Мишель Жеро - Жаркая ночь

• Название: Жаркая ночь
• Автор: Мишель Жеро
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002

На что способна женщина во имя карьеры? На многое.

Даже на то, чтобы временно поселиться в доме сурового мужчины, известного своей нелюбовью к женщинам? Да!

Даже на то, чтобы заставить этого мужчину влюбиться? Возможно.

Однако играть с огнем – ОПАСНО. Потому что огонь, возникший от случайной искры, может разгореться в пожар. Потому что ни к чему не обязывающий флирт может превратиться в СТРАСТЬ. В мучительную страсть, сводящую с ума и мужчину, и женщину.

---

Едва угощение успело упасть в траву, Бак обнюхал его и принялся за работу. Услышав громкий хруст, Энни поежилась. С коробкой в руке она приоткрыла дверцу машины. Собака подняла голову, но не пошевелилась.

– Хорошая собачка, – проговорила Энни, чувствуя, что в груди у нее все сжимается от страха.

Бак скосил на нее глаза, доедая последние крошки. Энни подошла поближе. Собака вскинула голову, насторожила уши и забила по земле хвостом. Злясь на себя за то, что руки стали влажными от пота, Энни протянула на ладони вторую косточку, готовая отпрыгнуть, если Бак начнет рычать. Однако ничего подобного не произошло. Обнюхав косточку, Бак осторожно взял ее с ладони и в одно мгновение схрумкал. Энни отважилась погладить его по мягкой шерсти, и, о чудо, собака облизала ей пальцы.

Слава Богу! Контакт установлен.

Не боясь больше, что собака вцепится ей в горло, Энни вытащила из машины чемодан, пакет с едой и направилась к дому.

Войдя в кухню, поставила пакет на стол и позвала:

– Рик! Вы дома?

Ответа не последовало. Вероятно, чинит крышу, как и говорил. Энни потащила чемодан наверх, напевая про себя.

Как Рик и обещал, он установил для нее посередине комнаты, между окнами, двуспальную кровать с матрасом. На нем лежали подушка, одеяло, аккуратная стопка постельного белья и ключи. Рядом с кроватью стоял вентилятор.

«Молодец, сообразил принести», – с благодарностью подумала Энни и включила его. В комнате, расположенной под самой крышей, было жарче, чем в остальном доме. Если бы не тенистые деревья, окружавшие его, вообще дышать было бы нечем.

Энни заметила, что Рик перенес сумки с фотоаппаратурой в самый дальний угол комнаты, и почувствовала легкое угрызение совести. Очень мило с его стороны, что он в очередной раз проявил о ней заботу, но можно было этого не делать: она давно привыкла сама таскать тяжеленные сумки.

Спускаясь по ступенькам лестницы, Энни не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на лестничную площадку второго этажа, размером с танцевальный зал. Шторы на окнах были задернуты, а двери пяти комнат, выходящих на площадку, – плотно закрыты. Сумрачное помещение, заставленное всяким старьем, напоминало барахолку: столы, стулья, старые сундуки, древняя ножная швейная машинка и даже старенькое пианино.

Может быть, когда-то здесь и в самом деле танцевали.

На стенах висели многочисленные фотографии в рамках. Самые старые были начала двадцатого столетия, самые свежие – годов пятидесятых, судя по коротким, «ежиком», стрижкам и очкам в роговых оправах у мужчин и уложенным валиком прическам и платьям с отложными воротниками у женщин.

Весь дом напоминал собой сундук, наполненный бесценными сокровищами, – и Энни не терпелось их тщательно исследовать.

Она провела еще одну разведку – на первом этаже. Здесь тоже все шторы были задернуты, а двери в нескольких комнатах закрыты. Энни не стала открывать шторы, хотя ее так и подмывало это сделать, чтобы теплые солнечные лучи, проникнув в дом, наполнили живительным светом гостиную и зал, осветили семейные безделушки, расположившиеся на полках.

Внимание Энни привлекла стоявшая в застекленной горке пара старых, ярко раскрашенных деревянных туфель и хрупкие серебряные серьги кольцами, лежавшие на красном бархате. Интересно, какие истории скрываются за этими простыми, но бережно хранимыми предметами?

Когда-нибудь, когда она будет готова бросить свою разъездную работу, может быть, она купит такой вот старый дом, в котором царит атмосфера глубокой старины, вместо того чтобы поселиться в современной квартире.

Сшитые вручную лоскутные одеяла, вязаные салфетки и самодельные подушки можно купить в любом антикварном магазине, а вот коллекцию фотографий, сделанных более ста лет назад и запечатлевших историю семьи, не приобретешь ни за какие деньги.

Как приятно знать, кто твои родители, прапрадедушки и прапрабабушки, тети и дяди и прочие родственники! Какое это счастье – быть уверенной в том, что ты появилась на свет не благодаря нелепому случаю, что у тебя есть место, которое зовется твоим родным домом! Родной дом... Энни могла бы побиться об заклад, что никто из этих людей, несмотря на их застывшие взгляды и словно окаменевшие лица, не оставит своего ребенка на попечение приходящей няни, после чего не удосужится за ним вернуться.

Прерывисто вздохнув, Энни отогнала неприятные и нежеланные воспоминания и взяла сумку с продуктами. На сей раз, когда она поднималась по лестнице, она заметила, как сильно стерты деревянные ступеньки: похоже, не одно поколение ходило по ним.

Очутившись в своей комнате, Энни включила холодильник и разложила на его полках продукты. После этого распаковала фотопринадлежности, вытащила переносной компьютер и папки с бумагами.

Помешкав, вынула из одной из них копию портрета Льюиса – оригинал, завернутый в папиросную бумагу, устойчивую к воздействию кислоты, хранился в несгораемом сейфе в ее отделе. С портрета ей улыбался молодой человек с карими глазами, гладко выбритый, с длинными бакенбардами, по моде того времени, и длинноватыми волосами, зачесанными назад и ниспадавшими на высокий жесткий воротник темного сюртука. Белая рубашка, щегольской полосатый галстук. В общем, приятный молодой джентльмен. Никогда не скажешь, что он способен на измену.

В следующей папке хранились изображение суровой Гасси Хадсон в траурном платье, миниатюрный портрет возлюбленной Льюиса Эмили, хорошенькой молодой девушки, и карандашный рисунок Льюиса, запечатлевший его приятеля по Уэст-Пойнту Сайруса Паттерсона Буна, будущего генерала Гражданской войны.

– Ты знаешь, что произошло, Сайрус, – тихо проговорила Энни, пристально вглядываясь в задумчивые темные глаза Буна, словно пытаясь прочесть бережно хранимую им тайну, однако тот надменно смотрел на нее, охраняя свою тайну столь же ревностно в смерти, как и при жизни.

Энни просмотрела еще одну папку, ища письмо, на которое случайно наткнулась в апреле. Письмо, которое Бун написал своему внуку в 1872 году, спустя сорок лет после исчезновения Льюиса Хадсона. Письмо, побудившее ее связаться с Магнуссоном. Письмо, которое подтверждало ее догадку, что Льюис не дезертировал, а был убит. Письмо, в котором Бун признавался: «Цена победы меня уже мало трогает: невинность моя давно умерла в местечке под названием Блэкхок-Холлоу, в его темных и холодных объятиях»

Короткое предложение, в котором сквозило раскаяние. Предложение, намекавшее на какое-то преступление, известное Буну и не дававшее ему покоя. С какой бы стати ему на старости лет упомянуть об этом малозначительном событии после войны, унесшей десятки тысяч человеческих жизней? В армейских документах есть запись, что Льюиса последний раз видели в районе Блэкхок-Холлоу, хотя запись эта появилась в конце шестидесятых годов девятнадцатого столетия. Энни считала, что даже это указывало на то, что Буну известна какая-то тайна: с чего бы ему помнить название маленького населенного пункта, затерянного среди дикой природы, в котором он не был более сорока лет?

Письмо убедило ее, что Бун знал гораздо больше о ночных событиях, чем рассказывал. В лучшем случае он оказался их свидетелем. В худшем – был повинен в смерти своего друга и солгал, чтобы скрыть свою вину.

Цель Энни была проста: приехать туда, где Льюиса последний раз видели живым, и доказать, что он никогда не дезертировал из армии. Может быть, ей даже повезет и она отыщет останки самого Льюиса и перевезет их в тот город, откуда он родом.

Убрав папки, Энни встала и, подойдя к окну, отодвинула шторы и распахнула его. Тотчас же в комнату ворвался свежий ветерок, затеребил выцветшую ткань, всколыхнул пыльный, затхлый воздух.

Энни наскоро пропылесосила комнату, обнаружив при этом пыльную детскую пинетку, завалившуюся за холодильник. Она с удивлением посмотрела на нее и сунула в карман юбки, чтобы потом отдать Рику.

Выглянув в окно, Энни заметила, что небо окрасилось в золотистый цвет. Бросила взгляд на часы – седьмой час. Нужно бы проверить, не пришло ли каких-нибудь сообщений по электронной почте, однако телефонной розетки в комнате не оказалось. Схватив компьютер, Энни спустилась вниз, и только поставила его на стол, как зазвонил телефон.

Энни взяла трубку:

– Алло?

– Ой, простите! – послышался девичий голос. – Я, похоже, ошиблась номером.

– Если вы звоните Рику Магнуссону, то не ошиблись.

– А вы кто? – подозрительно спросила девушка.

– Я... – Энни секунду помешкала и продолжала: – Я коллега Рика. Он сейчас работает. Может быть, вы хотите ему что-нибудь передать?

– Конечно. Я – Хизер. Передайте ему, что я приеду на выходные. Это очень важно, так что не забудьте.

В недовольном голосе отчетливо прозвучала нотка зависти.

– Я все ему передам, – решительно произнесла Энни и положила трубку.

Внезапно ее охватила бешеная и непонятно откуда взявшаяся ярость.