Роберт Маркем - Полковник Сун

• Название: Полковник Сун
• Автор: Роберт Маркем
• Издательство: Принтэст
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-440-011175-7

Похищен бессменный начальник Джеймса Бонда – М. Чтобы найти его, а также сорвать планы хитроумного китайского агента, Бонд готов пойти на все, даже пойти на сотрудничество с агентами ГРУ.

---

Возбуждение или какое-то более глубокое чувство окрасило щеки Суна в темно-желтый цвет. Под белой рубашкой вздымалась и опускалась его широкая грудь. Однако, нисколько не вняв этим рассуждениям. Бонд скептически проговорил:

– Скучно, Сун. От ваших рассуждений. Нет ничего более безынтересного, чем умалишенный.

Сун хихикнул. Внезапно он оживился. Его руки задвигались.

– Эту реакцию я предвидел, дорогой друг. Однако продолжим. И вот мы вместе, Джеймс, вы и я, в подвале на одном из греческих островов. Боюсь, эти декорации уступают в роскоши тем, что приготовили для вас ваши недавние оппоненты. Но ведь мы-то с вами не оппоненты, не правда ли? Мы ведь сотрудники. Прекрасно. Что же я с вами сделаю? В какую часть вашего тела я нанесу удар? И чем?.. Может быть, электричеством? Электричество способно вызывать некоторые из самых утонченных болевых ощущений – при условии, что удар нанесен правильно. Но это слишком легко. Нет простора для изысканности. И вдобавок – будем смотреть правде в глаза – здесь, в Восточной Европе, на электропитание нельзя полагаться. Нет, я глубоко убежден: любой уважающий себя офицер безопасности обязан уметь обращаться с инструментами, которые можно найти на всякой кухне – ножи, шампуры, щеточные щетинки, – все это вы уже наверняка заметили на этом подносе. Однако я слегка грешу против истины, когда говорю о той роковой инъекции, которая ввергнет вас в пучину конвульсий. Этот препарат вы не найдете на всякой кухне. Его получают из грибницы, которая растет в Китае, так что, с определенной долей допущения, можно представить себе кухню, где имеется эта самая эссенция... А теперь наиважнейший вопрос – в какое место направить атаку? Казалось бы, напрашивается ответ – в половые органы. Я уверен, вы по опыту знаете, что здесь может быть достигнут колоссальный болевой эффект, а также весьма любопытный психологический эффект, который рождает в жертве сперва страх, а потом горечь по поводу утери своего мужского качества. Но вряд ли это сильно подействует на вас. Верю, что уже убедил вас, Джеймс: я собираюсь лишить вас не мужского качества, а самой жизни. Да и вся идея атаки на половые органы представляется такой... вульгарной.

Наступила пауза. В ушах Бонда пульсировала кровь. Сун достал из спортивных брюк красную коробку сигарет “Бенсон-энд-Хеджес” и протянул ее Бонду.

– Спасибо, не хочу.

– Вы уверены? Это будет ваша последняя сигарета.

– Я сказал, не хочу. – Бонд почти забыл, как мучил его никотиновый голод. Мысль о том, что эти желтые пальцы вставят сигарету ему в рот, будут заботливо вынимать ее изо рта, чтобы встряхнуть пепел, была просто непереносима.

– Как угодно. – Сун щелкнул отделанной кожей зажигалкой “Ронсон” и выдохнул клуб дыма. – Итак. Куда же? В какой части человеческого тела спрятана его жизнь? Где находится его самая сокровенная точка, его душа, его сущность, его личность?..

К примеру, можно очень плодотворно работать с ногтями. Или, как мы уже обсуждали, с половыми органами. Коленный сустав довольно нейтрален, но даже работая с ним, можно добиться самых неожиданных результатов. Но все это имеет место, так сказать, за пределами личности человека. Человек, конечно, видит, как его потрошат и вместе с болью испытывает от процедуры парализующий ужас. Но все же это происходит на расстоянии. Не внутри человека. – Сун приблизился к креслу, в котором сидел Бонд, и опустился на колени. Теперь он говорил полушепотом. Его горло подрагивало. – Человек живет внутри головы. Именно там находится его душа. И это утверждение истинно и с субъективной, и с объективной точки зрения. Однажды в Корее в моем присутствии – я, правда, не имел к этому прямого отношения – одному американскому пленному выкололи глаза. Случилось самое невероятное. Он прекратил существование. Он умер, хотя по-прежнему был жив. Внутри его черепа ничего не было. Поверьте, это в высшей степени странно.

Итак, Джеймс, я собираюсь проникнуть туда, где находится ваша сущность: внутрь головы. Первое наше сближение произведем через ухо. – Сун встал и подошел к столику. – Я возьму этот шампур и введу его внутрь вашего черепа. – В тусклом свете сверкнула тонкая длинная полоска металла. – Сначала вы не почувствуете ровным счетом ничего. В буквальном смысле – ничего не почувствуете. Барабанная перепонка, которую я собираюсь раздражать, не имеет осязательных рецепторов, только болевые. Поэтому о присутствии шампура вы впервые узнаете лишь тогда, когда... я предоставляю вам самому подыскать подходящее определение для ваших ощущений. Если сможете.

Раздавив каблуком сигарету, Сун посмотрел на Бонда с чем-то вроде сострадания.

– И последнее, Джеймс. Подвал обладает хорошей звукоизоляцией, под нами скала. Пол над нами устлан коврами и одеялами, что еще больше уменьшило слышимость. Испытания показали, что с расстояния в сто ярдов уже практически ничего не слышно. Так что кричите, сколько влезет.

– Бог вас накажет.

– Не накажет, Джеймс. Ему меня не достать, а я вас достану.

Затем энергичной походкой человека, который спешит по какому-то важному делу, полковник Сун подошел к креслу. С необузданной решительностью он своей мощной левой рукой, словно хомутом, обхватил голову Бонда и прижал ее к груди. Бонд изо всех сил дернулся, но безрезультатно. Через несколько мгновений он почувствовал, как в его левую ушную раковину осторожно вводится кончик шампура. Сжав зубы, он ждал.

Боль кольнула внезапно, первый ослепляющий толчок агонии своей губительностью напоминал выстрел из пистолета в упор. Он услышал собственный сдавленный стон. Затем была передышка, во время которой он успел понять, что прекращение боли – куда более тонкое чувственное переживание, чем самые неистовые спазмы любви. И снова боль – взрывами, толчками, пластами, потоками; боль, от которой захлебываешься и которая выжигает; боль нескончаемая, как море или песок пустыни. Новая передышка и новая мысль: больнее уже быть не может. И тут же боль в тысячу крат страшнее. Вдох; и стон. Вдох; и стон. Вдох...

Крик прекратился. Сун почувствовал, что тело Бонда ослабело, и отпустил его. Голова Бонда, из каждой поры которой сочился пот, упала на еле дышавшую грудь.

Сун, словно снисходительный наставник, взъерошил взмокшие волосы Бонда. Потом он резко повернулся, приподнялся на лестнице и с силой толкнул люк. Крышка приоткрылась на несколько дюймов.

Тут же раздался приглушенный голос:

– Слушаю, сэр?

– Спускайтесь вниз. Ломанн.

– Так точно, сэр.

Доктор с черным кожаным чемоданчиком в руке стал спускаться. За ним показались фон Рихтер и Вилли.

– Надеюсь, вы не станете возражать, полковник, если мы поприсутствуем.

– Нисколько, мой дорогой Людвиг. Я ценю вашу заинтересованность. Как видите, для зрителей приготовлены места. Прошу садиться.

– Этот... – Доктор откашлялся и начал снова. – Этот человек без сознания, сэр.

– Рад, что вы разделяете мое мнение. Теперь сядьте и приготовьтесь внимательно наблюдать. Это будет для вас хорошей школой. Если вы и в дальнейшем желаете служить нашему движению, то должны побороть в себе сдерживающие факторы. Учтите это.

Доктор Ломанн поколебался, затем кивнул и занял место на скамье рядом с Вилли.

– Ну, что же вы для нас припасли, Сун? – распевно спросил фон Рихтер. – Мы ожидаем от вас чудес. По общему мнению, Пекин – лидер в этой области.

Польщенный комплиментом, Сун склонил голову на бок, однако, желая оставаться объективным, сказал:

– Во Вьетнаме тоже весьма плодотворно работают. Некоторые сторонники Хо Ши-мина с удивительной для такой сравнительно отсталой страны легкостью овладели этим искусством. Подают большие надежды. Ага...

Он сделал шаг и приподнял голову Бонда за подбородок. Серо-голубые глаза раскрылись, прояснились и вперились в Суна.

– Будьте вы прокляты, Сун, – послышался слабый голос.

– Превосходно. Можно продолжать. Я работаю с его головой, Людвиг, как описывал. Пока он держится неплохо, но это только начало. Вскоре он будет кричать, лишь завидев, что я приближаюсь к нему, чтобы продолжить процедуру... Теперь я предполагаю раздражать септум – перегородку из кости и хряща, которая делит носовую полость. Всем видно? Хорошо.

И вновь боль – сперва не такая невыносимая, как прежде, потом Бонд уже не различал. Он пытался отгородить в сознании место, где не все было бы занято болью, где были бы мысли – прежде, когда он имел дело с палачами, ему удавалось это, и он таким образом сопротивлялся. Однако сейчас боль быстро завоевала все пространство. Единственной мыслью, на которой он смог сосредоточиться, была мысль о том, что он не должен стонать именно в это мгновение. Или в это. Или в это...

Прошло какое-то время, и боль на миг отступила. Он еще существовал где-то. Это было единственным, что он твердо знал. Но должно же быть и что-то еще. Крик. Кричал ли он? Неизвестно. Но в любом случае, старался не кричать.