Шейла Бишоп - С первого взгляда

• Название: С первого взгляда
• Автор: Шейла Бишоп
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2526-7

София Беренджер счастливо выходит замуж за Руфуса Ленчерда. Но вскоре выясняется, что ее муж отчаянно ревнив. Жизнь Софии становится невыносимой, и она находит утешение в общении с Майлзом Ропером. Однако ее любовь к Руфусу не умерла, и молодая женщина пытается принять правильное решение…

---

– Ага, дюжины, – кивнула София, теряя терпение. – И я все свободное время проводила в постели с ни…

Он схватил ее, свирепо сжал худенькие плечи так, что София вскрикнула от боли, и тряс до тех пор, пока кровь не застучала у нее в висках. В ушах зашумело. Сквозь этот шум она услышала слова:

– Ты не должна больше так говорить, сука! – Руфус был белым, как бумага.

– Шутка… – смогла выдавить из себя София.

– Вот что все это для тебя значит, да? Просто шутка?

Она подумала, что муж собирается ударить, но он отпустил её, презрительно оттолкнув.

София не могла понять, что происходит. Никогда еще она не сталкивалась с физическим насилием, и эта внезапная атака Руфуса, которого она любила и которому полностью доверяла, на время парализовала ее.

Руфус не двигался, стоял на том же месте у нижней ступеньки лестницы. София не хотела проходить мимо него, превратившегося вдруг во враждебного незнакомца, поэтому поковыляла в гостиную. За дверью в темноте она наткнулась на низкую этажерку и столкнула поднос с бокалами для шерри. Большая часть их разбилась вдребезги, на полу зловеще замерцали осколки. До этого София была слишком ошарашена, чтобы плакать, но теперь слезы хлынули по ее щекам. Она встала на колени и принялась подбирать кусочки стекла трясущимися пальцами.

Немного погодя София почувствовала присутствие Руфуса, он тихо подошел и начал помогать ей, осторожно складывая осколки на поднос. Они молчали.

– Дорогая, прости, прости, – наконец забормотал Руфус. – Я не ведал, что творил. – Он мучительно запинался на согласных и выглядел совершенно потерянным. – Должно быть, я сильно обидел тебя, София, пожалуйста, только не плачь больше. Я не могу этого вынести.

Она оставила разбитый бокал и привалилась к плечу мужа, ища утешения. Руфус сел на пол, лаская ее голосом и руками, восстанавливая домашний мир, возвращая ощущение безопасности.

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты приревновал меня к Виктору, – минуту спустя сказала София.

– Наверное, потому, что я слишком хорошо его знаю. Я часто наблюдал, как Виктор смотрит на девушек, и мне тяжело было видеть, что он причисляет тебя к категории вертихвосток. Но ты, казалось, не возражала, и я начал думать о других парнях, с которыми ты встречалась, когда одна жила в Лондоне. Я ничего не мог с собой поделать. И когда ты сказала… то, что сказала… что-то вспыхнуло в моей голове, и я совсем взбесился. София, я ужасно сожалею, – снова повторил он. – Я не хотел причинить тебе боль, любимая, ты мне веришь?

– Конечно, дорогой, – успокоила она его. – Я ведь говорила тебе, что ты для меня первый, последний и единственный мужчина. А что до всех Викторов этого мира – тебе не о чем беспокоиться. Я никогда дважды не взгляну ни на одного из них!

– Я не хочу, чтобы ты и один раз на них взглянула, – проворчал Руфус.

И вот тогда у Софии возникло, пока смутное, предчувствие того, что ей предстоит в будущем.

Вскоре она уже с уверенностью знала, что Руфус патологически ревнив. Когда бы она ни встречала Виктора или кого-то еще с подобным отношением к женщинам, Руфус становился раздражительным и угрюмым, не отходил от нее ни на шаг и свирепо хмурился. Он хватался за любое случайно произнесенное ею в разговоре имя и тут же принимался ее допрашивать. Кто это? Как долго ты его знала? Где вы познакомились? Ах, это тот, что преподнес тебе дорогие часы в качестве свадебного подарка? Немного странно, не так ли, если ты его едва знаешь? И София перестала упоминать прежних своих друзей, просто чтобы сохранить мир. И все равно ревнивые выпады продолжались, она часто убегала в слезах, а Руфус мчался за ней, мучимый угрызениями совести, чтобы поцеловать и помириться… до следующего раза. Между этими абсурдными эпизодами они были исступленно счастливы, что делало сцены ревности более или менее сносными.

Тем летом развлечений у них было предостаточно: они играли в теннис на травяном корте «Египетского дома», плавали в бассейне у Норрисов, в субботу после обеда Руфус играл в крикет, а София наблюдала за ним, скучая от утомительных правил, но очарованная белыми фигурами крикетистов, которые, казалось, исполняли какой-то языческий ритуальный танец на зеленом поле.

Счастливые, они вдвоем бродили по холмам, работали в саду, экспериментировали с цветной фотографией и слушали проигрыватель, разделяя страсть к Моцарту. Его волшебная музыка в сочетании с залитым лунным светом садом создавала обстановку для самой пылкой и запоминающейся любви. Если бы только не было постоянного, затопляющего душу страха сказать что-то не так, чтобы муж ничего не вообразил себе и внезапно все не испортил…

***

Октябрьским утром десяток членов попечительского совета собрались в гостиной «Египетского дома». Это не было плановое заседание – их созвали в срочном порядке, чтобы решить вопрос с финансированием. Научно-исследовательская команда университета Истхемптона, работавшая над болезнями картофеля, истощила свой денежный запас и горько рыдала, прося дополнительных грантов.

Руфус собрал столько народу, сколько сумел найти, причем не самых толковых членов: Артур не смог оставить свою епархию в Мидленде; Стивен, прославленный нейрохирург, находился в Америке, Билл – на выездной сессии суда. Но старшее поколение присутствовало: отец Билла, губернатор колонии в отставке, дядюшка Август и, конечно, тетя Флоренс. Кто может возразить, что два достойных пожилых джентльмена и не менее достойная леди способны мудро распорядиться миллионами, накопленными нашим предком? – размышлял Джонатан Ленчерд, приходской священник Ринга, вытягивая под столом длинные ноги и раскуривая трубку. Однако он не чувствовал такой же уверенности в отношении еще одной тетушки – Кесси Бедж. Она жила на той стороне Стока, исправно приезжала на каждое собрание и голосовала неизменно за темы, названия которых сама едва могла выговорить даже по буквам. Тихо щебеча что-то, старушка сидела сейчас рядом с Диной, оставившей на время свой книжный магазин. Напротив них Виктор боролся с зевотой – он охотился с пяти утра на лисят.

Были там и трое кооптированных членов, не принадлежавших к семье. Вежливо повернув головы в сторону доктора Холанда Эванса, пытавшегося убедить их расстаться с большими деньгами, они внимательно слушали. Помощник директора изучал какие-то записи.

Какой приятный парень Руфус, лениво думал Джонатан. Обладает обаянием и хваткой породистого рыжего сеттера – странное, правда, сравнение, но оно подсказано цветом его волос и уверенностью в себе. Что до самообладания и эмоциональной уравновешенности – до недавнего времени казалось, что Руфус может похвастаться и этими достоинствами. Но выяснилось, к сожалению, что он, пастор, плохо понимал своего кузена, которого знал всю жизнь; если его, стороннего наблюдателя, так тревожат вспышки собственнического и легко поддающегося переменам характера Руфуса, что, должно быть, чувствует несчастная София, являющаяся их мишенью? Она уже начала проявлять признаки нервной напряженности, бедняжка, и нечему удивляться!

Размышления Джонатана были прерваны скрипучим голосом старого сэра Уильяма, экс-губернатора, вклинившегося в речь доктора Эванса:

– Фаллер первоклассный ботаник. Мы убедились в этом в свое время, когда устанавливали ему первоначальный грант. Но это не оправдывает того факта, что он так быстро расправился с деньгами и не предъявил нам никаких результатов исследований.

– Прошу избавить меня от разглагольствований чиновника! – Это был ожидаемый взрыв со стороны доктора Августина Ленчерда, с праведным гневом обрушившегося на своего пожизненного спарринг-партнера. Отсутствие воображения, скупость, неуважение к «краснокирпичным» университетам <Университеты, основанные в Великобритании в XIX-XX вв. и специализирующиеся на технических дисциплинах.> – все эти старые обвинения вновь полетели в цель.

Сэр Уильям дождался, пока кузен остановится, чтобы перевести дыхание, и сказал:

– Все это было бы чрезвычайно интересно, если бы хоть как-то относилось к делу. Я задал простой вопрос о финансах и все еще надеюсь на простой ответ.

– Думаю, нам нужно учесть форс-мажорные обстоятельства, – вмешался Руфус, вертя в руках лист бумаги. – Не говоря уже о болезни самого профессора Фаллера, были еще трудности с новыми постройками на экспериментальной ферме. Это задержало их работу по программе, но, разумеется, жалованье должно быть выплачено… кроме того, транспорт, бензин…

Недовольный шум голосов за столом утих, успокоился даже сэр Уильям. Провели голосование и приняли резолюцию об увеличении гранта.

– Признаться, болезни картофеля меня ничуть не вдохновляют, – шепнула Дине тетя Кесси. – Такой неинтересный овощ, даже когда он совершенно здоров. И все же забавно, что внеочередное заседание прошло именно сегодня, поскольку я почти уже собралась приехать сюда повидать Руфуса. Это не тот вопрос, который можно обсуждать по телефону, и я подумала, что должна рассказать ему лично. Ты помнишь мою соседку, миссис Фродшем? Она пригласила меня посмотреть телевизор прошлым вечером. У нее гостит мисс Поттер-Уильямс. Что-то, я уже забыла что, было сказано насчет женитьбы Руфуса на такой красивой девушке, и мисс Поттер-Уильямс навострила ушки, услышав фамилию Беренджер. Она сказала, что у ее племянницы, миссис Уайбрэхэм, служила девица по имени София Беренджер, присматривала за детьми. Так вот, племянница уличила ее в недостойном поведении со своим мужем и тут же вышвырнула из дома.