Ирина Булгакова - Черный завет

• Название: Черный завет
• Автор: Ирина Булгакова
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0413-3

Мир под лучами Гелиона – странный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мать пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовище и обрек его на вечную охоту за людьми.

Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дано им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит предназначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Донаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…

---

– Лорисс-с, – шепнула, повторив незнакомое имя из давно забытого сна.

– Так не бывает! Это неправда! Так не может быть! Нет!

Пронзительный визг потряс стены, заставил черное пламя беспорядочно заметаться по небу, касаясь ног демона.

И заставил Заморыша разжать руки, отпуская Донату на свободу. Но знакомая черная тень уже держала ее, крепко вцепившись в плечи, нимало не беспокоясь о том, что рвут острые когти вместе с курткой и человеческую плоть. И отшвырнула к стене, как отбрасывают ненужную больше вещь.

Черная Вилена смерчем встретила Заморыша, набравшего силу в стремительном полете. Но бросившийся на нее демон поймал пустоту, еще дрожащую от близкого дыхания Черной Вилены. Она оказалась у него за спиной. Острые когти вцепились в кожистые крылья.

Неся на себе страшную ношу, Заморыш отбивался, пытаясь дотянуться до черной демоницы, но она неуловимо уходила от его когтей. Скрученные спирали черных тел некоторое время держались в воздухе. Потом смертельное объятье распалось, и, сложив за спиной крылья, Заморыш рухнул вниз.

И каменные стены содрогнулись, осыпав Донату камнями. Она едва успела прикрыть руками голову, которую рвала на части боль, голодным зверем накинувшаяся на беззащитную плоть.

Висели клочья сорванных с костей крыльев, когда Заморыш поднялся из груды камней. Молниеносно выпрямившись, он в едином прыжке вцепился в ноги парящей в воздухе Черной Вилены. Страшная сила отбросила ее к стене, заставив зеркала трепетать от удара.

Черная Вилена, широко расставив руки, сползала по стене. Тело, засыпанное белым песком, потеряло былое совершенство. Белые змеи волос старались угнездиться в трещинах, останавливая ее падение. И тут на нее бросился Заморыш. Но там, где только что висело беспомощное тело, его встретила разъяренная демоница.

Они сошлись в жестоком поединке, и клочья черной плоти, сдерживаемые порывами ветра, кружились в воздухе, переплетаясь с хлопьями белого снега. И красная пыль каплями оседала на зеркалах, и черное пламя тотчас поглощало их, в сытой отрыжке выталкивая на поверхность расходящиеся круги.

– Ты дура, – женщина ползла к Донате, останавливаемая приступами боли. Она хрипло дышала, ловя воздух открытым ртом. – Она убьет и его, и тебя, и меня… Ты не сможешь загнать ее обратно. Не сможешь…

Ненависть, что вместо света и тепла впиталась в каждую морщину, что долгое время держала на плаву и не давала скатиться в бездну сумасшествия, одна только ненависть вздыбила тело женщины с мраморной плиты и бросила вперед. Движимая одной только ненавистью, потому что сил не могло быть в измученном болью теле, женщина в одном прыжке преодолела расстояние, что их разделяло. Доната тяжело поднялась. Ее тело взывало к милосердию: оставь, оставь меня в покое! Она мало что понимала. Внутренности, скрученные в один тугой узел, камнем тянули к земле.

Вой ветра, разбуженный кровью демонов, что струилась по черным зеркалам, насылал на головы людей проклятье. Камни падали на землю, погребая под обломками мраморные плиты пола. Круглый зал дрожал, в последней агонии стремясь избавиться от всего, что мешало ему умереть достойно.

Женщина оказалась сильнее духом. Доната от боли не могла заставить себя держать глаза открытыми: мутный туман жарким маревом окутывал близкие стены, лицо, обрамленное темными волосами, возникло неожиданно, как приговор. Донату неумолимо клонила к земле третья сила, что запустила когти в трепещущее сердце.

Судорожно пытаясь достать оставшийся нож, Доната ловила окружающее пространство по частям. Мокрые пальцы находили лишь пустые гнезда. И смерть уже смотрела на нее глазами той, что дала ей жизнь только затем, чтобы убить.

Но вдруг тело женщины содрогнулось, глаза застыли, и юркая струйка крови резво сбежала по подбородку из открытого рта.

– Мальчик… ты, – сказали губы и женщина, удерживаемая Ладимиром от стремительного падения, тяжело опустилась на пол. Из спины, прямо напротив сердца торчал нож, потерянный Донатой в бою. – Дурак. И тебе… дочка. Хрен, а не… Истину. Могла бы… спасти и тебя, и целый мир. Но зачем он… мне… теперь…

Ее тело дрожало, снедаемое робким пока дыханием смерти. Долгий усталый стон устремился к стенам, безмолвным свидетелям долгих лет ее жизни в мертвом городе. Но страшным грохотом низвергнутого с высоты демона ответили ей старинные стены.

Заморыш падал вниз, но вместо мраморных плит его приняло в свои объятья фиолетовое сияние Иного мира. Тьма готовилась принять свое неразумное дитя, так неосторожно откликнувшееся на Зов человека. Жидкое пламя медленно, словно боясь потревожить падшего демона, переворачивало его тело с боку на бок, и обтекая со всех сторон, долго баюкало.

Кровь пузырилась на губах женщины.

Таял в сиянии Заморыш, сливаясь с тем, чем был прежде.

Ладимир переводил взгляд с Донаты на женщину, так до конца и не осознав, что же произошло.

И смеялась Черная Вилена, опускаясь в зал, окруженный треснувшими зеркалами.

– Я! Я сделала это! – хриплый хохот впитывали стены, впитывала Тьма, что дрожала у ее ног. – Больше ни один демон, никогда! Слышите вы, жалкие твари! Никогда не откликнется на ваш Зов! Вы унесете тайну с собой, в могилу! Я убью вас, и тысячи детей Тьмы никогда не будут вашими рабами!

Она еще что-то кричала, но вдруг рассветные лучи Гелиона проникли сквозь щели в стенах, сквозь дыру в потолке, окружили радужными сетями хрипящую от злости Черную Вилену. Она замолчала. Не знакомое с иными чувствами, кроме ненависти, лицо с трудом справлялось с маской удивления, покрывая морщинами черный лоб.

Рядом с Донатой стоял невысокий мужичок. Рубаха, заправленная в видавшие виды штаны, стоптанные сапоги, разинувшие старые ненасытные рты. Руки, с навеки въевшейся грязью, теребили веревочный поясок, неспешно отделяя нитку от нитки.

– Так пришел обещанное получить, – буднично сказал он, толкнув в бок ошалевшую от боли Донату. – Сама сказала, и по рукам ударили, вот он – свидетель! Два много для одной. Так и выбирай, которую мне отдать – ту, – он, не глядя, махнул рукой в сторону Черной Вилены. – Или эту, – мужичок без стесненья поддел носком сапога умирающую женщину.

Женщина смотрела на Дорожного Попрошайку, и взгляд ее не выражал ничего.

– Не хочу… Отверженной, – вытолкнула она, и поток крови хлынул у нее изо рта.

– Так, девка, долго ждать? У меня делов этих позарез – дорога не ждет! По рукам уговор был? Был. Так чего же – ту или эту?

– Ту, – Доната повернулась в сторону еще не до конца осознающей происшедшее Черной Вилены.

Попрошайка кивнул головой и в тот же миг исчез, оставив после себя сильный запах дорожной пыли, слегка прибитой грибным дождем. Пропала и Черная Вилена, облаком растворившись в воздухе. Радужная сеть, лишенная законной добычи, опала и медленно опустилась вниз, накрывая Донату, Ладимира и женщину искрящимся бисером света.

Смерть стерла следы ненависти со знакомого до мелочей лица, оставив ему выражение благодарности во взгляде, что скользил мимо Донаты, устремляясь к черным зеркалам.

ЭПИЛОГ

Ладимир потянул поводья на себя, и лошадки послушно остановились у знакомой с детства разлапистой ели.

– Если хочешь знать, я вообще не хотел появляться в этих местах, – он спрыгнул с козел и протянул Донате руку, помогая сойти с повозки. – Тем более, в твоем положении бродить по лесу…

Она слушала его вполуха, придерживая рукой заметно округлившийся в последнее время живот.

– Мне надо, – сказала она, и тут же спохватилась.

– Так, – Ладимир обнял ее за талию и порывисто прижал к себе. – Мы с тобой, помнится, договорились, что это последнее «мне надо», которое я слышу от тебя. Иначе… Выбирай, как ты будешь наказана.

Она покорно кивнула, медленно высвободилась из его объятий. В его руках было тепло и уютно. Но над головой шумел ветер, напоминая о том, что она задумала.

– Я скоро, – коротко бросила она, и сошла с дороги в лес.

Лес встретил ее радостно. Молодая поросль ласково гладила ее по лицу, а густая трава щекотала обнаженные колени, забираясь под юбку. Световые пятна Гелиона, обгоняя ее, с готовностью указывали знакомый путь.

На холмике по-прежнему стоял округлый камень, и не стерся косой крест, нацарапанный ножом. На могиле матери не росла трава. Лес трогательно заботился о последней Кошке, покинувшей этот мир. Доната опустилась на колени, не заботясь о том, чтобы разгладить складки пышной юбки. Она склонила голову и положила руки на теплую землю.

– Все как ты просила, мама, – нежно сказала она, и губы тронула легкая улыбка. – Я посмотрела в глаза Той Женщине. Ты оказалась права, она умерла очень давно. Наверное, в тот день, когда бросила меня в лесу. Спи спокойно… Я скучаю по тебе, мама…

Голос дрогнул. Краем глаза уловив быстрое движение, Доната повернулась: в густой листве вдруг сверкнули, поймав лучи Гелиона, желтые кошачьи глаза с черными, вертикальными зрачками.