Стивен Ван Дайн - Смерть Канарейки

• Название: Смерть Канарейки
• Автор: Стивен Ван Дайн
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1991

«...Настоящая хроника описывает раскрытие Вансом загадки зверского убийства Маргарет Оделл, которое известно под названием «Убийство Канарейки». Странность, дерзость, кажущаяся невозможность раскрытия этого преступления делают его одним из самых исключительных дел Нью-Йоркской полиции, и если бы Фило Ванс не принял участия в его расследовании, я уверен, оно так и осталось бы одной из величайших нераскрытых тайн Америки...»

---

Глаза Хэса вспыхнули зловещим огоньком.

– Мы умеем, – процедил он сквозь зубы, – устраивать чертовски интересные разговоры с людьми, которые не пользуются репутацией завзятых остряков.

Маркхэм поглядел на часы.

– У меня есть срочные дела на службе, – сказал он, – а все эти разговоры ни к чему не приведут.

Он положил руку на плечо Хэса.

– Покидаю вас, чтобы двинуться дальше. Сегодня все эти свидетели снова будут у меня на допросе в прокуратуре – может быть, я смогу расшевелить их память хоть немножко. Вы наметили линию, по которой поведете расследование?

– По обыкновенному порядку, – уныло ответил Хэс. – Просмотрю бумаги Оделл и проверю их…

– Лучше бы вам съездить в бюро по вызову такси, – предложил Маркхэм. – Постарайтесь выяснить, кто был человек, уехавший отсюда и куда он уехал.

– Неужели вы допускаете хоть на минуту, – спросил Ванс, – что если бы он знал что-нибудь об убийстве, то остановился бы в холле и попросил бы телефониста вызвать такси?

– О, для меня это совершенно неважно, – Маркхэм говорил почти равнодушным тоном, – но девушка могла сказать ему что-нибудь, что наведет на след.

Ванс насмешливо покачал головой.

– О, долгожданная ясноглазая Вера, о, чистая Надежда, ты невесомый ангел, парящий на золотых крыльях!

Маркхэму было не до поддразнивания Ванса. Он повернулся к Хэсу и заговорил с возросшей бодростью.

– Позвоните мне попозже днем… Может быть, мне удастся вытянуть еще что-нибудь из компании, с которой мы только что беседовали. И, – добавил он, – поставьте обязательно сюда охрану. Я хочу, чтобы квартира так и оставалась, пока нам не удастся пролить свет на это дело.

– Я об этом позабочусь, – сказал Хэс.

Маркхэм, Ванс и я вышли и сели в машину. Через несколько минут мы уже мчались по Центральному парку.

– Помните наш недавний разговор о следах на снегу? – спросил Ванс, когда мы выехали на Пятую авеню.

Маркхэм задумчиво кивнул.

– Насколько я припоминаю, – продолжал Ванс, – в вашем предполагаемом случае имелись не только следы на снегу, но и десяток или больше свидетелей, включая и ваше маленькое чудо, которое видело какую-то фигуру на фоне зимнего ландшафта. Сейчас вы в более ужасном положении, благодаря тому удручающему факту, что у вас нет ни следов на снегу, ни свидетелей, видевших убегающую фигуру. Короче, мы лишены всяких вещественных доказательств…

Он печально покачал головой.

– Знаете, Маркхэм, мне кажется, что из свидетельских показаний неоспоримо вытекает, что никого не было рядом с покойной в миг ее перехода в мир иной, и что, следовательно, она является, я полагаю, всего лишь живой. Тело задушенной леди второстепенное обстоятельство с точки зрения судебной процедуры. Я знаю, что суд не признает доказательства убийства без тела, но как вы намереваетесь объяснить наличие вещественного доказательства без убийства?

– Вы говорите чепуху, – сказал Маркхэм.

– Совершенную, – согласился Ванс. – А все же затруднительная вещь для законника не иметь хоть каких-нибудь следов.

Внезапно Маркхэма прорвало.

– Вам то уж, конечно, не нужны ни следы, ни какие-нибудь вещественные доказательства, – набросился он на Ванса. – Вы обладаете даром угадывания и предвидения, в котором отказано простым смертным. Насколько я помню, вы довольно высокомерно сообщили мне, что, зная сущность и условия убийства, вы безошибочно могли бы найти виновного, оставил он следы или нет. Припоминаете вы свое хвастовство?… Ну, так вот вам преступление, и преступник не оставил никаких следов. Будьте добры удовлетворить мое любопытство и сообщить мне, кто убил Маргарет Оделл.

Безмятежное спокойствие Ванса не было нарушено желчным вызовом Маркхэма. Он сидел несколько минут, лениво затягиваясь, сигаретой, затем он нагнулся и стряхнул пепел в окно.

– Честное слово, Маркхэм, – протянул он, – я уже наполовину склонился к тому, чтобы заняться этим дурацким делом, но я думаю пока подождать, посмотреть, кого припутает сюда Хэс со своим расследованием.

ГЛАВА 9 НАЧАЛО РАССЛЕДОВАНИЯ (вторник, 11 сентября, после полудня)

Маркхэм насмешливо хмыкнул и откинулся на сиденье^

– Ваше великодушие умиляет меня, – сказал он.

По пути нас ненадолго задержала уличная пробка у Мэдисон-Сквера, и Маркхэм нетерпеливо поглядывал на часы.

– Уже больше двенадцати, – сказал он. – Я думаю высадиться у клуба и перекусить там. Я, конечно, знаю, что завтрак в такой ранний час покажется слишком плебейским такому изнеженному тепличному цветку, как вы.

Ванс принял приглашение.

– Поскольку вы лишили меня моего утреннего завтрака, – заявил он, – я, так и быть, разрешаю вам заказать для меня несколько яиц.

Через несколько минут мы вошли в почти пустой ресторан Стюйвезент-Клуба и заняли столик у окна, выходящего на южную сторону, из которого были видны верхушки деревьев Мэдисон-Сквера.

Как только мы заказали завтрак, вошел одетый в униформу слуга и, почтительно наклонившись к плечу прокурора, подал ему записку, вложенную в конверт клуба, на конверте не было никакой надписи. Маркхэм читал ее с выражением растущего любопытства, а когда он увидел подпись, легкое удивление мелькнуло у него в глазах. Наконец он оторвался от записки и кивнул ожидавшему слуге. Затем, извинившись, встал и быстро вышел. Вернулся он через добрые двадцать минут.

– Забавная вещь, – сказал он. – Эту записку прислал человек, который обедал и был в театре с Оделл вчера вечером… Как тесен мир… Он остановился здесь в клубе – он не постоянный член, но всегда бывает здесь, когда у него дела в городе.

– Вы его знаете? – равнодушно спросил Ванс.

– Я его видел несколько раз, его зовут Спотсвуд. – Маркхэм, казалось, был в замешательстве. – Он семейный человек, живет в загородном доме на Лонг-Айленде и вообще известен как весьма уважаемый человек. Я бы его последним заподозрил в том, что он путается с Оделл. Но, как он сам признается, он часто с ней встречался во время своих наездов в Нью-Йорк – «вспомнил молодость», как он говорит, – и вчера обедал с ней у Фанчелли, а потом повел ее в Зимний сад.

– У нас с ним разные представления об интеллектуальном или даже поучительном времяпрепровождении, – заметил Ванс. – И он выбрал для этого чертовски неудачный день… Вообразите, что вы раскрываете утреннюю газету и обнаруживаете, что дама, с которой вы провели прошлый вечер, была задушена ночью.

– Ему страшно неловко, – сказал Маркхэм. – Дневные газеты появились час тому назад и он звонил все это время мне в прокуратуру каждые десять минут, пока я не зашел сюда. Он боится, что его связь с девушкой раскроется и скомпрометирует его.

– А разве этого не случится?

– Я не вижу в этом необходимости. Никто не знает, кто был ее спутником в прошлый вечер, а так как он явно не имеет отношения к убийству, какой смысл втягивать его в это дело? Он рассказал всю эту историю и предложил остаться в городе, пока я не отпущу его.

– Я видел по облаку разочарования, окутывавшему вас, когда вы возвращались, что эта история не содержит никаких утешительных намеков на ключ к разгадке убийства.

– Да, – согласился Маркхэм. – Девушка, очевидно, никогда не говорила с ним о своих личных делах, он не смог высказать ни малейшего удовлетворительного предположения. Его рассказ совпадает полностью с рассказом Джессапа о том, что происходило вчера вечером. Он зашел за девушкой в семь, проводил ее домой около одиннадцати, провел у нее около получаса и ушел. Когда он услышал, что она зовет на помощь, то испугался, но когда она уверила его, что ничего не случилось, он решил, что ей что-то почудилось во сне и перестал об этом думать. Он прямо поехал сюда в клуб, где был без двадцати двенадцать. Судья Редферн, который увидел, как он выходил из такси, позвал его наверх и засадил играть в покер с людьми, которые ждали его. Они играли до трех часов ночи.

– Ваш Дон Жуан с Лонг-Айленда не оставил вам никаких следов на снегу.

– Во всяком случае, его появление прекращает одну линию расследования, на которую мы могли бы потратить много драгоценного времени.

– Если прекратится гораздо больше линий расследования, – сухо заметил Ванс, – вы попадете в печальное положение.

– Их еще вполне достаточно, – сказал Маркхэм, отодвигая тарелку и требуя счет. Он встал и, помедлив, обратился к Вансу.

– Вы достаточно заинтересованы, чтобы продолжать это дело?

– Я? Конечно, заинтересован. Захвачен.

Я был просто ошеломлен готовностью Ванса, хотя она была шутливой и беззаботной, потому что знал, что он хотел сегодня осмотреть выставку китайских гравюр в галерее Монтросс.

Мы доехали с Маркхэмом до здания Уголовного суда, и, войдя в него со стороны Франклин-стрит, поднялись в специальном лифте в просторное, но мрачное помещение прокуратуры. Ванс уселся в темное обитое кожей кресло возле резного дубового стола и закурил сигарету.