и довольство собаки, – они скакали, высунув языки, и лизали руки своего хозяина. Костер у забора почти потух; он еще слабо дымился, и ветер сносил дымок в сторону сада, откуда раздавался шум веток и птичье чириканье…

ГЛАВА 2.

В пустоте и полумраке антикварного магазина было пыльно, повсюду тускло блестели старинные подсвечники, иконы, бронзовые светильники, огромные часы с маятниками, почерневшие гнутые блюда, какие-то турецкие кофейники, самовары и еще Бог знает, что. У Аглаи Петровны защекотало в носу, и она неожиданно громко чихнула.

– Что вас интересует? – спросил скучающий продавец.

Ему было лет шестьдесят, и он давно потерял интерес к жизни. Только эти окружающие его старые вещи все еще хранили тепло невозвратного прошлого, только они привязывали его к надоевшему существованию, придавали ему хоть какой-то смысл.

– Вот эта картина!

Аглая Петровна показала на небольшой пейзаж в духе Левитана[1]: извилистая, неспешно текущая вдаль река, дождь, низкие серые тучи, пара лодок, притулившихся к мокрым мосткам, одинокий домик на пустынной возвышенности, горящее в домике окно…

– Прелестная вещица, – уныло подтвердил продавец. – Это похоже на осеннюю Волгу… Настоящая провинциальная российская глушь. Там, за поворотом, какая-нибудь Кинешма…бабы, торгующие молоком, свежей рыбой, грибами. Весьма, весьма поэтично. У вас хороший вкус!

Он внимательно посмотрел на посетительницу. Высокая, с пышными, подобранными к вискам волосами, живым ярким лицом и стройной фигурой, она была красива. Не вульгарна, как большинство современных девиц, развязных, громко разговаривающих и смеющихся, как эти самые «бабы из Кинешмы», про которых он только что говорил, – а изысканно, впечатляюще хороша. Он понимал в таких вещах, несмотря на возраст.

– Хотите приобрести картину?

Он не любил слово «купить», как будто оно вносило в его мир какую-то дисгармонию, портило удовольствие от общения с человеком, который что-то понимает в красоте. Да и можно ли купить красоту?

Женщина кивнула, улыбнулась, очевидно зная себе цену, понимая свою привлекательность. Стоимость картины, названная продавцом, показалась ей смехотворной. Не торгуясь, она достала из сумочки дорогой кожаный кошелек и заплатила.

Выйдя на улицу, она прикрыла глаза и удовлетворенно вздохнула, привыкая к яркому солнечному свету, голубизне неба, белому от цветочных лепестков асфальту. Она была довольна собой, прекрасным теплым днем, прогулкой по магазинам, купленной картиной… Старинные вещи, антиквариат, сама атмосфера пыльных, тесных магазинчиков, набитых разными диковинками, наполненных запахами дерева, лака, воска и кожи доставляли ей непередаваемое удовольствие. Это было ее любимое занятие: бродить, смотреть, вдыхать запахи старины, – без особой цели, просто так, – купить что-нибудь, если попадется.

Аглая Петровна решила пройтись пешком, размышляя по дороге, куда она повесит приобретенный пейзаж. Муж, конечно, был бы в бешенстве, если бы узнал. Его возмущало, как можно тратить деньги на «такую ерунду». Они совершенно перестали понимать друг друга. Да и было ли это понимание раньше? Аглая Петровна попыталась вспомнить, и не смогла. Хорошо, что он уехал к своей матери в Вологду. В последнее время они все время ругались, больше и больше отдаляясь друг от друга. Вообще было странно, что могло их связывать? Как получилось, что они оказались вместе? Неужели, это был брак по расчету?

Аглае Петровне Соломирской недавно исполнилось тридцать два года. Она собиралась разводиться с мужем, потому что встретила, наконец, человека, которого полюбила со всей нерастраченной пылкостью своего сердца. Мужчина, который смог вызвать у нее истинную любовь, о которой мечтают лунными ночами и которую воспевают в бессмертных стихах, был необыкновенным, чудным, умным, интеллектуально тонким, – таким, о котором она не смела и думать.

Аглая Петровна неплохо разбиралась в мужчинах. Она была красива той особенной красотой, которая давала ей неограниченную власть нам ними, и знала это. Ее мама с детства внушила ей уверенность в собственной исключительности.

– Аглаюшка, – ласково говорила ей мама, рано поседевшая, очень худая женщина, всю жизнь проработавшая в музейном архиве за символическую зарплату. – Мы, Соломирские, принадлежим к старинному дворянскому роду, а это великая честь. Мы избранники судьбы, поверь мне, девочка. Никогда не забывай, кто ты!

Мама назвала ее Аглаей, в память о какой-то знаменитой пра-пра-бабушке, которая сводила с ума русских и французских вельмож, одинаково ослепительно блистая и в Аничковом дворце, и в Версале. Девочку, однако, это объяснение не устраивало. В школе над ней смеялись и дразнили; учителя называли ее Глашей, чем приводили в бешенство, а когда она подросла, то стеснялась знакомиться с молодыми людьми, из-за того, что придется сказать, как ее зовут. Со временем она успокоилась и даже стала гордиться своим именем, редким и звучным, исконно русским. Так действительно могли звать настоящую барыню, на которую она изо всех сил старалась походить.

Аглая, закончившая школу «гадким утенком», расцветала на глазах, становясь все красивее и красивее, что было почти неправдоподобно. У нее была тонкая белая кожа с нежным румянцем на высоких скулах, пышные и блестящие иссиня-черные волосы, такие же жгучие черные глаза, густые ресницы, пухлые, несколько великоватые губы, яркие и красивой формы, мягкая линия подбородка, длинная шея и гибкая, стройная фигура с высокой грудью и округлыми бедрами. Когда она шла по улице, на нее оглядывались, – откровенно, не стесняясь, раскрыв рты от изумления.

Надо сказать, что ни о карьере кинозвезды, ни о карьере топ-модели она не мечтала. Видимо, сказывалась дворянская кровь. Аглая без особого труда поступила в МГУ на факультет журналистики, наверное, очаровав приемную комиссию своей «неземной красотой», и так же легко его окончила. Искать работу тоже долго не пришлось. Она устроилась в модный женский журнал и вела там рубрику «Психология флирта», которая пользовалась огромным успехом у читательниц.

Аглая Петровна привыкла к жизненным успехам. Ее судьба складывалась гладко и приятно. От мужчин отбоя не было, и госпожа Соломирская, как ее стали называть, перебирала кавалеров и крутила ими, как хотела. Победы давались ей так легко и непринужденно, что было даже неинтересно. Дворянская кровь, опять же, не позволила ей попасть в ловушку корысти и выйти замуж «за деньги», хотя таких возможностей было хоть отбавляй. Аглая Петровна вообще считала, что спешить вступать в законный брак не стоит, так как это значительно снижает интерес мужчины, и у него пропадает стимул угождать своей избраннице.

Когда ей исполнилось двадцать восемь, и мама начала выражать беспокойство по этому поводу, Аглая решилась и вышла замуж за обеспеченного, преуспевающего бизнесмена, Виктора Дунаева, ее бывшего однокурсника, который сох по ней еще в университете. Виктор забросил журналистику, которая никогда его особенно не привлекала, и занялся торговлей. Он не был слишком «крутым», но зарабатывал достаточно, и любил без памяти свою жену Аглаю Соломирскую, которая не пожелала стать госпожой Дунаевой и оставила свою девичью фамилию. Она не собиралась в браке отказываться от своих привычек, ни в отношении времяпрепровождения, ни в отношении мужчин, отказавшись наотрез бросить работу и продолжая посещать различные тусовки и презентации, на которые ее то и дело приглашали, являясь домой чуть ли не засветло.

Виктор ревновал, мучился, но не хотел портить отношения с женой, поэтому все оставалось, как есть. Он зарабатывал, она тратила: наряжалась, покупая себе умопомрачительные платья, шубки и бесчисленное количество туфелек, сапожек и сумочек; часами болтала по телефону с подружками, пропадала на работе до позднего вечера, совершенно не желая заниматься домашним хозяйством. У нее было хобби – бродить по антикварным магазинам и магазинчикам, рассматривать и покупать старинные вещи: недорогие картины, бронзовые канделябры, книги, табакерки и прочее. В их гостиной уже стояли двое громадных напольных часов и несколько ваз. Если Аглая чем-то увлекалась, то отдавалась своему увлечению всем своим существом. Она ничего не умела делать наполовину, – ни любить, ни ненавидеть, ни приобретать, ни тратить.