Александр Золотько - Последняя крепость Земли

• Название: Последняя крепость Земли
• Автор: Александр Золотько
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-93556-872-1

Десятилетиями люди мечтали о Контакте, но оказались не готовы к Встрече. Пришельцы уничтожили несколько миллионов человек, но их велено называть Братьями. Близкий контакт с Братьями ведет к смерти, но с ними приказано сосуществовать. Они уже десять лет на Земле, но никто не знает, почему уничтожена Америка, зачем созданы Территории, в чем предназначение Свободных Агентов и сколько еще времени осталось у человечества.

Осенью 2017 схватка за Братские технологии между Россией и Европейским Союзом стала неизбежной. Непонятно только, что лучше – выиграть или проиграть.

---

– В машину, – тихим голосом повторил майор.

Таким тоном он обычно говорил перед вспышкой гнева. Никто из подчиненных давно уже не заблуждался по поводу его интонаций. Оператор-два подхватил свой чемодан, тубус и рысцой побежал к вертолету.

Майор посмотрел на свои наручные часы, нажал на кнопку. Огонек возле «двенадцати» мигнул, пробежался по краю циферблата до шестерки.

Майор отключил питание маскировочного тента, спрятал блок питания в карман. Тент взялся складками и обвис, теряя цвет и фактуру.

Гриф, мысленно пробормотал майор. Откуда ты взялся? Глаза б мои тебя не видели… В который раз сталкивался майор с Грифом и в который раз испытывал жгучую смесь чувств, состоящую главным образом из брезгливости и ненависти. А тут еще и бессильная злость. В ближайшее время наверняка придется снова встречаться с Грифом.

С другой стороны, поправил себя майор уже возле самого люка, не исключено, что следующая встреча станет последней.

– …По глазам видно, – сказал оператор-один старшему группы захвата.

Он хотел сказать еще что-то, но, увидев майора, замолчал. Майор сделал вид, что не понял, о ком речь. Мало ли кого видно по глазам! Когда за ним закрылась дверь пилотской кабины, оператор-один перевел дух.

– Что видно? – спросил старший группы.

Вертолет оторвался от земли и стал набирать высоту, когда в открытый люк юркнул микроплан и, чуть замешкавшись, влетел в открытый контейнер. Оператор-два закрыл крышку.

Индикатор питания горел красным.

– Кушать хочет, – констатировал оператор-два. – Да и я…

– Жрать – дело свинское, – сказал старший группы захвата, отстегивая от пояса флягу.

С подчиненными из группы он бы пить не стал, а вот с техниками – нормально. Никакого нарушения субординации с последующим падением дисциплины и, как любил говаривать майор, вертикали власти.

– Так что ты там говорил о глазах, Серега? – спросил старший группы. – Что «глаза»?

– А ничё! – ответил Серега, переводя дыхание и занюхивая рукавом. – Ты где, Лешенька, эту штуку берешь?

– Мать гонит, по старому рецепту. И выдает только на дежурство.

– И правильно делает, – согласился оператор-один. – Если такое пить каждый день, сорвет крышу почище братской любви…

Лешка кашлянул и сделал еще один глоток из фляги. Сергей покрутил пальцем у виска, и оператор-один виновато развел руками. В нормальном обществе о братской любви не говорили. В смысле – о братской любви не говорили тоже.

В приличном обществе можно было говорить о новых перспективах, о достижениях и свершениях. Можно было говорить о свободных агентах. В смысле – если что-то о них знали.

В приличном обществе вообще могли не знать о существовании свободных агентов. В приличном обществе могли не знать о существовании Патруля вообще и того подразделения Патруля, которым командовал майор в частности. Хотя среди людей сведущих группа «Кот» пользовалась даже некоторой славой. Вот даже тот самый Гриф опознал майора по голосу, даже искаженному псевдодинамиком.

– Они друг друга знают? – спросил Серега.

По-дурацки, в общем, спросил. Ежели они друг друга по кличкам звали… И не любят друг друга, тоже понятно. Вон майор шептать начал, как змея шипит. Последний раз такое было, когда трое из Периметра ушли, после того как чистили тот поселок…

И об этом тоже не стоит вспоминать. Вообще, здорово было бы и у Патрульных флеш-память извлекать, как из компов. Чик – и все. И не нужно было бы напиваться регулярно до свинского состояния. И к психологу в Управлении очередь бы не стояла. Бремя долга, мать его так. Почетная тяжесть.

– Я слышал, что свободные агенты еще до Встречи Братьям продались… – Лешка осекся и замолчал.

– Вступили в контакт, – подсказал оператор-один.

– В контакт, – подтвердил Лешка. – Вступили. И за это им предложили…

– Не, – замотал головой Серега, – тех в Комиссии включили. Кто, естественно, выжил.

Серега тоже замолчал.

Странно получалось в жизни: в принципе – говори что хочешь и о чем хочешь, а начнешь – и словно по граблям гуляешь, если не в лоб, так по затылку схлопочешь. Неодобряемые, мать их, темы.

– Агенты уже потом появились, после подписания Соглашения, установления Территорий и прочей фигни. Когда наш народ усек что почем и ломанулся через границы.

– Это Володя из своего богатого опыта делится, – хмыкнул Серега. – Это ж он тогда грудью встал на защиту Братьев и их имущества.

Все-таки крепенькую штуку гонит Лешкина мать. Язык хоть и начинает заплетаться, но развязывается на фиг.

– Ты на Володю не наезжай, – усмехнулся Лешка. – Володя не мог тогда встать в общий строй по причине молодости, но если бы пришлось… А тем более сейчас он, между прочим, стойко переносит тяготы и лишения воинской службы. И переносит их уже две полные трехлетки. Правильно, Володя?

Оператор-два не ответил. Оператор-два обиделся, и не столько на слова своего приятеля Сереги, известного болтуна и трепача, сколько на тон, которым за него самого заступился Лешка.

– Десять лет назад, во время Встречи, мне было пятнадцать лет, – сказал Володя. – В семнадцать я пошел в Политех, в девятнадцать закончил и был без экзамена принят в Патруль, а…

– Ну извини, извини, – засмеялся Лешка. – Это я сгоряча обидел вундеркинда. А эти твои свободные агенты… Ты с ними что, знаком?

– Слышал, болтали, – отмахнулся Володя.

Вертолет заложил вираж и пошел вдоль полотна железной дороги.

– И что болтали? – снова спросил Лешка.

– Болтали, что над ними ставили эксперименты… Братья ставили. Или пересадка глаз, или модификация… и что-то не получилось. Вот им и дали, ну, как пенсию, что ли, разрешение промышлять и на Территориях, и между границами…

– Фигня! – отмахнулся Серега. – Эксперименты… Специально их обработали, типа бойцовых собак вырастили… Они даже, говорят, могут видеть будущее… секунды на две. Им хватает, чтобы успеть от выстрела уклониться, даже от снайперского…

– Сам ты, фигня! – Володя взял протянутую Лешкой флягу и сделал глоток. – Собак… Не путай божий дар с яичницей! То два года назад набирали добровольцев для спецчастей… У нас, в Политехе, половина курса туда ушла, и в Университете набирали, на физмате, физтехе, биофаке, химфаке… этом, мехмате…

– Не, – покачал головой Лешка, – тут ты, пожалуй, лажанул… Какие из головастиков бойцовые псы? Болонки и пудели… А свободные агенты… это, брат… я посмотрел сегодня на него… По повадкам за километр видно – зверь. Он же троих там на поляне положил. Троих.

– Угу… – хмыкнул Володя многозначительно.

– Что? – насторожился Лешка.

– А то… Пока майор летал с этим Грифом поболтать, я погонял монитор в разных режимах, и вышло… Не он стрелял. Он ни разу не стрелял.

– Как это? – не понял Серега. – Там же было два с половиной трупа… Два сразу, с интервалом в двадцать секунд, кажется…

– Там гильзы от трех стволов на поляне лежали. Четыре парабеллумовские из оружия Николая – как там его, две от «стечкина» и четыре – из пэсээма того, который умер последним. Друг друга они перестреляли. Четыре пули – в дерево, остальное – в приятелей.

– Ни хрена себе! – вырвалось у Лешки.

– То-то! – многозначительно протянул Володя, помахав пальцем в воздухе. – И знаешь, чего начали палить по своим? Умирающий сказал потом. Он подумал, что агент этот свободный – Брат. Я слышал, когда вы уже на борт пошли. Его глаза ввели в заблуждение… Так что я прав. Им Братья глаза меняли…

Вертолет тряхнуло, тубус с монитором поехал к открытому бортовому люку. Серега перехватил и бросил тубус под лавку.

– О, – ткнул он пальцем за борт, – паровоз. Чего это мы премся у всех на виду? Мало того что днем, так еще и возле железной дороги…

Вертолет проскочил вдоль идущего навстречу пассажирского состава и скользнул к реке.

– А чего нам бояться, – засмеялся Лешка. – Сегодня мы летаем в шкуре биологического патруля. А они как раз гоняют стаю чужекрыс. Слышали переговоры?

– Похоже, мы попадем уже к самому шапочному разбору, – печально сказал Генрих Францевич, провожая взглядом вертолет биопатруля. – Мы приедем, нам покажут две тушки и четыре шкурки… и все.

В купе тоскливо пахло старыми матрасами.

– Ну и что? – ленивым тоном спросил Женя. – Приедем, посмотрим, снимем и уедем. Делов…

– Это тебе, Женя, делов, а я помню слова Фаины Раневской…

– Это про то, что сняться в плохом фильме – все равно что плюнуть в вечность? От частоты употребления цитата не станет более гениальной, между прочим.

Женя был недоволен. Корреспондент Центрального информканала Евгений Касеев был недоволен. Был раздражен, разозлен и тому подобное. Его сорвали ночью с постели, сунули в вертолет, который довез почему-то только до какой-то военной базы, там их на машине подкинули до железнодорожной станции и посадили в вагон – спасибо, в двухместное купе. И все ради того, чтобы отснять потрясающей важности материал об очередном прорыве стаи чужекрыс с Территорий в обитаемую зону.