Александра Маринина - Воющие псы одиночества

• Название: Воющие псы одиночества
• Автор: Александра Маринина
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-08044-1,5-699-08044-9

Преступление - зеркало, в котором отражается преступник. Анастасия Каменская твердо уверена в этом. Если вглядеться в детали и обстоятельства преступления, то можно уверенно говорить о том, что за человек преступник. Восемь убийств юношей и девушек, совершенных в разное время и разных местах, - часть одного плана. В этом Каменская тоже не сомневается. Она вычислила, что объединяет этих непохожих друг на друга молодых людей. Теперь надо вычислить того, в чьей голове созрел этот чудовищный план. А вот здесь надо подумать о причинах, заставляющих преступать закон. Ведь на самом деле их не так уж и много: месть, зависть, алчность… Или одиночество, мучительное испытание, выпадающее на долю человека, когда кажется, единственное спасение - это обречь другого на те же мучения, что выпали тебе…

---

- Дядя Юра, - она набрала в грудь побольше воздуха, - я могу вступить с вами в преступный сговор?

- Это в какой же?

- Я вам расскажу одну историю, которая может иметь отношение к делу, а может и не иметь. А вы за это не скажете папе.

- О чем не скажу? - не понял Коротков. -

- Ни о чем. Ни о чем не скажете. Не скажете, что я к вам подходила. Что рассказывала эту историю. Вообще ничего. Можно так сделать?

- Слушай, - шепотом возмутился Коротков, - да ты никак торгуешься со мной?

Лиля округлила глаза и сделала невинное лицо.

- Да вы что, дядя Юра! Как можно? Я предлагаю товар. Вы или берете его, или нет. Если нет, я найду другого покупателя.

Коротков прищурился и посмотрел на нее с нескрываемым подозрением.

- Что-то больно знакомые слова ты произносишь. Где-то я их уже слышал.

- Ага, - подтвердила Лиля, - от тети Насти Каменской, Она часто так говорит. Я у нее научилась.

- Ты бы у тети Насти-то чему-нибудь хорошему поучилась, а не этой вот… торговле, с позволенья сказать, - строго прошипел он. - У тети Насти твоей масса достоинств, ты вот с них бы пример брала, а не с ее языка поганого. Мала еще со мной торговаться. Давай выкладывай.

- Нет,- твердо ответила она. - Пока не дадите слово, что папе не скажете, ничего выкладывать не буду.

- А куда ты денешься? - с любопытством спросил Коротков. - Я ведь теперь знаю, что у тебя есть для меня какие-то сведения, так куда ты от меня денешься?

- А я к Максиму Ивановичу пойду, - Лиля улыбнулась. - И с ним договорюсь.

- Ерунда, он мне все расскажет.

- Не-а. Я так договорюсь, что он вам не расскажет.

- Лилька, запомни, ни одно честное слово, данное свидетелю, не перевешивает интересов дела. Особенно если это дело - поимка убийцы. Что бы ты ни наплела Заточному, как только мы выйдем из этой аудитории, я буду знать, что ты ему сказала. Поэтому не льсти себя глупыми надеждами. А если хочешь, чтобы я отнесся к твоей просьбе с пониманием, лучше объясни мне по-человечески, почему я не должен ничего говорить твоему отцу.

Лиля с горечью поняла, что все ее расчеты провалились. Ей-то казалось, что она сможет договориться, но то, что сказал дядя Юра, звучало так… взросло, что ли. Серьезно. «Ни одно честное слово, данное свидетелю, не перевешивает интересов дела». Ей это даже в голову не приходило. Почему-то представлялось, что все гораздо проще.

- Дядя Юра, вы же знаете папу. Он может запретить мне ходить в институт, пока преступника не поймают. А у меня личная жизнь. Понимаете?

- Понимаю, - очень серьезно кивнул Коротков. - И кто он? Сокурсник? Или на стороне нашла?

- Сокурсник, - соврала Лиля, не моргнув глазом, вовремя сообразив, что для встреч с сокурсником нужно посещать институт.

Она подробно поведала свою эпопею с настырным типом в кафе и поделилась своими соображениями и подозрениями. Коротков ничего не записывал, зато включил диктофон.

- Внешность запомнила? Сможешь описать?

- Запросто.

- Адрес кафе еще раз скажи, четко и чуть погромче. И перечисли приметы того парня как можно подробнее.

Лиля послушно повторила адрес и описала приставалу. Его лицо до сих пор стояло у нее перед глазами.

- Дядя Юра, - умоляюще произнесла она, когда диктофон выключили, - вы понимаете, что папа сделает, если узнает про эту историю? Он меня из дома не выпустит, я же могу быть свидетелем. А вдруг этот тип начнет меня искать?

- Так и в самом деле, а вдруг начнет? Лилька, я все понимаю насчет личной жизни, она у меня самого всегда была бурной, и я с уважением отношусь к чужим романам. Но к чужой безопасности я отношусь с еще большим уважением. Я, конечно, не трепло базарное, и отцу я ничего не скажу, раз уж ты так просишь. Но я бы тоже советовал тебе затаиться и рядом с институтом не мелькать. Любовь любовью, но жизнь - она, знаешь ли, как-то дороже.

- Дядя Юра, - пролепетала она, чувствуя, что сейчас расплачется.

Ничего не помогло, он все-таки расскажет папе и посоветует ему запереть дочь дома.

- Ну что «дядя Юра, дядя Юра»? Давай думать, как выходить из положения. То, что ты рассказала, может оказаться очень важным. И нужно позаботиться о твоей безопасности.

- Дядя Юра, я вам даю честное слово, что никуда от института дальше чем на десять метров не отойду. Из дома - сюда, отсюда - домой. Никаких кафе, никаких забегаловок. Я буду после занятий вызывать такси прямо к институту, и он не сможет меня выследить, даже если очень захочет.

- Такси - это хорошо. Но это не решение проблемы. А вдруг у него есть машина? Или он будет караулить тебя у выхода? Он ведь тоже может взять такси и сидеть в нем, пока ты не выйдешь. Поэтому было бы неплохо, если бы тебя твой парень провожал до самого дома. Прямо до квартиры. Ты сможешь с ним договориться?

- Смогу, - пообещала она, стараясь говорить как можно правдивее.

- И никаких случайных знакомств на улице, ты меня поняла?

- Конечно, дядя Юра. Я вообще на улице не знакомлюсь, вы же моего папу знаете, он меня с детства дрессировал.

- И никаких разговоров об этой истории. Ты, кстати, рассказывала кому-нибудь?

- Нет. Это же в пятницу вечером было, а в понедельник все узнали про Кузину, только про нее и говорили.

- Вот и ладно, вот и не рассказывай никому. И парню своему не говори. Даешь слово?

- Даю. А как же я ему объясню, почему меня надо провожать до самой квартиры? - Лиля решила играть до конца, хотя никакого парня на курсе у нее не было и объяснять она никому ничего не собиралась. Но хотелось быть достоверной.

- Да никак не объясняй. Просто скажи, что ты боишься, вот и все. У страха нет объяснений, он иррационален. Если по городу разгуливает маньяк, убивающий студенток, то нет ничего странного, если студентки боятся.

Из института Лиля ушла в тот день вполне успокоенной. Конечно, взрослым верить не особенно-то можно, особенно если это друзья родителей, девушка знала это по опыту. Обязательно «сдадут» при первом же удобном случае, ведь слово, данное ребенку, совершенно ничего не весит, а уж если сравнивать его с весомостью взрослой дружбы, то и вовсе говорить не о чем. Но, во-первых, дядя Юра, если и сдаст Лилю отцу, то сделает это, скорее всего, не сразу, и у нее есть в запасе хотя бы несколько дней, чтобы… Ну, короче, все понятно, зачем ей нужны эти несколько дней. И во-вторых, даже когда папа обо всем узнает, она сможет сослаться на Короткова, мол, он все знал и дал ей подробные инструкций, как себя вести, а в том, чтобы она сидела дома, никакой необходимости не видел. Вот так. Вы, родители с друзьями, считаете Лилю маленькой и глупенькой, ну и считайте себе на здоровье. А она все равно найдет способ сделать то, что ей хочется, не вступая в открытые конфликты и не отстаивая свои права с дурацкой демонстративностью.

Игра стоила свеч. В этом Лиля убедилась на следующий день, когда утром спустилась в метро. Незнакомец в распахнутом кашемировом пальто стоял на своем обычном месте. И ей даже показалось, что он смотрел на лестницу. Неужели ждал ее?

***

Запирая дверь и спускаясь по лестнице, Вера привычно порадовалась удаче, благодаря которой ей удалось купить эту квартиру. Если бы ее продавали предусмотрительные и расчетливые немцы, она стоила бы, пожалуй, раза в полтора дороже, а то и в два. Но продавали ее русские, у которых что-то не заладилось с бизнесом и срочно понадобились деньги, поэтому двухкомнатную квартирку в самом центре Баден-Бадена они выставили на продажу по просто-таки смехотворной цене. И опять же повезло, что Вера узнала об этом первой, от общих знакомых, быстренько подсуетилась и стала владелицей недвижимости, позволившей ей получить вид на жительство в Германии.

Выйдя на Леопольдплатц, Вера заглянула в газетный киоск, купила пару русскоязычных газет и направилась по Софиенштрассе в сторону бассейна, имевшего пышное название «Термы Каракаллы». Любителям плавания делать там было нечего, но Вера плавать и не любила, зато ей нравились термальные целебные воды, множество гидромассажных установок, бани и прочие водяные удовольствия. В бассейн она ходила три раза в неделю и непременно утром, прямо к открытию, пока народу совсем мало и есть свободные места на всех массажных устройствах.

На ресепшене она купила билет на пять часов пребывания, хотя сначала собиралась пробыть здесь всего три часа. Но когда она проснулась, за окном светило солнце, и Вера рассчитывала после бассейна погулять в свое удовольствие, подняться в гору, дойти до Розового сада, однако в восемь утра, когда она подходила к Термам, небо уже затянуло сизыми облаками, и стало понятно, что еще чуть-чуть - и пойдет дождь. Так что ну ее, прогулку эту, лучше в воде поплескаться да ароматным паром в банях подышать.

Девушка на ресепшене приветливо улыбнулась, постоянных посетителей здесь знали в лицо, и Вера улыбнулась ей в ответ. Настроение было превосходным. Она почти бегом поднялась по широкой лестнице, прошла через турникет, не забыв посмотреть на высветившееся на мониторе время, когда она должна покинуть бассейн: 13.08, ни минутой позже, иначе этот же самый турникет не выпустит ее обратно, пока она не заплатит дежурному за еще один час пребывания. Вера быстро разделась, натянула купальник и направилась в душ, а через десять минут она уже наслаждалась массажем в открытой части бассейна, лежа в теплой воде и подставив плечи и шею под мощную струю, бьющую из выложенной диким камнем стены. На лицо упали первые прохладные капли дождя, и она вдохнула полной грудью. Вот это она и любила больше всего: очень теплая вода, поднимающийся над ней пар, холодный воздух, которым так сладко дышать, и дождь.