Михаил Веллер - Долина идолов

• Название: Долина идолов
• Автор: Михаил Веллер
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033963-1, 5-9713-3464-6, 985-13-8681-9

Новая книга Михаила Веллера включает в себя роман «Не ножик не Сережи не Довлатова», популярное исследование «Технология рассказа», повести и эссе о писательских судьбах. Как всегда, книга Веллера остра, полемична, увлекательна, язык ее легок и отточен.

---

стр. 36

«За победителя боги, побежденный любезен Катону».

Восходит к фрагменту одной из частично сохранившихся речей Марка Порция Катона (234– 149 до н. э.), более всего оставшегося в истории фразой: «А все-таки я считаю, что Карфаген должен быть разрушен». Воевал под Сципионом Африканским, позднее, уже сенатором, был врагом Сципиона и сторонником самой жесткой политики по отношению к побежденным. Но в старости сильно смягчился и подобрел – хотя никаких конкретных гуманных следствий его доброта уже не имела… Данная фраза должна была как бы демонстрировать его добросердечие и справедливость.

стр. 36

…хук правой в печень…

Представив себе нормальную левостороннюю стойку двух боксеров (левое плечо впереди, левая рука перед лицом), может логично показаться, что в правое подреберье противника надо въезжать своей левой. Но. На деле. Правое подреберье прикрыто правым локтем. Атака же требует подготовки, для хука плечо необходимо как минимум опустить и довернуть. Опустив, ты открываешься, а довернув левую из нормальной стойки – производишь полускользящий удар сбоку по низу правых ребер и прессу. Так в печень не въедешь, а хук требует достаточной траектории движения руки. Эффективный удар в печень производится крюком правой на контратаке: поймать противника на ударе его правой, уйти нырком – и вот тогда его правое подреберье находится как раз напротив твоей правой руки, а твое правое плечо находится в положении нормальной стойки, т. е. опущено и отведено назад, готово для нанесения удара ощущение от такого пропущенного удара напоминает выпускание из тебя всего воздуха через дырку под ребрами.

стр. 37

змеиное молоко, мы сами-то еле живы.

Отсыл к Стругацким, «Парень из преисподней»: «Какие у нас, змеиное молоко, братья, мы сами-то еле живы».

стр. 37

…что бы ни делал человек в России, а все равно его жалко.

Одно время фраза была крылатой. Когда в разгар «перестройки» группу бывших диссидентов пригласили из эмиграции на дискуссию по ЦТ, они долго мололи гуманистическую чушь, пока Владимир Максимов этой фразой не подвел невольно итог болтологии: телеаудитория была в восторге.

стр. 37

…по обе стороны океана…

Так был озаглавлен знаменитый в шестидесятые очерк Виктора Некрасова, опубликованный в «Новом мире» и удостоившийся личного и прицельного разноса генсека Хрущева: мол, низкопоклонство перед Америкой. С этого началась для живого классика советской военной литературы Некрасова бесконечная цепь неприятностей, кончившаяся в семидесятые его выдавливанием в эмиграцию – которая тоже оказалась для него несладкой.

стр. 37

…и нет для нас другого глобуса.

Парафраз знаменитого в семидесятые анекдота: в КГБ вызывают допускающего нелояльные высказывания еврея и предлагают добром уехать в Израиль; «Но я не хочу ехать в Израиль!» – «А куда вы хотите? Туда и езжайте!» – «А можно?» – «Можно!» – «А куда?» – «Куда угодно!» – «А подумать можно?» – «Думайте.» – «А… посмотреть по карте можно?» – «Вот идите в ту комнату, там есть глобус, выбирайте и валите.» – Через некоторое время вспотевший еврей возвращается из другой комнаты: «Простите, конечно… а другого глобуса у вас нет?»

стр. 37

…как космонавты на Андромеду.

Отсыл к знаменитому в шестидесятые фантастическому роману Ивана Ефремова «Туманность Андромеды» – эдакой величественной и фальшивой утопии.

стр. 38

…в журнале «Алеф».

Издается в Тель-Авиве тиражом всего тысяч в пять, но издатель – какая-то весьма ортодоксальная еврейская организация – рассылает его по массе мест, где есть еврейские общины. Тогда главным редактором был мой приятель Давид Шехтер, а потом – другой приятель, Павел Амнуэль. Уж лень теперь и копать подборку, какой именно мой рассказ из «Легенд Невского проспекта» был опубликован в «Алефе» в самом конце 92 г.

стр. 38

…Юру Дымова.

Мы кончали с ним школу в Могилеве. До той встречи я и не подозревал, что Дымов – еврей.

стр. 38

…перегруженный альбатрос.

Считать ли это намеком на известное стихотворение Бодлера «Альбатрос»?

стр. 38

…ваши цветущие яблони на Марсе.

«Утверждают космонавты и мечтатели: и на Марсе будут яблони цвести!» Из известной официально-оптимистическо-лирической песни советских шестидесятых; авторов не помню и помнить не хочу; надеюсь, что хоть этого не пел Кобзон.

стр. 38

«Кэптэн Блад ошень любиль…»

Финальная фраза чудной детской пиратской книжки Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада»; она была особенно популярна у подростков начала шестидесятых.

стр. 39

«Я с самим маршалом Фрагга разговаривал…»

Стругацкие, «Парень из преисподней».

стр. 39

У лакея свое представление о величии.

Лев Толстой, «Война и мир»: «Для лакея не существует подлинно великого человека, потому что у лакея собственное представление о величии».

стр. 40

У успеха много отцов.

Старая арабская пословица, «…поражение всегда сирота»

стр. 40

…большого ума благородные доны…

Боже, как мгновенно и как надолго стала разобрана на классику цитат «Трудно быть богом»

Стругацких. А ведь Борис неоднократно утверждал мне, что «мы с Аркашкой не любим эту повесть». Ничего, другие любят!

стр.40

…в любой луже есть гад, между иными гадами иройский.

Салтыков-Щедрин, «История города Глупова».

стр. 41

Занять каждого своим делом…

Бомарше, «Женитьба Фигаро»:

«Займем каждого его собственным делом, и тогда ему некогда будет соваться в чужие».

стр. 41

Ежли роман – зеркало, с которым идешь по большой дороге…

– «Роман – это зеркало, с которым автор идет по дороге и которое отражает…» и т.д. Подчеркнуть нужное: а) Стендаль; б) Бальзак; в) В. Губарев, «Королевство кривых зеркал».

стр. 42

Можно простить увольнение отца, но не потерю спецраспределителя.

«Можно простить смерть отца, но не потерю вотчины». Макиавелли, «Государь».

стр. 42

Воскобойников

И вполне был мягкий человек и не графоман. Что характерно: чем дольше я живу, тем больше среди моих знакомых и друзей оказывается сотрудников КГБ – при том, что общее число знакомых, естественно, сокращается. В новые времена оказалось, что меня самого хотели привлечь к агентурной деятельности, но в моем досье уже были записи, на основании которых резолюция на рапорте вербовщика гласила: «Привлечение к агентурной деятельности считать нецелесообразным». Иногда, встречаясь в Москве, мы с Женей Григом, старым другом, бывшим замначальника отдела контрактов ВААПа СССР, отставным полковником Пятого управления, посмеиваемся на тему, что было бы, если б ему разрешили меня вербануть. Женя написал познавательнейшую книгу «Да, я там работал», вышедшую в конце девяностых.

И в том же конце девяностых я встретился в петербургском писательском клубе с Валерием Воскобойниковым. Мы пересеклись взглядами и промолчали. Показалось, что он настроен к общению, хотел бы что-то сказать. Но джентльмену трудно общаться с человеком, которого он обвинил в тайном сотрудничестве с репрессивными органами!.. Клянусь! – не по моей инициативе мы очутились позднее в одном вагоне метро, сидящими рядом. Он был терпим, добр и печален: вот вы написали, что я был связан с КГБ, а ведь на самом деле я это сделал просто потому, что его любил… вот, понимаете, и все. Я не чувствовал себя хорошо, глядя ему в глаза и выслушивая. Я чувствовал себя плохо. В любой момент и по первому требованию я готов ответить мордой за каждое свое слово – так нас воспитывали. Но тут этого никто не требовал. И вот теперь – я не знаю правды. Логика жизни – против глядящих в тебя печальных глаз.

стр. 43

…к глазу Большого Брата.

«1984» Орвелла была одной из «главных» запрещенных книг в СССР.

стр. 43

Федор Панферов

Когда родился? Когда умер? Что написал? За всем этим теперь надо лезть только в справочники и литературную энциклопедию. А ведь был классик, член ЦК КПСС, один из начальников нашей литературы, маршал, небожитель! Зачеты и экзамены мы на филфаке по нему сдавали. Все-таки история часто бывает справедлива. Бездари и суки уходят в нети, и как не было их никогда. Я за них рад. Они отравляли своим смрадом воздух и распределяли его по карточкам,– воздух, которым полагалось дышать нам. И ведь даже они были мучимы родным строем, в котором пристроились жрать кус!