Патриция Кемден - Золотой плен

• Название: Золотой плен
• Автор: Патриция Кемден
• Издательство: ННН
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87927-031-9

Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...

---

– Так где он... англичанин?

Лиз, улыбаясь, уткнулась в халат, вдохнула острый мужской запах.

– Катье наверняка повезла его к Клоду, мой демон. Сестренке больше некуда бежать, кроме как в Геспер-Об.

Астролог уставился на грудь любовницы. Глаза их встретились; она поцеловала шелк, натянутый на ладонь. Раздувая ноздри, Онцелус отбросил Рулона к двери.

– Жди со своими людьми на реке, – приказал он, не отрывая взгляда от Лиз.

– Перед въездом в город с севера есть постоялый двор, – проговорила она, сверкая глазами. – Когда они будут проезжать мимо, вы их схватите.

– Англичанина доставить ко мне, – добавил Онцелус. – С женщиной делай что хочешь.

– Нет. – Сердце Лиз кольнула незнакомая тревога. – Вы не причините ей вреда.

Онцелус задумчиво поглядел сперва на нее, потом на Рулона.

– Желание моей женщины – закон. Оставь нас. Рулон кивнул и, точно краб, пополз к двери. Не чуя ног, выскочил на лестницу. Дверь за ним захлопнулась.

Устыдившись своей слабости, Лиз быстро глянула ему вслед и потупилась. За спиной она услышала шарканье шлепанцев. Онцелус приблизился, схватил ее за плечи, притянул к себе, провел руками по телу.

– Стало быть, ты не полностью отрешилась от мыслей о других? – пробормотал он ей в волосы.

Сквозь тонкий батист рубашки он коснулся ее груди, потер ладонями соски. Со сладострастным стоном она припала к нему.

– Видишь, как хорошо думать только обо мне? – Он оставил в покое ее груди и потянулся за флягой.

Его пальцы коснулись пробки так, будто это была ее грудь. Другой рукой он вцепился Лиз в волосы, оттянул ей голову назад и присосался к губам, пропихивая свой язык все глубже и глубже. Оторвался и снова сосредоточил взгляд на фляге.

– Она солгала мне, твоя Катье. – Онцелус обрисовал флягой контуры ее грудей, еще сильнее потянул за волосы, словно бы намереваясь сорвать скальп. – Мне – солгала!

Опять завладев ее губами, он просунул ей флягу между ног. Услышав плеск адской жидкости, Лиз выдохнула свой ужас ему в рот.

Онцелус поставил флягу и засмотрелся в глаза Лиз, посмеиваясь над ее испугом.

– Не надо было выпускать ее живой из этой комнаты, – прошептал он ей на ухо.

Он приподнял ее подбородок, медленно пошарил языком под ее верхней губой, пробуя ее кожу на вкус. Пальцы так вцепились в волосы, что она закатила глаза.

– Моя roulure. Моя маленькая шлюшка. Тебе удивительно, что я так стремлюсь к своему полковнику Бекету... Удивительно, да? Он единственный, кого мне до сих пор не удалось сломить. Единственный, кто смог ускользнуть от меня. Но скоро мой эзир опять встанет передо мной на колени. – Он как бы перекатывал в горле последние слова.

Разум Лиз туманился от желания. Только он умел заставить ее так чувствовать, только он мог полностью, безраздельно подчинить своей власти. Поначалу это ее тревожило, но теперь она привыкла.

Онцелус, придавив руками голову Лиз, вынудил ее опуститься на колени.

Черный шелковый халат распростерся у ее ног. Онцелус глядел на нее сверху; солнце золотило его мускулистый торс.

– Теперь, – шептал он, – я добьюсь того, в чем прежде он отказывал мне.

Лиз обхватила его колени. Перебирая шелк шаровар, кончики пальцев поднялись выше, к бедрам, ягодицам.

– Он будет стоять передо мной, как ты сейчас, и умолять, чтобы я сохранил ему жизнь.

Лиз потерлась лицом о внутреннюю поверхность его бедра, оставив языком мокрый след на черном шелке. Он прижал ее голову к фаллосу, выпирающему из-под шаровар, и начал медленно, ритмично раскачивать бедрами.

– А я... – голос его звучал низко, тягуче, – я откажу ему.

Кончиком языка Лиз прошлась по всей длине твердого цилиндра. Натянула ткань, чтобы обрисовать его еще плотнее. Облизала один мужской мешочек, затем другой. Ощущение гладкого шелка, елозящего по твердокаменному стволу, добавляло остроты желанию, раздирающему развилку ее тела. Она уткнулась в жаркий пах, захватила губами восстание его плоти.

Он поднял ее за локти. Накрепко придавив к своему телу, ощупал ее сквозь юбку своим острием. Снова поцеловал, ввинчиваясь в рот.

– Ты когда-нибудь видела смерть? – прошептал он, почти не отлепляя губ.

Она задрожала. Он обнимал ее ягодицы, шурша шелком о полотно. Его пальцы обследовали впадину меж выпуклостями ее зада, а зубы прикусили нижнюю губу и втянули ее к нему в рот.

– Если палач знает свое дело, человек может умирать долго и медленно. Утонченно-медленно.

Веки ее затрепетали, она вдохнула горячую струю его дыхания.

– Когда я наконец изловлю Торна, то дам тебе полюбоваться на его агонию.

Лиз стонала, ввергнутая в пучину его власти над ней. Он неторопливо провел ее пальцами по своим бедрам, потом поднес их к паху. Он управлял ее прикосновениями, и сам двигался им в такт. Она целовала и покусывала его грудь.

Одна рука Онцелуса, задрав юбку, погружалась во влажный соболий мех над ее лоном, другая потянула за набухший сосок левой груди.

– Только помани их обещанием свободы, – продолжал он, – и все они станут умолять тебя.

Пальцы его скрылись у нее между ног, и Лиз отчаянно заверещала.

– Даже когда ты сжимаешь руки у них на горле, когда чувствуешь последние удары их сердца, они все еще надеются тронуть тебя мольбами о милосердии.

Пульсирующий жар в ее теле нарастал от контраста двух ощущений: костистых пальцев на груди и дразнящих – под юбкой.

Он растягивал ей нутро, проникнув туда настолько, чтобы держать ее в агонии, но не доводить до исступления.

– Прошу тебя... – шептала она, стараясь глубже вобрать в себя его пальцы, но он не позволял ей этого. – Пощади...

Где-то в глубине меркнущего сознания Лиз отдавала себе отчет, что он наблюдает за ней, нарочно продлевая свою медлительную пытку, снова и снова удерживая ее от экстаза, к которому она так близка.

Голова ее упала ему на грудь. Она металась и стонала от наслаждения, граничащего с изощренной болью. Руки то стискивали его плечи, то снова безвольно разжимались.

Он ловко распустил шнурок, и шаровары, зашуршав, соскользнули вниз. Опрокинув Лиз на стол, широко развел в стороны ее ноги. Поглаживая ей живот, второй рукой снова потянулся к фляге. С выпученными глазами она мотала головой из стороны в сторону на твердой дубовой столешнице.

– Не-ет! – взвизгнула Лиз и попыталась вырваться, но Онцелус не выпустил ее.

– Я чувствую твой страх, моя roulure. Он бьется у тебя под кожей, как сердце.

Холодная фляга прикоснулась к ее разгоряченной коже. Сквозь бешеный стук крови в ушах она слышала, как плещется жидкость в сосуде. Его пальцы возобновили умопомрачительный танец. Она закрыла глаза, со стоном выгнулась ему навстречу. Но он тут же убрал руку, заменив ее гладкой серебряной пробкой.

– Нет! Господи Боже! Не-е-е-е-ет! – дико завопила Лиз, но было уже поздно.

Волны экстаза нахлынули на нее, и тело забилось в конвульсиях.

Еще не успев прийти в себя, она ощутила в своем лоне давление Онцелусовой плоти. Его толчки были мощны, грубы, руки до боли сдавливали ее бедра. Она открыла глаза, но увидела только черный туман. Ужас подкатил к горлу, прежде чем она поняла, что Онцелус набросил ей на голову свой халат. Движение бедер непроизвольно согласовывалось с его ритмом, к тому же он понукал ее резкими, как удар хлыста, турецкими словами.

Вскоре новая пружина стала закручиваться у нее внутри. Сквозь шелк его язык вонзался ей в рот, и она откликалась на эти поцелуи. Старое дерево жалобно скрипело под тяжестью двух тел.

Упираясь в плечи Лиз, он ушел в нее полностью.

– Умри, эзир! Умри, раб!.. – Тело его содрогалось.

Лиз вторила, освобождаясь:

– Умри! Умри-и-и-и!

Онцелус отскочил, оставив ее на столе почти бездыханную. Проворно натянул шаровары, завязал шнурок.

– Пойди вымойся. Поедешь с этой французской крысой в Геспер-Об, навстречу своей сестре.

Он подошел к окну, откинул ставню.

Лиз не сразу поняла, что он ей приказывает.

– Что? – переспросила она, приподнимаясь на локте и убирая с лица халат, – отсылаешь меня? С этим... Рулоном? – Она отвернулась, заморгала, стряхивая с ресниц горечь набежавших слез. – Я тебе наскучила? Так скоро?

Стоя у окна, он медленно поднес к носу пальцы, понюхал их, потер друг о друга.

– Запах твоей страсти впитался в мою кожу. – Он засунул два пальца в рот. – Нет, радость моя, ты мне не наскучила.

– Не отсылай меня! – взмолилась она.

– Я так хочу.

– Но почему? Едва ли Катье захочет стать приманкой в твоей ловушке.

Онцелус засмеялся и повернулся спиной к окну.

– Захочет, мод roulure. Твоя сестра знает, что у меня и для нее есть приманка. С ее помощью я заставлю пса повиноваться. Поедешь вместе с сестрой к маркграфу. Если мой эзир последует за вами, мы там встретимся.

– Но Онцелус...

Он резко захлопнул ставню.

– Без разговоров!

Глава IX

Они долго ехали по лесистым склонам Арденн, продвигаясь к летнему перевалу, бывшему границей между областями Брабант и Геспер-Об. Катье чувствовала усталость и ломоту в костях, но они не шли ни в какое сравнение с муками совести. В воздухе клубились восхитительные ароматы лета, а Катье, сидя в объятиях англичанина, их даже не замечала.