Георгий Бурков - Хроника сердца

• Название: Хроника сердца
• Автор: Георгий Бурков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7027-0618-8

Замечательный русский актер Георгий Иванович Бурков оставил большое литературное наследие, в том числе массу записных книжек и тетрадок, исписанных быстрым неразборчивым почерком, в которых тайные мысли и интимные желания перемежались с черновиками театральных сценариев и литературных эссе. Бурков всю свою жизнь готовился к большой литературной работе, но кроме интервью и газетных статей ничего не печатал. Он писал для себя. Вдова актера Татьяна Ухарова не только дала разрешение на публикацию «тайного» труда своего мужа, но и во многом способствовала появлению этой книги.

Теперь у всех, кто любит и помнит Георгия Буркова, есть уникальная возможность узнать: каким он был. Перед вами – жизнь, полная страданий, поисков, ошибок и прозрений. Жизнь ума и жизнь души. Настоящая жизнь.

---

С нашим временем что-то происходит. Но что? Эта практическая, безромантичная, циничная и с тягой к анархизму молодежь, мещане, обыватели. Наконец, эти стиляги, служащие как бы фасадным украшением гнилого здания мещанства.

Я еще мало видел людей, которые бескорыстно, с любовью к делу занимались чем-нибудь, стремились к цели, к большой цели с государственным пониманием дела. Конечно, таких людей и раньше не густо было. Их число увеличивается с небольшими колебаниями. У нас много пишут, говорят о том, как наши люди героически строят коммунизм. Я не хочу возражать против этого. Правильно, наши люди строят коммунизм. Но большинство не понимает этого. Если спросить рабочего, что он строит, он может ответить, что строит коммунизм, работает для будущего и прочее. Это он знает. Но не понимает, не понимает всем существом своим. Люди окружены с детства мелочами жизни, с детства к ним привыкают, погружаются в них, вживаются в них.

Как возникает замысел произведения? Этот вопрос мучил не одну сотню критиков и исследователей. Сколько времени терялось на это! Не будем же и мы терять это драгоценное время. Замысел, должно быть, умеет так разнообразно и неожиданно рождаться, что вывести какие-то общие формулировки нет никакой возможности. В каждом отдельном случае нужен индивидуальный подход.

Вот у меня возник грандиозный замысел, который я вряд ли выполню за всю свою (пусть даже долгую) жизнь.

Вот моя «чудовищная» идея: написать четыре цикла романов. Первый цикл будет рассказывать о событиях, которые произошли и произойдут в период моей жизни. Это приблизительно 1947—196… или 197… гг. Одним словом, до конца моей жизни. Условно я назвал этот цикл «Хроника моего сердца» (или «Мои современники», «Жизнь моих современников», или еще что-нибудь в этом роде). Это, может, будут романы, пьесы, рассказы, повести, статьи, фельетоны… Одни могут быть связаны между собой общими героями, общей темой, идеей. Другие могут не иметь между собой никаких отношений. Основная тема эпопеи – преображение СССР на пути к коммунизму.

Вторая эпопея будет захватывать не больше 10 лет по времени, но по охвату жизни будет значительно шире первой эпопеи. Эта эпопея будет носить международный характер, мировой масштаб. СССР, Германия, Франция, США, Испания, Чехия, Польша, Япония, Англия, Греция, Турция и пр. Но ни в коей мере глубина психологического анализа не должна понести ущерб от широты охвата жизни.

Третья эпопея – об Урале. Урал в 1900-1936 гг. (приблизительно).

Основная тема – «Рождение нового мира» (так я и назвал условно эту эпопею). Один из романов будет носить название «Как произошел Человек». Это будет роман о рабочем классе, о росте самосознания среди рабочих, о том, как рабочие поняли свое место в жизни, свою роль в истории. Так возник Человек, свободный от пут мещанства и прочей дряни, встал он во весь рост, смотришь на него, аж дух захватывает!

Четвертая эпопея – 1800-1840 гг. «Колыбель свободы» (условно). Это повествование о декабристах и Пушкине, о царе и помещиках, о войне 1812 г. и о многом другом. Вот план на всю мою жизнь. Теперь, когда все определилось в моем замысле, приступаю к его осуществлению. Только большое бедствие или смерть могут помешать мне в моей работе по осуществлению этого «безумного» (пока) замысла!

И пусть 4 октября 1955 г. будет условно считаться днем моего вторичного рождения. В этот день я по-настоящему осмыслил цель моей жизни и решил, что у меня хватит сил (если их постоянно удваивать и утраивать) для осуществления своего замысла.

Трагедия человека. Порой хорошего по характеру и стремлениям человека жизнь ставит в такие жестокие условия, что человек гибнет. Сколько людей погибло в результате борьбы за власть между отдельными классами, партиями и даже людьми, сколько людей погубила война?! Классовые различия столько трагедий принесли людям.

Умный человек никогда не побоится скомпрометировать себя перед людьми серьезной беседой с общепризнанным дураком. Только человек, боящийся прослыть среди людей за неумного, будет избегать дураков. А раз он боится прослыть глупым, значит, у него есть на то основания.

Костюмированный бал в нашей школе. Чего-то ждешь перед балом, ребята все готовятся, убирают зал, готовят сцену.

Из семнадцатой школы пришли несколько девушек в костюмах. Одна оделась принцем, трико и волосы до плеч, прямые как у мальчика. Еще какие-то костюмы. Один десятиклассник был одет в синий лыжный костюм и лисью маску. Старался играть лису, но его ребята одергивали: «Брось корчиться!» Фома с группой ребят подглядывали через дверное стекло из темной комнаты, как переодеваются и готовятся девчонки…

Вообще бал прошел скучно и не так…

Взрослые и юные. Женщины и девушки. Мужчины и юноши.

В пору ранней юности – лет в 15-19 – среди ребят и девчат выделяются и пользуются особым вниманием друзей красивые или заметные типы. Им приписывается и ум: они сами начинают верить, что умнее остальных. И взрослые выделяют их также, потому что судят по той уверенности, с которой живут «красавцы-избранники». У этих избранников и любовь начинается раньше, их чаще всего выбирают «предметами любви». Но с годами картина меняется. Необходим настоящий ум. Красавцы отходят на второй план. Одни смиряются, другие – нет. Вот тут они и идут на нечестные ходы!

Природа человека постепенно меняется. Этот процесс происходит медленно – десятки веков требуются для незначительных сдвигов. Менялась природа человека, менялся социальный строй, менялась и мораль. Мораль почему-то всегда вступала в противоречие с природой. Хорошо это или плохо?

Из двора лихо выбежал толстомордый мальчуган, разбежался неуклюже, но через канаву не перепрыгнул… Хочется сделать как в кино, но боязно. И я увидел его сразу взрослым. Удивительное дело: иногда смотришь на взрослого и отчетливо представляешь его в детстве. И наоборот.

Не так-то уж мы далеко ушли от времени Шекспира, Гёте, Пушкина, Толстого. И проблемы, те «вечные» проблемы, которые решались в произведениях этих гигантов, живут и в нашей эпохе.

У меня растет раздвоенное чувство – восхищение и недовольство – к опере. Красота музыки, сила ее воздействия на человека, сила чувства, выраженная в ней, и все прочее – покоряет меня. Но ограниченность оперы, беспомощность оперных певцов – раздражают меня и восстанавливают против. Между «Евгением Онегиным» Пушкина и «Евгением Онегиным» Чайковского мало чего общего. Этого упорно никто не замечает.

Конец книги – это не конец жизни героев. Ставя точку, писатель кончает описание определенного этапа (большого или маленького) в жизни своего героя (или многих героев, народа, народов – а в конечном итоге, Человека). Что будет дальше? – трудно сказать, по всей вероятности, произойдет так вот, но я (писатель) этого не утверждаю, все зависит от обстоятельств, а они всегда неожиданны. За то, что произошло с героями в книге, ручаюсь – все было, все правда. Но что произойдет – не скажу – могу ошибиться. То, что я хотел сказать, я сказал.

1956

О приукрашивании жизни. Если прислушаться к рассказам людей о своей жизни, то редко услышишь правду, вернее, ее не услышишь совсем. Я не говорю даже о том, что человек многое не понимает совсем, не может осмыслить в силу своего незнания или еще чего-либо, а многое истолковывает – понимает, стало быть, – не так, как есть на самом деле. Но человек не может говорить правду, потому что ему кажется, что его жизнь станет неинтересной, неприглядной, если говорить о ней правду. В людях живет какое-то стремление украсить свою жизнь, жить красивее, но так как она – жизнь – идет «некрасиво», то люди украшают ее вымыслом. Это распространилось и на литературу. И бороться с этой привычкой людей трудно, даже невозможно. И если написать сейчас правдивую книгу о жизни людей, то твои книги сожгут (или не издадут вообще), а самого посадят в психлечебницу.

Люди стремятся к тому, к чему никогда не придут. Это очень печально, но это так. Народы всего мира и всех времен стремились к всеобщему благополучию. Им кажется, если устранить те препятствия, которые мешают осуществлению этого плана в настоящем, то можно добиться осуществления этого плана. Но совсем не учитываются препятствия, которые обязательно встретятся на пути к общему благополучию. И нельзя предвидеть эти препятствия и учесть их. А они, препятствия и рогатки, всегда будут.

Может быть, лет 20-30 спустя я с улыбкой буду вспоминать о своем нетерпении и волнении, когда вдруг задумаюсь о будущей Правде. Это нетерпение похоже на зуд во всем теле: не знаешь, откуда идет он, но чувствуешь всем телом.

Что такое законы искусства? И законы ли это? Они созданы самими людьми и очень многообразны. У Льва Толстого одни законы, у Алексея Толстого – другие, у Горького третьи, у Бунина четвертые… Каждый из них имеет свои законы творчества. Но если внимательно присмотреться, то у них есть общие законы, обязательные для всех. Нужно изучать и общие, и индивидуальные законы творчества всех выдающихся писателей, но не для того, чтобы соблюдать их (в искусстве не как в юриспруденции – за соблюдение законов только ругают), а для того, чтобы использовать некоторые из них, если они будут отвечать твоим замыслам. И на основе этих законов создавать свои законы творчества.