Чарлз Буковски - Сборник рассказов

• Название: Сборник рассказов
• Автор: Чарлз Буковски
• Жанр: Зарубежная классика

---

Может, смогу помочь ему хотя бы поднять журналы, подумал я. Но подошел клерк и накидал мне еще больше, и я снова почти сравнялся с Д.Г. Обоим придется круто. Я на мгновение запнулся, потом стиснул зубы, расставил ноги пошире, пригнулся, будто мне по мозгам только что дали, и шуранул внутрь массу писем.

За две минуты до готовности к отправке и Д.Г., и я разобрали все письма, разложили и упаковали журналы, проверили авиапочту. У нас обоих получится. Я волновался напрасно. Тут подошел Булыжник. Он нес две связки циркуляров. Одну он дал Д.Г., вторую - мне.

- Их надо включить, - сказал он и отошел.

Булыжник знал, что мы не сможем включить эти циркуляры, вытащить мешки и встретить грузовик вовремя. Я устало обрезал шнурки на пачке и начал раскладывать. Д.Г. просто сидел и смотрел на свою связку.

Потом он опустил голову, положил ее на руки и тихо заплакал.

Я не верил своим глазам.

Я оглянулся.

Остальные почтальоны даже не смотрели на Д.Г. Они снимали свои письма, сортировали их, болтали и смеялись друг с другом.

- Эй, - окликнул я их пару раз, - эй!

Но они даже не взглянули на Д.Г.

Я подошел к нему. Тронул его за руку:

- Д.Г., - сказал я, - я могу тебе как-то помочь?

Он отскочил от своего ящика и побежал по лестнице наверх, в мужскую раздевалку. Я смотрел, как он убегает. Никто, казалось, не замечал. Я засунул еще несколько писем, затем побежал вверх по лестнице сам.

Он сидел, уронив голову на руки, за одним из столов. Только теперь он не плакал тихонько. Он всхлипывал и подвывал. Все его тело сотрясалось в конвульсиях. Он не останавливался.

Я сбежал вниз по ступенькам, мимо остальных почтальонов, к столу Булыжника.

- Эй, эй, Камень! Господи Боже, Камень!

- Что такое? - спросил он.

- Д.Г. поехал! А всем плевать! Он наверху плачет! Ему помочь надо!

- Кто на его маршруте?

- Какая, к черту разница? Говорю тебе, он заболел! Ему помощь нужна!

- Надо поставить кого-то на его маршрут!

Булыжник поднялся из-за стола, обошел комнату, глядя на своих почтальонов, как будто где-то мог заваляться один лишний. Затем шмыгнул за свой стол.

- Слушай, Камень, кто-то должен отвезти его домой. Скажи мне, где он живет, и я сам его отвезу - во внерабочее время. Потом разнесу твой чертов маршрут.

Булыжник поднял голову:

- Кто у тебя на ящике?

- Ох, да к чертям этот ящик!

- ИДИ К СВОЕМУ ЯЩИКУ!

Затем заговорил с другим начальником участка по телефону:

- Алло, Эдди? Слушай, мне здесь человек нужен...

Не будет сегодня детям конфет. Я пошел на место. Остальные почтальоны разошлись. Я начал рассовывать циркуляры. На ящике Д.Г. лежала связка нерассортированных. Я снова отставал от графика. И без грузовика остался. Когда в тот день я вернулся поздно, Булыжник записал мне опоздание.

Я никогда больше не видел Д.Г. Никто не знал, что с ним случилось. И никто больше его не упоминал. "Хорошего парня". Преданного своему делу. Ножом по горлу за пачку циркуляров местого рынка - с его гвоздем сезона: бесплатной коробкой фирменного стирального мыла и купоном на любую покупку свыше 3 долларов.

17

Через три года меня сделали "штатным". Это означало оплаченные праздники (подменным за праздники не платили) и 40-часовую неделю с двумя выходными. Булыжник также вынужден был поставить меня помогать на пяти разных маршрутах. Вот и все, что мне придется носить - пять разных маршрутов. Со временем я неплохо их выучу, плюс короткие пути и ловушки на каждом. С каждым днем будет все легче и легче. Я смогу выработать в себе этот уютный внешний вид.

Почему-то чересчур счастлив я не был. Я не тот человек, кто намеренно ищет боли, работа по-прежнему тяжела, но старого блеска моих подменных дней ей как-то не хватало - не-знать-что-к-чертовой-матери произойдет дальше.

Несколько штатных подошли и пожали мне руку.

- Поздравляем, - сказали они.

- Ага, - ответил я.

Поздравляем с чем? Я ничего не сделал. Теперь я стал членом клуба. Одним из парней. Я мог остаться в нем на много лет, в конечном итоге заработать собственный маршрут. Принимать подарки на Рождество от своих получателей. А если бы позвонил и сказался больным, они бы выговаривали какому-нибудь несчастному ублюдку-подменному: "А где сегодня наш постоянный? Вы опоздали. Наш постоянный никогда не опаздывает."

И вот я тут. А потом вышел бюллетень, запрещавший держать форменные кепки или оборудование на доставочных ящиках. Большинство парней их туда складывало. Это ничему не мешало, и не нужно было бегать каждый раз в раздевалку. Теперь, после того, как три года я клал туда свою кепку, мне запретили это делать.

Ну, а я до сих пор приходил на работу с бодуна и совершенно не задумывался о таких вещах, как кепки. Поэтому моя там лежала и на следующий день после выхода приказа.

Подбежал Булыжник со своей докладной. Он сказал, что держать любое оборудование на доставочном ящике - против правил и инструкций. Я положил докладную в карман и продолжал рассовывать письма. Булыжник повертелся в своем кресле, наблюдая за мной. Остальные почтальоны убрали кепки в шкафчики. Кроме меня и еще одного - некоего Марти. А Булыжник подходит к Марти и говорит:

- Так, Марти, ты читал приказ. Твоей кепки на ящике быть не должно.

- О, простите, сэр. Привычка, знаете ли. Извините. - Марти убрал кепку с ящика и побежал с нею наверх, в раздевалку.

На следующее утро я снова забыл. Булыжник снова подошел с докладной.

В ней говорилось, что хранить любое оборудование на доставочном ящике противоречит правилам и инструкциям.

Я положил докладную в карман и продолжал распихивать письма.

На следующее утро, как только я вошел, то сразу увидел, что Булыжник за мной наблюдает. Он очень тщательно относился к наблюдениям за мной. Он ждал, что я стану делать с кепкой. Я позволил ему немного подождать. Потом снял кепку с головы и положил на ящик.

Булыжник подбежал с докладной.

Я не стал ее читать. Я отшвырнул ее в мусорную корзину, оставил кепку на месте и продолжал сортировать письма.

Я слышал, как Булыжник колотит по машинке. В треске клавиш слышался гнев.

Интересно, как он научился печатать, подумал я.

Он опять подошел. Протянул мне вторую докладную.

Я посмотрел на него.

- Мне не нужно ее читать. Я знаю, что там написано. Там написано, что я не прочел первую докладную

Я кинул вторую докладную в корзину.

Булыжник побежал назад к машинке.

Вручил мне третью докладную.

- Слушай, - сказал я, - я знаю, о чем говорится в них всех. Первая была про то, что я держал кепку на ящике. Вторая - про то, что я не прочел первую. Третья - что не прочел ни первую, ни вторую.

Я посмотрел на него и уронил докладную в мусор, не прочитав.

- Теперь я могу их выбрасывать так же быстро, как ты их печатаешь. Это может длиться часами, и вскоре один из нас начнет выглядеть смешно. Тебе решать.

Булыжник вернулся к своему креслу и сел. Больше он не печатал. Он просто смотрел на меня.

На следующий день я не пришел. Проспал до полудня. Звонить не стал. Потом пошел в Федеральное Здание. Рассказал им о своей цели. Меня поставили перед столом худенькой старушонки. Волосы у нее были седыми, а шейка - очень тоненькой, и посередине неожиданно изгибалась. Шея толкала ее голову вперед, и она смотрела на меня поверх очков.

- Да?

- Я хочу уволиться.

- Уволиться?

- Да, подать в отставку.

- И вы - штатный доставщик?

- Да, - ответил я.

- Ц, ц, ц, ц, ц, ц, ц, - зацокала она сухоньким язычком.

Он дала мне соответствующие бумаги, и я сел их заполнять.

- Сколько вы проработали на почте?

- Три с половиной года.

- Ц, ц, ц, ц, ц, ц, ц, ц, - зацокала она, - ц, ц, ц, ц.

Вот так вот. Я поехал домой к Бетти, и мы раскупорили бутылочку.

Я ведать не ведал, что через пару лет вернусь клерком и проклеркую, весь сгорбившись на табурете, почти 12 лет.

Чарлз Буковски

Женщины

перевел м. немцов

a publishing in tongues publication

1995

charles bukowski

women

(c) 1978 by Charles Bukowski

(c) М. Немцов, перевод, 1994

8

Я вернулся, несколько раз трахнул Лидию, подрался с ней и одним поздним утром вылетел из международного аэропорта Лос-Анжелеса, чтобы дать чтения в Арканзасе. Мне довольно повезло - весь ряд достался мне одному. Командир представился, если я правильно расслышал, как Капитан Пьянчуга. Когда мимо проходила стюардесса, я заказал выпить.

Я был уверен, что знаю одну из стюардесс. Она жила на Лонг-Биче, прочла несколько моих книжек, написала мне письмо, приложив свое фото и номер телефона. Я узнал ее по фотографии. Мне так никогда и не довелось с нею встретиться, но я звонил ей несколько раз, и одной пьяной ночью мы орали друг на друга по телефону.

Она стояла прямо, пытаясь не замечать, как я вылупился на ее зад, ляжки и груди.

Мы пообедали, посмотрели "Игру Недели", послеобеденное винище жгло мне глотку, и я заказал пару "Кровавых Мэри".