Алексей Иванов - Земля - Сортировочная

• Название: Земля - Сортировочная
• Автор: Алексей Иванов
• Жанр: Юмористическая фантастика

Хотите узнать, с чего начинал Алексей Иванов, прославленный автор романов "Золото бунта", "Сердце Пармы", "Географ глобус пропил", "Общага-на-Крови"? Лирические, романтические, фантастические повести, включенные в этот сборник, стали первыми произведениями Иванова, представленными широкой аудитории. Виртуозный стилист, мастер увлекательного сюжета, наделенный прекрасным чувством юмора, он сразу завоевал уважение публики и коллег-литераторов. Включенные в этот сборник повести принесли Алексею Иванову премию "Старт", вручаемую за лучший литературный дебют в Екатеринбурге.

---

С чюдисами в художесвеном произведении надо обращаца осторожна. К тому же одно и то же со-бытее может быть чюдом и не чюдом в зависемости от опстоятельсв. Вот идете вы ночью по улеце, а навстречу мужик с монтировкой. Тут иму на бошку кирпич с крыши бац!… Чюдо? Чудо! А если мужека убрать? Идете вы ночью по улеце, а вам сверху на черип керпич бабах!… Чюда нет.

Вот так и с котенком васькой чюда нет, хотя так и не кожица с первово взгляда. Но это я потом объесню.

ГЛАВА 6

Без названия

Далеко за станцией догорал огромный летний закат. Алые полотнища света высоко взлетали над синим лесом и заливали улицы зловещим свечением. Желтая луна подскочила в зенит, будто боялась обжечься.

Лейтенант Лубянкин быстрым шагом возвращался от дяди Дмитрия Карасева и вел на веревке Байконура. Байконур был с похмелюги и плелся за Лу-бянкиным с мрачным видом. Больше всего ему сейчас хотелось впиявиться зубами в ногу Лубянкина и волочиться, волочиться за ней в пыли…

Байконур ощущал себя разбитым и отупевшим. Шерсть его свалялась набок, в горле пекло. Байконура охватила апатия. Корова Бунька, увидев его в таком состоянии духа, да еще с веревкой на шее, даже не отскочила с рельсов, где жрала бурьян, а как-то особенно издевательски покачала бедрами и отвернулась. Байконур опустил голову, завесив глаза ушами.

Лубянкин отправил потрясенную жену к соседям и весь вечер приводил дом в порядок. Граблями собрал рассаду из-под окон, вымел черепки и землю из комнаты и выдернул ухват из стены сарая.

Привязав Байконура к крыльцу, Лубянкин вошел в дом. Байконур же спрятался под ступеньками и лег, сложив голову на лапы. В синем небе над крышей тихонько проступали звезды. В душе Байконура благоразумие боролось с тоской и остатками хмеля. Благоразумие отступило, и Байконур негромко, чтобы не услышали, начал подвывать. Где-то рядом скворчал кузнечик. Под его музыку оживились блохи в шкуре у Байконура. «Жрите меня, - хотел сказать им Байконур. - Жрите, гады. Только вам я еще и нужен. Жизнь, жизнь моя, зачем ты такая собачья?…»

Тем временем Лубянкин запер дверь и осмотрел отремонтированные окна. Бежать из комнаты было невозможно. Лубянкин достал из комода медный ключ, отпер дверки шифоньера и вытащил оттуда пленного котенка.

Держа Ваську за шкирку, он снова оглянулся. Опыта допрашивать котят у него было недостаточно, инструкций не существовало вовсе. Ничего не придумав, он посадил котенка на стол и вынул пистолет.

– Добрался я до тебя, проклятый мятежник! - злорадно сказал он. - Подлый ты урод в галактической семье!

Котенок молчал, глядя в окно.

– Не смотри, не уйдешь, - развернул пистолетом его голову Лубянкин. - Что, не выдержали твои интеллигентские нервишки, когда я пацана припугнул?

– Ребенок-землянин в нашей войне ни при чем, - глухо ответил котенок.

– Благоро-одный!…- издеваясь, протянул Лубянкин.- Пожертвовал жизнью!…

– Еще не пожертвовал, - резонно заметил котенок Васька.

– Пожертвовал-пожертвовал, - усмехаясь, заверил его Лубянкин. - Даже если я не замучаю тебя насмерть пытками, в диктаторских застенках тебя на шапку пустят, понял?

– Понял, - мрачно ответил котенок. - Знаю, как попал туда генерал Крокодил.

– Так что нет смысла молчать, - добавил Лубянкин. - Сознавайся, я жду.

– Не дождешься.

– Хорошо, можешь не отвечать. Но учти: то, что ты можешь нам сообщить, - мелочь по сравнению с тем, что мы уже знаем про вас.

– И что же вы знаете?

– От завербованного нами баронета Поло-Уина, которого вы сегодня расстреляли, мы уже узнали, что и Штаб, и Информаторий, и Главная Карта находятся здесь. В ком укрывается Оллего, я тоже знаю. Да и ВАСКА в наших руках, хе-хе.

– Все равно этого мало, чтобы высадить десант. Где вы будете искать Карту и Информаторий? Кого захватывать? Вашего горе-резидента Мидра-Кадра-Зева с летающим самогонным аппаратом? Нет, господа, вы на понт нас не возьмете. И меня тоже.

– Ладно, пусть так. А если мы сохраним тебе жизнь и свободу, а?

– Свобода Галактики мне дороже.

– Значит, выдавать имена землян-носителей ты не желаешь?

– Нет.

– И расположение Карты с Информаторием?…

– Нет.

– Ну, как хочешь, грязный, поганый, упрямый бунтовщик!

Лубянкин безжалостно поднял котенка за шкирку.

– Будете меня пытать? - тихо спросил котенок.

– Буду, - подтвердил Лубянкин и пошагал к двери.

А Байконур в это время под крыльцом пережил ужасную метаморфозу настроения. Поддавшись гнету одиночества в этом мире, он стойко мирился с блохами, пока те не вошли в раж. А теперь утихомирить их он уже не мог и сходил с ума от их укусов, плакал и зубами рвал на себе шкуру. Если бы Лубянкин не вышел, он бы обрушил крыльцо, оборвал веревку. Повалил ворота и с воем промчался бы по улицам Сортировки, вертясь со страшной скоростью и цапая себя за спину, а потом бы прыгнул и, возможно, утонул вместе с блохами в спасительной прохладе Мыквинского пруда.

Но Лубянкин вышел, встряхнул Байконура и отвязал веревку.

– Фас! - волнуясь, сказал он и бросил перед псом котенка.

«Это атавизм!…» - взвизгнул про себя разведчик ВАСКА, но его тельце против воли выгнулось дугой, а шерсть вздыбилась. Пронзительное шипение вырвалось из горла контрразведчика.

«Р-разорву!…» - с истомой и бешенством подумал Байконур про котенка. Блохи изъели его организм так, что под шкурой остались только труха и ненависть. Байконур сделал шаг, глаза его заволокла пелена.

– Р-разорву!… - слабея от ярости, прорычал он.

«Надо что-то предпринять!…» - отчаянно подумал контрразведчик, на когтях пружинисто ковыляя перед псом с выгнутой спиной. Собрав все свои психические силы, он бросился в телепатическую атаку.

Байконур боком, какой-то развинченной трусцой приближался к замеревшему котенку. Никакого вторжения в свой темный и дремучий разум он не почувствовал, как вдруг…

Это ощущение пристукнуло его и затормозило. Он ошеломленно оглянулся на Лубянкина.

Байконуру показалось, что давний груз, который он таскал всю жизнь и тяжести которого никогда не замечал, вдруг исчез!…

«Что ж такое-то, господи!…» - подумал он, забывая о блохах и котенке. Глухой протест и непонимание возникли в его душе. Шерсть встала дыбом от ужаса.

Какие-то сдвиги мышления заворочались в его косматой голове, будто в давно выброшенном будильнике ожил механизм.

Байконур потряс башкой.

Электрическая волна прокатилась по нему от задних пяток до выщербленных усов.

«Чертовщина!…- немея, подумал он.- Так ошибаться всю жизнь?…»

Он снова поглядел на котенка, и ему неотвязно чудилось, что это не котенок, а щенок, его маленький щенок по имени Кутька…

«Я - женщина!» - озарило Байконура, и он даже присел на всех четырех лапах. Кудлатый хвост в страхе кинулся между ног.

– Эй, ты чего?… - удивленно сказал Лубянкин, спускаясь с крыльца. - Байконур, фас!…

«Я - женщина!» - подумал Байконур, все более и более утверждаясь в этом открытии.

Лубянкин приблизился к нему и пхнул сапогом.

И тут в Байконуре словно лопнул пузырь, содержащий всю неукротимую страсть собачьего материнства. С ревом он вцепился в ненавистный сапог.

Отброшенный истеричным пинком, он прыгнул к Кутьке, к своему любимому рыжеухому Кутьке, схватил его зубами за шкирку и кинулся вон, прочь отсюда, в уютное гнездо под перроном, где его ждали еще четверо маленьких щеночков…

– А-а!… - завопил Лубянкин, вылетая из калитки на улицу. - Караул! Грабят!…

Присев, он выбросил вперед обе руки, сжимающие пистолет, и открыл ураганную пальбу по удирающему Байконуру с контрразведчиком в зубах.

Байконур исчез в пыли.

– Обманул!…- завыл Лубянкин и прямо посреди улицы упал на землю, молотя ее кулаками.

А Байконур, где-то по пути утратив контрразведчика и вместе с ним все материнские чувства, что было духу домчался до столярного цеха за станцией, трепеща, зарылся в опилки и закрыл лапами голову.

«Долакался!… - трясясь, думал он. - Долакался, алкаш несчастный!… Белая горячка!… Нет, все, начинаю новую жизнь!…»

…Глубокой ночью, когда Млечный Путь раскинулся по небу от Старомыквинска до Новомыквинска, когда лунный свет хромировал дорогу и засветил фонарики яблок в листве яблонь, когда замерцали лопухи и крапива в Пантюхином овраге, будто цветки папоротника, участковый Лубянкин тихонько постучал в окошко Барбарисова дома.

Через некоторое время дверь приоткрылась, и на крыльцо в трусах и сапогах вышел отец Барбариса дядя Толя.

– Чего тебе? - негромко спросил он. Лубянкин протянул ему сжатый кулак и оглянулся по сторонам.