Роберта Джеллис - Сладкая месть

• Название: Сладкая месть
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00638-1

Сибель де Фиц-Вильям исполнилось шестнадцать лет – согласно традициям средневековой Англии возраст, когда девушка должна вступать в брак.

Златокудрая красавица и богатая наследница, Сибель настороженно относится к своим поклонникам: слишком многих манила не она, а богатство и власть ее семьи.

Однако Уолтер де Клер убедил ее в искренности своих намерений – этот благородный, родовитый и состоятельный человек был достойной партией для юной красавицы. Сама Сибель не сомневается в своем выборе, но только столкновения с притязаниями коварной придворной интриганки открывают девушке истинную глубину ее чувства к Уолтеру...

---

– Я не знаю, удовлетворяет ли такое решение вопроса мою сестру, – сказала Мари, – но лично мне бы хотелось знать, какие одежды с собой взять. Будут ли наряды дам соответствовать последней моде? Настолько ли они бедны, что не могут позволить себе драгоценностей? Я не желаю оскорбить кого-либо не только своими манерами, но и нарядами.

– Я не слишком сведущ в подобных вопросах, – решительно начал Уолтер, – но можете не опасаться, что затмите своими драгоценностями других дам.

Ему вспомнились жемчужные, изумрудные и бриллиантовые реки, завоеванные для леди Элинор ее мужьями. Она всегда надевала эти украшения на придворные торжества. Мало чем отличались от ее драгоценностей и прекрасные дары леди Джоанны. Создавалось впечатление, что любящий супруг стремится утопить ее в пучинах лунных камней и сапфиров, Адаму больше всего нравились рубины, и они прекрасно сочетались с его темной розой – Джиллиан. У Саймона пока не появлялось подходящего шанса преподнести Рианнон драгоценные подарки, но Уолтер знал, что девушка едва ли нуждается в подношениях. Он вспомнил, как переливались на ее наряде всеми цветами радуги драгоценности, оставленные дедом.

– Не стоит вам беспокоиться и о том, – задумчиво продолжал Уолтер, – что ваши платья сочтут слишком модными. Роузлинд огромный порт, и леди Джоанна, по крайней мере, всегда одевается по самой последней моде.

– Конечно же, мы можем не опасаться, что будем выглядеть чересчур модно, – проворчала Жервез, – поскольку не видели ничего нового почти два года. Я сказала, что мы здесь отнюдь не пленницы, но, если принять во внимание то, что мы полностью отрезаны от внешнего мира, наше положение ничуть не лучше, чем положение тех, кто томится в заточении.

– В таком случае, не сомневаюсь, что мы отлично сойдемся с большинством дам, – поспешила вставить Мари. – В конце концов, сестра, грандиозное событие в Уэльсе все же не сможет соперничать с самым скромным торжеством при французском дворе.

Уолтер ощутил прилив благодарности за то, что его избавили от необходимости высказываться по поводу поведения Ричарда относительно его женщин, которые были вынуждены оставаться в замке Пемброк. В действительности Уолтер с одобрением и пониманием отнесся к банальностям, необходимым в качестве гарантии женской безопасности – чрезмерная любовь порой порождает чересчур покровительственное отношение. Тем не менее, он знал, что эти банальности будут раздражать Жервез, которая ждала поддержки ее точки зрения, обвиняющей Ричарда в ведении войны, причинявшей ей беспокойства. В связи с этим Уолтер смотрел теперь на Мари с искренним одобрением.

Жервез презрительно фыркнула и вскинула голову, но больше затруднительных ситуаций не создавала. Она догадывалась о намерениях Мари относительно Уолтера. Зная о целеустремленной сосредоточенности своего мужа на вопросах войны и политики гораздо лучше сестры, Жервез не считала, что Ричард послал Уолтера намеренно, поскольку тот подходил Мари, но страстно хотела, чтобы Мари вышла замуж за Уолтера, если удастся его заполучить.

Отсутствие титулованного статуса у Уолтера радовало Жервез. Меньше всего ей хотелось, чтобы Мари стала равной ей по титулу, да и предполагаемое богатство Уолтера радовало ее в той же степени. Жервез не могла отказывать сестре в дорогой одежде и различных предметах роскоши, но ей надоело постоянно извлекать деньги на это из своего собственного кошелька.

Скука послужила гораздо лучшим стимулом для сборов, чем сам Уолтер, и он проявил достаточно сообразительности, чтобы понять это. Без всяких понуждений с его стороны Жервез и Мари уже через два дня были готовы выехать. В отличие от Ричарда, который непременно проявил бы несдержанность в подобной ситуации, Уолтера ничуть не раздражало медлительное продвижение, причиной которому служили телега с поклажей и громоздкая, роскошная дорожная двуколка. После смерти отца Уолтер часто сопровождал матушку в различных путешествиях и привык ко всему. Более того, пока дождь не лил особенно сильно, рядом с ним почти все время ехала Мари.

Уолтеру нравилось ее общество, хотя между ними не возникало того непринужденного взаимопонимания, какое он испытывал с Сибель. Мари, прежде всего, жаждала комплиментов, а затем – различных сплетен. Ее интересовали родственные связи всех, с кем им предстояло встретиться. И хотя Уолтер, стараясь угодить ей, поделился с ней всем, что знал о людях, его ремарки вскоре заставили Мари звонко рассмеяться и игриво подмигнуть ему.

– Либо все мужчины и женщины в Англии – святоши, – прощебетала она, – либо вы – сама невинность. Неужели вам известны только благочестивые стороны людей?

Уолтер почувствовал приступ отвращения, но ничем не выказал этого, а лишь просто пожал плечами.

– Я – не священник. Меня не интересуют грехи других людей. Мне вполне хватает и собственных.

– А грехи женщин вас тоже не волнуют? – не унималась Мари.

– Мне просто неинтересно говорить о них, – ответил Уолтер, надеясь отбить у девушки охоту к разговору на эту тему и в то же время не проявить открытой грубости, использовав резкое замечание, которое приструнило бы любую женщину, напрашивающуюся на неприятности.

– В таком случае, вы слишком беспокоитесь за свои собственные грехи, – весело парировала Мари.

Уголок широкого рта Уолтера подернулся, а веки наполовину прикрыли его светло-голубые глаза, придав им сонный, сладострастный вид. Однако он ограничился лишь неопределенным замечанием:

– Нет, не слишком.

Уолтера охватила волна физического возбуждения. Он не ошибся в своем ответе. Мари де ле Морес хотела поиграть. При первой встрече он сравнил ее с лакомым кусочком, однако все эти вопросы о его владениях и супружеском статусе заставили его насторожиться. Он опасался проявлять особый интерес, ибо Мари не соответствовала типу женщины, которую он желал бы иметь в качестве жены. Эта мысль воскресила в памяти Сибель, и Уолтер ощутил острую боль вины, которую сменило чувство негодования. О какой вине может идти речь, сказал он себе! Его не связывали с Сибель никакие обещания. Лорд Джеффри даже и виду не подавал, что ждет его предложения. Кроме того, женитьба не имеет никакого отношения к той любовной игре, в которую он так или иначе жаждал поиграть с Мари.

Мари о чем-то мило болтала, и Уолтер не отрывал от нее взгляда. Неплохо было бы понежиться с ней в постели, а поскольку Ричард и сам был не прочь в меру попользоваться своей свободой, Уолтер не думал, что могут возникнуть какие-то моральные преграды. Но была еще одна проблема: возможно, Ричард преследовал политические цели в отношении своей невестки, хотел создать союз, который не предполагал участие в жизни Мари других мужчин. Однако он легко выявит отношение Ричарда, когда они встретятся с ним в Бреконе, До тех же пор ему придется ходить по туго натянутому канату, не слишком обнадеживая леди Мари. Однако условия на дороге в ноябре не очень-то благоприятствовали развитию недозволенного любовного романа, поэтому опасность его слишком быстрого вызревания из словесного флирта была невелика.

Ни дождь, ни повозки с поклажей не задерживали продвижение путников из Хемела. Решив поехать на свадьбу, Джеффри и Джоанна отправились в путь с восходом солнца на следующее же утро, прибыв в замок Роузлинд поздно вечером, за день до того, как Иэн и Элинор заявили о своей поездке в Уэльс. Под началом сэра Ги замку ничего не угрожало, к тому же Адам и Джиллиан согласились остаться в Англии на случай маловероятного нападения на семейные владения, что неизбежно повлекло бы за собой сбор войск. Из Роузлинда все семейство двинулось прямо на север по направлению в Оксфорд, почти все время держась бездорожья, переходя вброд ручьи и реки.

Джоанна с беспокойством наблюдала за отчимом и матушкой, но энергичностью Элинор мало чем отличалась от дочери, несмотря на то, что довольно забавно ворчала и жаловалась во время каждого привала на ломоту в костях. В первую очередь Джоанну беспокоил Иэн, который давно уже страдал болезнью легких и одышкой, а если старику становилось холодно, кашель мучил его чуть ли не до смерти. Поэтому приходилось постоянно следить за тем, чтобы ему было сухо и тепло – задача не из легких в ноябрьские дни в Англии, особенно если ваш пациент относится к своей слабости с огромным нетерпением.

Однако Элинор и Джоанна имели свои средства, чтобы уберечь Иэна от холода. Женщины часто переодевали его, ласкали под благовидным предлогом, что позволяло им убеждаться в сухости его одежды. Чему Иэн действительно не мог противиться, так это проявлению любви со стороны жены и падчерицы, даже если догадывался об их истинных целях. Ко всему прочему для него придумали тонкую промасленную накидку из пергамента, которая во время сильного дождя защищала от влаги.

На ночь путники остановились в Эбингдонском аббатстве, а следующим утром подобрали в Оксфорде сыновей Джеффри и Джоанны, Вильяма и Иэна, которые были безудержно рады избавиться от скучного распорядка, включавшего в себя лишь уроки да учебные бои. Вильям особенно негодовал по поводу того, что ему приходится оставаться в тылу, когда король воюет. Он постоянно громко жаловался по мере их продвижения на запад, что никогда не научится сражаться, если не достигнет мастерства на собственном опыте.