Ник Саган - Рожденные в раю

• Название: Рожденные в раю
• Автор: Ник Саган
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20126-2

Ника Сагана – сына известного астронома и писателя Карла Сагана, чей роман «Контакт» стал в свое время мировым бестселлером, можно по праву назвать достойным продолжателем литературных традиций не только его отца, но и лучших представителей жанра НФ, таких, например, как автор «Хроник Амбера» и многих других всемирно известных произведений Роджера Желязны.

После микробиологической катастрофы, уничтожившей практически все население Земли, выжить удалось немногим. И теперь задача тех, кто уцелел, – возродить человечество и создать новую, не склонную к агрессии цивилизацию.

Однако мнения о том, в каком мире должны жить искусственно сотворенные учеными дети, разделились, и в результате постепенно формируются два противостоящих друг другу общества.

Объединяет их только одно: необходимость противостоять новой опасности, грозящей окончательно уничтожить все живое на планете.

---

Кроме темноты, пустоты и холода есть еще что-то. Я уверен. Я вот-вот коснусь земли ногами. Я услышу шелест ветра. Я увижу Нгози и Далилу: они будут бежать наперегонки по заснеженному лугу, усыпанному цветами – яркими полевыми цветами среди зимы.

Они оглянутся и позовут меня.

– Пойдем, Хаджи, – скажут они. – Это за холмом.

И они побегут, чтобы я догонял их, а я протяну к ним руки и скажу: «Подождите, подождите», но они не могут ждать. Я поковыляю за ними и обнаружу, что Господь сделал мои ноги здоровыми и сильными. Я побегу, и мне не будет больно. И лицо мое осветит улыбка, потому что с каждым шагом я буду нагонять брата и сестру. Сердце мое переполнит радость, а руки коснутся их. На вершине холма мы все вместе рассмеемся и станем любоваться, как нам навстречу будет подниматься солнце.

И все это может произойти в любой момент.

Я терпеливый. Я подожду.

ХЭЛЛОУИН

Найти и спасти: я вывел самолет в вертикальное положение и завис над местом катастрофы. Внизу я не видел ничего, кроме искореженных обломков и бегущих волн с белыми гребешками. Когда я не ждал уже никакой помощи от Шампань, она увидела Пандору, плавающую лицом вниз. Пандора не двигалась, наверное, задыхалась в своем костюме. Шампань показала мне где, и я схватил аппарат первой помощи. Нам не нужно было ничего говорить, мы и так знали, что нужно делать. Она закрепила на мне спусковое устройство, и я прыгнул вниз, в синеву, стараясь приводниться там, где среди обломков безвольно плавало переломанное, побитое тело Пандоры, надеясь подобрать ее, прежде чем она утонет.

ДЕУС

Париж – город влюбленных. Или Виргиния? Она захотела омаров, и ты направляешься к Сене. Наверняка это защитники животных выпустили в реку всех омаров из ресторанов и вывалили прочую живую рыбу. Рыба расплодилась. Тебе удалось выловить омара простой тележкой из магазина. Иногда самодельные ловушки оказываются самыми эффективными.

Ты катишь тележку через вестибюль отеля «Георг Пятый», полная тишина, только твои шаги и поскрипывание тележки. Твоя возлюбленная хотела остановиться в номере для новобрачных, но, поскольку нет электричества, твоей болеющей подружке не подняться по лестнице так высоко. И ты превратил в номер для новобрачных сам вестибюль.

Пенни приняла препаратов от сексуального влечения на пятнадцать лет вперед. Но, к счастью, все обстоит не так плохо. Как только ты оставляешь лобстера, она уже висит на тебе. И только когда она прикасается к тебе, ты перестаешь казнить себя за Пандору.

Лежа на подушках, вы занимаетесь любовью медленно и осторожно, а потом на ступенях, отдаваясь друг другу со всей страстью. И даже несмотря на розовато-красные пятна, которыми разукрасил ее лицо Конец Света, для тебя она прекрасней, чем когда-либо. Ты имеешь ее всеми способами, которые приходят тебе в голову, и она придумывает еще несколько. Ты без ума от нее. У тебя в голове крутится строчка из фильма: «Ты уже труп, малыш, пойди и похорони себя сам». И ты хоронишь себя в ней, хоронишь очень усердно. Ты берешь свой «Генезис», чтобы зажечь огонь прямо в комнатах, ты смотришь на разгорающееся пламя, потом снова на нее. Она сидит на тебе верхом, а огонь возносится все выше, и тогда тебе начинает казаться, что твое сердце не выдержит и взорвется вместе с твоим телом.

Но, как и с любым наркотиком, когда ты спускаешься с высот, можешь упасть очень низко, так же низко, насколько высоко взлетал. Не важно, как долго ты занимаешься с ней сексом, как только ты заканчиваешь, остается ощущение, словно ты имел самого себя.

– Может быть, нам стоит вернуться? – говоришь ты ей очень тихо.

– Вернуться в тот мир? Зачем? – Она пристально смотрит на тебя.

– Неужели ты ни по кому не скучаешь? Совсем ни по кому?

– С чего бы? – Она меряет тебя взглядом и трясет головой. – С чего? А ты?

– По отцу, – бормочешь ты.

– А я-то думала, что тебе достаточно меня.

Она поднимается и поворачивается спиной, а ты заверяешь ее, что вполне достаточно.

Один раз, оставшись в одиночестве, ты пытаешься позвонить домой.

– Папа, я люблю тебя, – говоришь ты. – Прости меня.

– К черту извинения, ты чуть не убил ее! – орет он.

Ты слышишь шаги возвращающейся Пенни и отключаешься, отец не успевает ничего сказать. Нет, она просто бродит по комнатам. Ты выключаешь связь и сворачиваешься комочком на диване. Тебе вдруг приходит в голову подстричь волосы как у отца. Потому что, если ты будешь выглядеть, как он, ты станешь им, и все будет хорошо. Но когда ты принимаешься рассматривать себя в зеркале, ты уже не можешь понять, кто ты такой. Когда ты идешь к Пенни, чтобы успокоить ее, оказывается, что ей стало еще хуже; когда тело перестает сотрясаться и она убирает за собой, она смотрит на тебя блеклыми, с кровавыми прожилками глазами.

– Ты уходишь от меня, – говорит она.

– Никогда, – возражаю я.

– Ты меня любишь? Любишь по-настоящему? Потому что если любишь, для других у тебя не должно оставаться места. Или мы вместе, или врозь. Или мы остаемся единственными людьми на этой планете, которые знают, что такое любовь, или идем каждый своим путем.

«И умираем, – думаю я про себя, – умираем в одиночку».

Ты вспоминаешь, что папа рассказывал про Симону, про свою всепоглощающую любовь, про то, как он был готов на все, чтобы провести с ней хотя бы еще несколько минут, прежде чем она умерла. Ты не хочешь совершить ту же ошибку, но пропади все пропадом, если бы ты только мог вернуться назад и остановить то, что ты сделал с Пандорой. Заслужила она это или нет, ты переступил черту. Правда, папа говорил, что он будет любить тебя, несмотря ни на что, но твое «что» выходит за все пределы, которые он мог себе представить.

– И что это будет? – говорит она.

На следующее утро вы уже в Мюнхене, она с тобой рядом, ей просто не сидится на месте от нетерпения. И это неправильно.

– Если ты хочешь это сделать, – говоришь ей ты, – гораздо безопаснее делать это с воздуха.

Ты прекрасно понимаешь, что просто стараешься ее задержать, все время ждешь, не появится ли отец, тогда ты сможешь все уладить, так или иначе. Ты сканируешь небо, но в нем никого нет. Не важно, потому что она не соглашается, она хочет видеть все вблизи.

Вы подбираетесь к самым воротам Нимфенбурга, стараясь не задеть датчики движения и тепловые сенсоры. Лучше всего подняться на возвышенность, тогда выстрел получится точнее. Вы взбираетесь на смотровую площадку через улицу от входа. Погода великолепная и вид отсюда просто замечательный.

Она похлопывает тебя по спине, чтобы подбодрить, это не помогает. Ты плохо себя чувствуешь: то ли от нервов, то ли от Конца Света.

ХЭЛЛОУИН

Я знал, что они вернутся. Либо сдаться, либо завершить то, что начали. Они как домашние голуби – возвращение неизбежно.

Они не полетят по воздуху, он побоится встретить меня в небе, а она наверняка захочет все видеть вблизи. Они должны были прийти пешком, вопрос только, в каком месте они появятся. Я предполагал три варианта, они выбрали самый очевидный. Смелый шаг, может, глупый, так он обычно играл в шахматы. Никакой защиты.

Кажется, прошла целая жизнь с тех пор, как я надевал этот костюм. В первый раз я увидел его на Меркуцио. Последнее слово науки и техники, специально для армии, он смешивает световые лучи, отражает и перепроецирует, делая человека невидимым. Ты как будто превращаешься в призрак. Я припрятал его подальше и добросовестно тренировался в нем по два часа каждый день на всякий случай. Я понимал, может так случиться, что мне придется убивать, но Деус был самым неожиданным и самым мучительным заданием для меня.

Кошмар, через который мне придется пройти. Я видел зло и раньше, но я верил, что остановлю его. Конечно, я тоже не ангел, я допустил очень много ошибок. И если люди согласны дать мне еще один шанс, это их дело, для меня же второго шанса быть не может.

Я занял огневую позицию в траве и принялся ждать.

ДЕУС

Ты заряжаешь гранатомет, закладываешь тяжелую ракету в патронник и захлопываешь со щелчком.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваешь ты ее. – Убийство из милосердия или месть?

– Какая разница? Месть – низкий путь, убийство из милосердия – высокий, но, в конечном счете, мы делаем все это только для себя. Для Пенни и Деуса, для Деуса и Пенни, – ласково шепчет она мне на ухо.

Ты думаешь о Хаджи. Смерть, которую ты дашь ему, лучше, чем та, которая его уже ожидает? Ты думаешь о товарищах по оружию и о дамах сердца, ты не понимаешь, почему ты должен изображать из себя бога и творить смерть? Действительно ли ты – бог огня? Неужели твое предназначение – все уничтожать? Или ты просто беглец, совершивший страшную ошибку? Может быть, и то и другое?

Тебя мучают вопросы. Чудовищность того, что ты собираешься совершить, сокрушительна. Она спрашивает, готов ли ты, ты молча стоишь на месте.

– Ну давай же сделаем это вместе, – предлагает она. – Считаем до трех.