Джеймс Хайнс - Расклад рун

• Название: Расклад рун
• Автор: Джеймс Хайнс
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Повести, вошедшие в этот сборник, – три изысканные пародии одновременно на жанры «университетского детектива» и «университетского триллера», «черной мистики», «психологического реализма» и… список можно продолжать до бесконечности!

Кошка при помощи «кошачьего психоаналитика» раскрывает весьма гнусную интригу…

Неудачливый антрополог отправляется в отпуск – а попадает в ситуацию, достойную Лавкрафта и Кроули…

Таинственные руны приносят смерть и ужас в семью… блестящей специалистки по древней истории…

Описать это – невозможно.

Читать это – наслаждение!

---

В память о Джоне Харрингтоне, бакалавре искусств.

Провиденс, Род-Айленд.

Скончался 18 сентября 1989 г.

У него было три месяца.

Как жутко, подумала Вирджиния.

Дверь со стуком закрылась, заскрежетали тормоза, и, не зная, зачем она это делает, Вирджиния стала стучать кулаком по дверце автобуса, чтобы задержать его. Автобус затормозил, откатившись немного назад, и Вирджиния засеменила к кабине водителя. Тот открыл дверцу и сердито повернулся.

– Вам известно что-нибудь об объявлении на вашем автобусе? – спросила она.

– Я только водитель, дорогуша, – ответил шофер и протянул руку, чтобы закрыть дверцу.

Вирджиния поставила ногу на ступеньку.

– Скажите, пожалуйста, где я могу навести справки?

– Позвоните в Управление перевозками. Может, там вам что-нибудь и скажут, – ответил водитель. – Сойдите, пожалуйста, с подножки.

Вирджиния похлопала по карману своего легкого летнего платьица в поисках ручки, потом подняла голову и одарила шофера самой очаровательной улыбкой.

– У вас, случайно, не найдется ручки? – спросила она. – Мне надо списать это объявление.

Водитель снова тяжело вздохнул, вытащил из груды всякого барахла на приборном щитке жеваную ручку и протянул ей.

– Спасибо большое! Я всего на секунду.

Она прошла вдоль автобуса, извлекла из-под мышки рукопись и сняла с ручки колпачок. Остановилась перед рекламным щитом и поднесла ручку к бумаге.

Объявления уже не было…

Вирджиния стояла и, изумленно моргая, смотрела на автобус. Вся она сжалась от обжигающего озноба, начавшегося где-то в верхней части спины и быстро распространившегося по всему ее телу. Никаких мелких синих буковок на желтом фоне не было и в помине. Вместо них со стального бока взирало кричаще яркое изображение местного ди-джея, сверкающего зубами размером с игральные карты.

Вирджиния сделала шаг назад и стала оглядывать автобус сверху донизу. Весь рекламный щит был посвящен утреннему шоу названного ди-джея. Огромными оранжевыми буквами на щите было выписано название радиостанции и какой-то идиотский слоган.

Вдруг шум транспорта куда-то исчез, и словно с огромного расстояния Вирджиния услышала голос, зовущий ее. Она сделала еще шаг от автобуса в надежде на то, что надпись проявится на большем расстоянии, как это бывает с очень крупными фотографиями, однако ничего не произошло.

Дверца захлопнулась, вновь раздался звук тормозов, и автобус с грохотом отъехал от остановки. Она удивленно посмотрела ему вслед и засеменила за ним, размахивая ручкой. Водитель не обратил на нее никакого внимания.

Вирджиния стояла на тротуаре, дневная жара согревала ей плечи, вернулся шум транспорта. Она взглянула на ручку в одной руке и на рукопись – в другой и, чтобы не забыть, записала странное исчезнувшее объявление, которое увидела на рекламном щите автобуса.

4

Поднимаясь в гору от автобусной остановки, Вирджиния успела порядком вспотеть. В доме, маленьком техасском бунгало с жестяной крышей, было душно, поэтому она открыла окна и включила вентилятор, затем швырнула рукопись на рабочий стол и попыталась сразу набрать номер Чипа. Ответил автоответчик его друга Мела – как ни странно, голосом Чипа, – и она повесила трубку, не оставив никакого сообщения. Села за стол, взяла рукопись, осторожно касаясь ее, словно из страха каким-то образом повредить. Посередине оставался след от сгиба. Уголок одной страницы оказался загнут, приоткрыв окончание какого-то слова: «…тел».

Я должна вспомнить, что это за слово, не глядя в текст, подумала Вирджиния. Я же его написала.

Внезапно ею овладело безумное желание узнать пресловутое слово, но Вирджиния почему-то не могла заставить себя открыть страницу. Хотел? Летел? Вертел? Что за слово такое? Вернулось ощущение надругательства, которое она ощутила в кабинете Карсвелла, и дрожь вновь пробежала по ее телу. Рукопись, которую она держала в руках, казалась ей теперь чужим произведением, она утратила право даже смотреть те слова, которые когда-то написала собственной рукой. Единственное, на что была способна Вирджиния в ту минуту, – это тупо уставиться на титульный лист:

Положение миссионера:

Конструирование францисканцами тендера Рапануи, 1862 – 1936.

Виктор Карсвелл.

Вирджиния выронила рукопись, словно она ужалила ее, и вскочила. Старое скрипучее офисное кресло со стуком отлетело в сторону. Что же это такое, подумала она, вновь склонилась над столом и внимательно перечитала имя автора.

Нет, конечно, Даннинг. Черным по белому написано: Вирджиния Даннинг.

Вирджиния шумно выдохнула и потерла глаза. Смежив на мгновение веки, она вдруг снова увидела сцену в кабинете Карсвелла, увидела, как он пишет что-то на полях одной из страниц рукописи и затем передает статью ей. Вирджиния открыла глаза и положила руку на статью.

– Нет, – произнесла она решительным тоном.

Меньше всего сейчас ей хотелось видеть агрессивно аккуратный почерк Карсвелла, не говоря уже о содержании его записи, поэтому она схватила стопку бумаг, рывком открыла верхний ящик шкафа, швырнула туда рукопись и захлопнула ящик. Когда-нибудь ей все равно придется прочесть то, что написал Карсвелл. Но только.не сейчас. Не сейчас.

Вместо этого Вирджиния сбросила кота с дивана и легла сама, с телефоном на коленях. Она набрала номер телефона своей чикагской подруги Элизабет в надежде, что Лиззи окажется дома.

Элизабет подняла трубку. Как ни странно, Господь иногда отвечает на молитвы своих постмодернистских детей. Вирджиния пересказала ей свою историю, вытянувшись на длинном диване и натянув на голову покрывало.

– Извини, Джинни, – сказала она, и в ее голосе слышались нотки рассеянности, которые появляются, когда говорящий занимается чем-то еще, по-видимому, значительно более важным, зажав трубку между подбородком и ключицей.

– Что тебе известно о Карсвелле? – спросила Вирджиния. – Он раньше занимался чем-нибудь подобным?

– Знаешь, я работаю совсем в другой области, – начала Элизабет, затем возникла пауза, и Вирджиния услышала шуршание каких-то бумаг.

Незадолго до того Элизабет получила постоянную должность в Чикагском университете на кафедре английской литературы, и у нее хватало своих проблем. Ее брак с преподавателем английской литературы из Айовы развалился, и сейчас Элизабет переживала сложный период, занимаясь решением крайне болезненных вопросов, связанных с разводом.

– У тебя, кажется, была подруга, которая уехала в Провиденс? – спросила Вирджиния.

– Джинни, ты позвонила в крайне неудачное время, – ответила Элизабет. – Я разбираю документы по бракоразводному процессу.

– О боже, извини, – воскликнула Вирджиния. – Может, мне позвонить попозже?

На другом конце провода раздался тяжелый вздох.

– Ка-ли… – произнесла Элизабет.

– Извини, не поняла, – откликнулась Вирджиния, снимая покрывало с головы.

– В Провиденсе Карсвелла называли «Кали».

Вирджиния услышала скрип трубки, что означало, что ее взяли в руки, и тембр голоса Элизабет изменился.

– Или «профессор Кали». В честь индийской богини смерти. Юмор заключался в том, что, как многие полагали, его научная репутация зиждется на черепах загубленных им дипломников и аспирантов. Большинство людей его уровня измеряют свои карьерные успехи количеством хорошо устроенных учеников. А вот Карсвелл, как я слышала, напротив, получал особое удовольствие от крушения научных судеб еще до их реального начала.

– Боже мой, какой ужас! – воскликнула Вирджиния.

– До меня также доходили слухи, – продолжала Элизабет, начав проявлять заметный интерес к предмету разговора, – что он изо всех сил пытался оградить факультет от культурологических и тендерных исследований из чисто идеологических соображений, но даже ему не удалось справиться с главной тенденцией времени. А потом я слышала, что он отказался от исследований в области культур Океании, пережил что-то вроде внезапного «обращения» и выпустил какую-то теоретическую книжку, очень современную по содержанию.

– В самом деле? – удивилась Вирджиния. – Как это, мгновенное преображение, что ли?

– Что-то вроде того. Книга не совсем обычная, на довольно оригинальную тему. Вроде бы о колдовстве в эпоху Просвещения. Названия не помню. Частично она оказалась совсем неплохим исследованием, очень актуальным, по крайней мере мне так говорили. Однако большая часть представляла собой все то же старье, которым Карсвелл занимался и раньше, историографический антиквариат, обычная для него многословная сверхтщательная экзегеза источников, только на сей раз уснащенная большим количеством постмодернистских словечек. По сути, дерьмо.

– И по этой причине ему пришлось уехать из Провиденса?