Барбара Картленд - Змея Сатаны

• Название: Змея Сатаны
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Авангард
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86394-022-0

Красивую и порочную леди Цирцею Лангстоун в обществе считают исчадием ада. Ее падчерица Офелия знает об этом не понаслышке: каждый день она подвергается издевательствам со стороны ненавистной мачехи. И когда, казалось, опасность угрожает самой жизни юной девушки – помощь к ней приходит, казалось бы, с самой неожиданной стороны…

---

Он думал о всевозможных способах выпутаться из положения, в которое она его поставила, не нарочно, но столь драматически, и понимал, что единственно возможное – это нанести визит Цирцее Лангстоун.

Однако он не был настолько наивен, чтобы не разработать некий план, прежде чем появиться в доме Джорджа Лангстоуна.

Когда дверь открылась и он увидел перед собой Цирцею, то с большим волнением подумал, а сработает ли этот план?

– Какой восхитительный сюрприз, милорд!

Цирцея Лангстоун говорила мягким, шелковым голосом, прекрасно сочетавшимся с ее движениями тела. При ее приближении он еще раз подумал о сходстве ее со змеей.

Она протянула руку, он склонился над ней, но не поцеловал, хотя был почти уверен, что именно этого она ждет от него.

– Садитесь, милорд, – сказала она с улыбкой. – Надеюсь, сегодня ваши лошади не так нетерпеливы, как в прошлый раз, когда вы здесь появились...

– Я рассчитывал, что вы доставите мне удовольствие прокатить вас по парку.

Граф подумал, что против этого предложения она не сможет устоять: их увидят ее друзья и немедленно решат, что он попался в ее сети.

Однако он недооценил своего противника.

Цирцея улыбнулась, словно догадавшись, что у него на уме, и почувствовав, что таким образом он уходит от главной проблемы.

– Я только что вернулась с прогулки. Честно говоря, я предпочла бы остаться и побеседовать с вами.

– Тогда у меня есть другое предложение.

– Какое?

– Мы могли бы поужинать завтра вечером.

Цирцея приподняла брови.

Очевидно, что такого приглашения она не ожидала.

– У вас собираются гости? – спросила она – Или мы будем одни?

– Все полностью зависит от вашей светлости, – ответил граф. – Я хотел бы, чтобы вы увидели мой дом.

Он сказал это таким тоном, что его слова приобрели особое значение.

И тут Цирцее впервые пришло в голову, что причина, по которой он отказался от ее любви в день первого посещения, заключалась в том, что он не мог обманывать мужчину в его собственном доме. Ни один из ее любовников не проявлял такой деликатности, и поэтому раньше она не задумалась, что, возможно, граф считает такое поведение проявлением хорошего тона, или, по его мнению, в собственном доме...

Теперь она укорила себя за недостаток тонкости, не позволившей ей понять, что, несмотря на свою ужасную репутацию, прежде всего граф был джентльменом.

Такое она могла сказать об очень немногих. Ей стало ясно, что с ним нельзя обращаться, как с другими, представлявшими добычу, легко падавшую к ее ногам; и конечно, все они были лишены подобной тонкости относительно обманутого мужа.

Открытие истинной причины его поведения привело ее в такой восторг, что она приняла приглашение, пожалуй, чересчур быстро, за что потом упрекала себя.

– Я буду счастлива отужинать с вами, милорд, – ответила она, не успев подумать над ответом.

– Я мог бы сказать то же самое, – ответил граф. – И надеюсь, ваш муж не будет на меня в претензии, что не включен в число приглашенных?

Цирцея снова улыбнулась:

– В таких случаях я всегда говорю Джорджу, – сказала она с мягкой улыбкой, – что ужинаю с друзьями и слушаю концерт. Если и существует что-то, чего он действительно не переносит, так это музыка.

Граф постарался засмеяться.

– Ну что ж, в таком случае мы честно скажем ему, что это будет музыка. Я обещаю вам музыку, – такую, которую мы можем слышать, но не видеть.

– Это будет великолепно. И, наверное, очень... романтично?

Перед последним словом она сделала небольшую паузу, и поэтому оно прозвучало вопросительно.

Граф улыбнулся и встал:

– Итак, я ожидаю вас завтра вечером, миледи, в половине восьмого. Я ужинаю в то же время, что и его королевское высочество.

Это было модное время. Такой ужин начинался гораздо позже, чем у обычных людей, которые садились за стол на час или, по крайней мере, на полчаса раньше.

Цирцея протянула руку, на этот раз ту, на которой красовался огромный изумруд.

Посмотрев на камень, граф подумал, что в его глубинах таится то же самое зло, что и в глазах его хозяйки.

– Вы восхищены моим кольцом? – спросила Цирцея.

– И рукой, которая его носит, – машинально ответил граф.

Он знал, что правила игры обязывают его поцеловать руку, но не мог заставить себя это сделать. Даже прикосновение к Цирцее Лангстоун представлялось для него чем-то отталкивающим; для него это было еще труднее, чем прикоснуться к кобре, которую она ему напоминала.

Он ограничился куртуазным поклоном и покинул ее со словами, подчеркнуто полными скрытого смысла.

– До завтрашнего вечера.

Не оборачиваясь, он вышел из комнаты и со своим обычным достоинством медленно спустился по лестнице.

Оказавшись в холле, он понял, что все время преодолевал в себе инстинктивное желание убежать без оглядки, бежать не останавливаясь.

Садясь в поджидавший его экипаж, он сказал себе, что никогда раньше не подозревал, что все сатанинские силы могут быть сконцентрированы в теле одной-единственной женщины.

Глава 4

Офелия вернулась домой с чувством, что теперь все будет хорошо, потому что она может довериться графу.

В тот день ее ждало множество дел; к счастью, их можно было переделать, не выходя из дома, потому что она чувствовала такую слабость, что действительно не решилась бы выйти из-за боязни упасть.

Она знала, что это от недоедания, да еще спина горела огнем от побоев мачехи.

К пяти часам она была уже в таком изнеможении, что еле добралась до своей спальни, понимая, что больше ничего не в состоянии делать.

На столе в комнате Офелия увидела три ломтика хлеба и кувшин воды.

Для Пирата ничего не было; мачеха своим изощренным умом хорошо понимала, что она, конечно же, отдаст собаке большую часть своей пищи. Это был очень утонченный способ наказания – заставлять страдать также и Пирата.

Пес бросил жадный взгляд на хлеб, и тогда она накрошила его, часть намочила в воде и положила в тарелку на полу.

Собака проглотила все в несколько секунд и посмотрела на нее с ожиданием.

– Больше ничего нет, – сказала она. – Может быть, позже у нас появится что-нибудь еще.

Хотя знала, что на самом деле надежды на это нет.

Она подозревала, что мачеха продолжит свои истязания, даже несмотря на визит графа, просто потому, что ненавидела ее.

К несчастью, последние три дня отец находился в Эпсоне, куда поехал осмотреть своих лошадей перед скачками и повидаться с друзьями.

Накануне его отъезда Офелия совсем уже решилась сказать о том, как с ней обращается мачеха. В конце концов, если бы он видел пересекающиеся кровоточащие следы от ударов тонкого хлыста Цирцеи на ее спине, то перед такими неопровержимыми уликами было бы невозможно продолжать притворяться и верить наветам жены.

Однако все чувства Офелии восставали против того, чтобы втягивать отца в войну, разгоревшуюся между нею и мачехой. Она знала, как он ненавидит сцены и скандалы и, кроме того, чувствовала, что если он действительно поймет, что за женщина заняла место его жены, то каким-то образом это заденет и память той, которую он любил много лет.

Все эти соображения сложным образом переплетались в голове Офелии; в результате она не могла говорить об унижении, причиненном ей мачехой, и призналась графу, только уступая его настояниям.

Но теперь она испытывала такую слабость, что, откусив черствый кусочек от оставшегося ломтика, не смогла его проглотить. Повинуясь порыву, она покрошила и этот хлеб и отдала Пирату.

Затем она подошла к кровати, легла и закрыла глаза. Скорее, она была в забытьи, чем дремала, когда раздался легкий стук в дверь и вошла Эмили. Осторожно закрыв за собой дверь, она подбежала к кровати.

– Я принесла вам кое-что поесть, мисс Офелия, – сказала она. – Это немного – сыр и кусочек цыпленка. Я стащила со стола, когда повар не видел.

Офелия была слишком слаба, чтобы пошевелиться, но, осознав, как трудно, наверное, было Эмили помочь ей, она заставила себя сесть.

– Благодарю вас, Эмили, – сказала она. – А как... Пират?

– У меня для него тоже кое-что есть, – гордо сказала Эмили, порывшись в кармане передника и достав оттуда кусок газеты.

Она положила его на пол, и Офелия увидела кучу объедков, собранных, вероятно, с тарелок прислуги после ленча. Собственно, они предназначались для мусорного ящика, однако Пират не привередничал. Он вылизал все до последней крошки и первый раз за много дней начал помахивать хвостом.

– Благодарю вас, Эмили, – сказала Офелия.

– А теперь, съешьте то, что я вам принесла, мисс Офелия. Вы ведь едва живы, вот что я вам скажу.

– Да, я тоже это чувствую, – ответила Офелия.

Чтобы доставить ей удовольствие, она съела маленький кусочек цыпленка и немного сыра, что потребовало от нее немалых усилий; она сумела проглотить все только потому, что Эмили налила ей немного воды.