Дженни Ниммо - Скелеты в шкафу

• Название: Скелеты в шкафу
• Автор: Дженни Ниммо
• Жанр: Фэнтези

Стоит обнаружить, что обладаешь необычными способностями – и прости-прощай спокойная жизнь. Именно в этом убедился Чарли Бон, который в один прекрасный день вдруг начал слышать, о чем разговаривают люди на фотографиях. Чарли начинает разматывать запутанный клубок семейных тайн и в результате оказывается в мрачной академии Блура.

В академии Чарли обзаводится не только новыми друзьями, но и новыми врагами. Тайны растут, как снежный ком, и мальчику остается только надеяться, что разгадка не будет стоить ему жизни…

---

– Да что вы говорите? – крикнул в ответ дядя Патон. – Сомневаюсь! Здесь происходит слишком много такого, что вам ни к чему демонстрировать властям! А теперь верни мне документы Эммы Толли, Блур, пока я не переколотил все стекла в твоем обиталище.

Уцелевшее окно в западном крыле тотчас захлопнулось. Света в нем не горело, но через секунду соседнее окно постигла общая печальная участь. Затем дядя Патон развернулся к восточному крылу, в освещенных окнах которого суетились учителя – они никак не могли взять в толк, что взрывы происходят только там, где горят лампочки, и торопливо прибирались в классах.

Бац! Бам! Дзынь! Это лопнули три окна в лаборатории. И тут дело приняло серьезный оборот: в лаборатории что-то загорелось. Из окон повалил черный дым и едкая вонь горелых химикалий. Дети закашлялись.

– Перестаньте, Патон! Умоляю вас! – заклинал доктор Блур.

– Отдай документы! – требовал дядя Патон.

Но ответа не дождался.

И тогда во двор, заваленный осколками, посыпался разноцветный стеклянный дождь. Кто-то забыл погасить свет в часовне, и теперь от красивых витражей осталось одно воспоминание.

– Хорошо, хорошо! – жалобно взвизгнул доктор Блур.

Наступила тишина, и из уцелевшего окна в западном крыле выпорхнула пачка бумаг. Белые листы медленно кружили в воздухе, как гигантские шаловливые снежинки, и торжественно снижались во двор.

Дядя Патон, хрустя и скрипя ботинками по стеклу, кинулся ловить драгоценные документы, и из груди его вырвался смешок, который перерос в довольный смех, а потом в раскатистый, громовой, победоносный хохот.

Хохот был такой заразительный, что Чарли и остальные дети тоже присоединились к дяде Патону, и хохотали они так громко, что эхо от этого хохота раздавалось во дворе академии до самого Рождества.

Глава 21 САМАЯ ДЛИННАЯ НОЧЬ В ГОДУ

В газетах история с разбитыми окнами получила название «Таинственные взрывы в здании старинной школы». Если бы кто-нибудь даже и выведал правду, то все равно бы не поверил.

Дядя Патон отнес документы Эммы Толли мисс Инглдью, и, получив доказательства того, что Эмилия Лун, без сомнения, и есть Эмма Толли, чета Лунов наконец сдалась и оставила девочку в покое. Собственно, они не слишком ее и любили, и было ясно, что не хватать им будет денег, а не Эммы. Ведь доктор Блур более чем щедро платил им за ее содержание.

Ясно было также, что подпись доктора Толли на отказе от отцовства подделана, но мисс Инглдью было все равно. Она хотела лишь одного – вернуть племянницу, а Эмма ни о чем другом и не мечтала, как поселиться с тетей, в чудесном доме, битком набитом книгами.

Наутро после посещения дяди Патона двор академии Блура представлял собой душераздирающее зрелище. Каменные плиты совершенно исчезли под слоями стеклянных осколков. Сверкающие многоугольники, квадратики и звезды, алмазные клинья, блестящие разноцветные кусочки витражей – все это было присыпано сверху серебристым инеем и сияло на солнце.

Рабочие, которых вызвали прибраться, увидев масштабы разрушений, глазам своим не поверили. Они таращились то на стекла под ногами, то на пустые черные окна, задумчиво скребли в затылке и глубокомысленно крякали. Да что же такое творится в этой академии для вундеркиндов?

– Не, я бы своего пацана в эту школу не отдал, – заявил один из рабочих.

– И я тоже, – присоединился другой.

– Жуткое местечко, – подытожил третий. А в это время в доме номер девять по Филберт-стрит разгоряченная Мейзи стряпала рождественские пироги. Война между дядей Патоном и его сестрицами прекратилась. По крайней мере, на данный момент. Дядя Патон выиграл сражение, но Чарли знал, что оно далеко не последнее. Дядя Патон наконец-то расправил плечи, и сестричек Юбим это нервировало. Рано или поздно они постараются сравнять счет.

Все выходные качалка у плиты пустовала. Бабушка Бон не показывалась. Чарли не видел старуху, но ощущал ее присутствие и знал, что она дуется и кипит у себя в душной комнатке, и вынашивает новые планы, и продумывает ответный удар. Но Чарли было все равно. Мне ничто не угрожает, думал он. Ведь у меня есть отличные друзья и замечательный дядя, который за меня горой. Чарли даже подумал, не купить ли бабушке Бон пару носков из козьего пуха на Рождество. Новые целые носки ей точно не помешают.

Когда мама заикнулась о том, чтобы забрать Чарли из академии (синяки и ссадины ее напугали), тот неожиданно для себя воспротивился.

– Мам, но я должен вернуться! – с жаром воскликнул он. – Вернуться, чтобы… ну, поддерживать равновесие.

Мама смотрела на него в недоумении.

– Я попробую тебе объяснить, – начал Чарли. – Понимаешь, я знаю, что в академии Блура происходят всякие гадости. Но хорошего там тоже много. И я вот думаю – я там нужен, чтобы… чтобы как-то помогать, если надо.

– Понятно, – вздохнула мама.

Лицо у нее было такое печальное, что Чарли ужасно захотелось ее утешить и рассказать, что, возможно, в один прекрасный день папа еще вернется. Но он решил держать язык за зубами. Обнадеживать маму пока рановато. Так что Чарли просто спросил, что ей подарить на Рождество.

– Ах, я совсем забыла! – воскликнула она вместо ответа. – Мисс Инглдью устраивает праздник, и мы все званы. Праздник в честь Эммы. Правда, чудесно? – И она наконец-то заулыбалась.

Остаток четверти все участники нашей истории бурно занимались учебой. Кто репетировал пьесы, кто оттачивал адажио и аллегро, кто готовился к выставке. Музыка разносилась по всем закоулкам академии – аккорды рояля, грохот барабанов, пиликанье скрипок.

Манфред и Зелда поправлялись от того, что учинили над ними Танкред и Лизандр, целую неделю (что именно с ними произошло, осталось неизвестным). Зловещая парочка долго не могла прийти в себя: Манфред не отрывал свой знаменитый взор от пола, а Зелда страдала такими мигренями, что и пенал не могла подвинуть. Только Аза вел себя как обычно. Никаких волчьих черт в нем не просматривалось, разве что глаза смотрели по-волчьи.

В последний день четверти театральное отделение представило на суд зрителей премьеру «Белоснежки». Мейзи и мама Чарли на премьеру явились, а дядя Патон воздержался – что-то подсказывало ему, что радостного приема он не встретит. Чарли был с этим полностью согласен.

Оливия играла злую мачеху, и была поистине великолепна. Глядя на нее, никто бы не подумал, что ей всего одиннадцать. Когда она вышла на поклон, зал приветствовал ее громовыми овациями.

Подбежав к Оливии попрощаться после спектакля, Чарли не смог протолкнуться сквозь плотное кольцо почитателей ее таланта. Но Оливия увидела, как он подпрыгивает и машет ей над толпой, и крикнула: «Увидимся на празднике, Чарли!»

Праздник в честь Эммы мисс Инглдью устроила вечером самой длинной ночи в году – за три дня до Рождества. Чарли с мамой и бабушкой пришли последними, потому что Мейзи пять раз переменила наряд, прежде чем остановила свой выбор на атласном розовато-лиловом платье в оборочках. Бабушку Бон, которая все так же сидела у себя и дулась, никто, разумеется, приглашать и не подумал.

Просто удивительно, сколько народу мисс Инглдью умудрилась принять в крошечной гостиной за магазином! Тут был и Фиделио с громадным папой, сыпавшим прибаутками, и Оливия с блистательной мамой-киноактрисой. Прибыл и Бенджамин с родителями – и привел с собой бодрого и подлеченного Спринтера-Боба. С неизменным огненно-кошачьим шлейфом явился мистер Комшарр: коты, унюхав праздник и угощение, не пожелали остаться дома. В конце концов, они сыграли немалую роль в спасении Эммы!

На прилавке книжного магазина было расставлено великое множество бутылок, стаканов и блюд с лакомым угощением. Дядя Патон прошелся вдоль прилавка и наложил себе полную тарелку всего понемножку, а потом с необычайным блеском в глазах обратился к мисс Инглдью:

– Джулия, дорогая моя, да вы готовите просто божественно!

– О, это просто скромная закуска, – покраснела та.

Уютную гостиную озаряло мигающее пламя десятков свечей: больших и малых, толстых и тонких. А лампочек-то ни одной, все вывернуты, заметил Чарли. Мисс Инглдью решила не рисковать.

Через некоторое время юные участники праздника решили отколоться от старших и устроить свою собственную вечеринку непосредственно в книжном магазине: в гостиной деваться было некуда от оживленных болтающих взрослых. Так они и сделали, но незадолго до полуночи мисс Инглдью позвала их обратно в гостиную – она намеревалась сказать небольшую речь.

Речь и впрямь вышла коротенькой. Мисс Инглдью, блестя слезинками на ресницах, поблагодарила всех, кто помог ей вернуть домой племянницу.

– День, когда мистер Юбим… то есть Патон… привел ко мне Эмму, стал самым счастливым в моей жизни. – Сказав это, мисс Инглдью всхлипнула и была вынуждена срочно присесть и высморкаться, потому что слезы у нее потекли ручьем.