Николай Кузьмин - Генерал Корнилов

• Название: Генерал Корнилов
• Автор: Николай Кузьмин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-203-01798-0

На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.

Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.

---

Что такое банки, банковский капитал? Обыкновенные ростовщики, наживание на даче денег в долг. Но если в прежние времена это занятие считалось позорным и совершалось тайно, то ныне ловкие манипуляции с деньгами (биржи) совершаются открыто, нагло, торжествующе. Некогда презренное занятие евреев-ростовщиков стало необходимейшим условием нормального функционирования государственного механизма. Деньги стали кровью, а биржи – сердцем государств. Люди, распухшие от золота, стали третьим сословием России – буржуазией. Копируя европейские порядки, завели многопартийность. Прием испробованный, иезуитский, ибо в мозаике крикливых групп и блоков весьма удобно маскироваться тем, кто из-за кулис этого кукольного балагана уверенно дергает за ниточки. Одержимая одним на свете – безудержной наживой, буржуазия установила невиданную эксплуатацию работающего люда. В ответ стало все больше закипать естественное возмущение. По стране загуляла с каждым днем растущая энергия четвертого сословия – пролетариата. Это была сила молодая, мускулистая, а главное – сплоченная. Рабочий из многолюдного грохочущего цеха никак не походил на забитого, затурканного мужика, ковыряющегося в одиночку на своей тощей десятине… Невысокого мнения был Лавр Георгиевич и о русском духовенстве. Священнослужители в тяжелую минуту бросали свою паству и спасались сами. Недаром же свирепые монголо-татары совершенно не трогали монастырей, храмов и попов!

Можно ли было в таком состоянии кричать о Берлине и заноситься извечной мечтой о близкой возможности снова «приколотить щит Олега над вратами Царьграда»?

Правда, покамест у России имелась одна испытанная сила – ее армия…

Загадкой для Корнилова и многих русских генералов было решение военного и политического руководства Германии наплевать на стратегическое предостережение Бисмарка и заставить свой народ сражаться на двух фронтах одновременно: на Западе и на Востоке. Еще одно свидетельство того, что державами, даже великими, управляют отнюдь не лучшие умы нации.

В основе этой губительной ошибки лежала, как это ни странно, предельная осведомленность германского руководства. Добыв русский мобилизационный план (наисекретнейший документ!), немецкий генеральный штаб рассчитывал, что раньше чем через полтора месяца на фронте русской армии не громыхнет ни одно орудие, не двинется из окопов ни одна дивизия. Таким образом, с самого начала немецкие генералы получали продолжительную фору в целых шесть недель. За это время следовало разгромить легкомысленную Францию, желательно повторить триумф Седана, когда в плен угодил сам французский император. Быстрая победа на Западе должна была завершиться стремительным занятием Парижа. И немецкие корпуса, не теряя ни часа, мощно двинулись прямо на Париж.

Расчеты немцев на быстрый разгром французской армии, на блицкриг, как будто сбывались. План Шлиффена осуществлялся по тщательно разработанному расписанию. Армия генерала Клюка, захватывая уютные провинциальные городки и старинные замки, надвигалась на Париж. Из французской столицы началось повальное бегство. Дороги на юг не справлялись с потоками потерявших голову парижан.

Французское правительство отчаянно взывало и к Лондону, и к Петербургу. Англичане, поколебавшись, все же объявили себя в состоянии войны с Германией, однако на поле боя не спешили, известив Париж, что им необходимо мобилизовать и сосредоточить достаточное количество хорошо обученных дивизий.

Глаза французов с надеждой устремились на Россию. Посол Морис Палеолог донимал Николая II мольбами о немедленной помощи. Судьба прекрасной Франции повисла на волоске.

Русский план войны предусматривал первоначальное выступление против Австро-Венгрии. Глубокий обход левого фланга австрийских войск создавал угрозу всему Силезскому промышленному району. Лишь после захвата этого жизненно важного для Германии центра наступала очередь самой немецкой армии. Отчаянное положение Парижа вынудило русское командование срочно поменять все планы.

Верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич, дядя царя, обрадовал Палеолога, сообщив наконец, что завтра, 14 августа, он выезжает в свою Ставку, в Барановичи, и сразу же отдает приказ о наступлении. Французский посол кинулся к шифровальщикам. В Париж, потерявший голову от паники, полетела коротенькая телеграмма: «Держитесь, спасение близко!»

Прибыв в Ставку, великий князь, худой и долговязый, неловко, по-журавлиному, склонился над огромной картой. Русский фронт тянулся с севера от Балтики до Румынии на юге. На границе с Восточной Пруссией развертывались две армии: Самсо-нова и Ренненкампфа. Южнее, против Галиции, изготавливался Юго-Восточный фронт, самый обеспеченный, самый боевой. Обстановка диктовала предпочесть удар на юге. Однако как отреагируют на это немцы? Скорей всего они предпочтут пойти здесь на временную неудачу, но постараются завершить разгром францу-зов. Немецкие офицеры, как передавали, уже разглядывали в свои сильные бинокли парижские предместья. Великий князь избрал удар на севере. И армия Самсонова, не завершив формирования, устремилась на зеленые поля Восточной Пруссии.

Немцы изумились: русская армия оказалась способна начать столь мощное наступление чуть не на месяц раньше мобилизационного срока. Направление удара было угрожающим: никуда не сворачивая, прямо на Берлин. Словно укол шпагой в самое сердце! Бешено заработал узел связи германского генштаба. Из-под самого Парижа в Пруссию понеслись воинские эшелоны. В вагонах сидели солдаты двух стрелковых корпусов, выведенных прямо с поля боя.

Еще в эшелоне, по дороге на фронт, ушей Корнилова достигли слабые отзвуки напряженных придворных интриг. Государь, оказывается, не счел нужным проводить главнокомандующего своей армией (и своего дядю). По слухам, на вокзал его не пустила немка, раздосадованная августейшая супруга Александра Федоровна. Великий князь вроде бы нисколько не огорчился столь явным проявлением высочайшей немилости. Всеми мыслями он был уже на фронте. Профессиональный военный, он прекрасно знал, что русский генералитет сверх всякой меры засорен никчемными людьми, великосветскими шаркунами в эполетах, но в то же время в строю недоставало более трех тысяч офицеров. Где их взять? Когда готовить?

Великий князь присутствовал на общем заседании Государственной думы и Государственного совета, когда весь зал дружно поднялся на ноги и в один голос обратился к взволнованному Николаю II: «Веди нас, государь!» Этот порыв не обманул главнокомандующего. Знают ли они, что армия обеспечена лишь на первые месяцы войны? Ответственные генералы, поглаживая отросшие животы, радовались, что им удалось создать достаточный запас снарядов – по тысяче на каждое орудие. Однако у немцев этот запас был в полтора раза больше!.. Великий князь, как редко кто из Романовых, сознавал, что начавшаяся бойня будет вестись до полного изнеможения, на измор. Поэтому, отправляясь в свой полевой штаб, в Барановичи, он выкроил время и собрал поставщиков на армию. Зная неистребимую натуру этих прохвостов, он был предельно краток: «Господа, только без воровства!» Верил ли он в силу своего наказа? Едва ли. Если уж Петру Великому с его дубинкой… Однако великий князь был полон решимости употребить всю отпущенную ему власть.

Пока великокняжеский поезд, очень коротенький, составленный всего из нескольких вагонов, уносился к югу от столицы, штабные офицеры, задержавшись после ужина в салоне, обсуждали поразивший всех патриотический порыв населения. Так было не только в обеих столицах, такое происходило по всей стране.

Обратили внимание и на вроде бы совершенно незначительную деталь во всенародном торжестве: государь, появившись на балконе Зимнего дворца, не вывел с собой царевича Алексея, не показал народу наследника престола. Это был нежелательный, дурной знак.

Таким образом, перечень знамений, порождавших тревожные, самые нехорошие предчувствия, продолжал сопровождать это явно неудачное, несчастливое царствование…

Тем не менее, осуществляя план Шлиффена, германская армия легко сминала заслоны французских войск. Задержек с продвижением, как правило, не возникало.

Изумленный стремительностью немецкого наступления, мир ждал падения Парижа. Спасения французам быть не могло. Сдав врагу столицу, Франция как бы останавливала свое сердце.

Совершенно неожиданно, вопреки всякой военной логике, последовало знаменитое «чудо на Марне». Армия надменного, самоуверенного Клюка почему-то принялась топтаться на месте и, преступно медля, роковым образом теряя время, подставила гарнизону обреченного Парижа свой растянутый правый фланг. Неслыханная удача! Французы, сами еще плохо веря в свалившееся счастье, немедленно использовали этот единственный шанс на спасение. Генерал Клюк получил сокрушительный удар, и картина сражения за Париж переменилась моментально и самым решительным образом. Разгром немецкого правого фланга, помимо своего военного значения, вдохновил французов на достижение окончательной победы.