Виктория Платова - Bye-bye, baby!..

• Название: Bye-bye, baby!..
• Автор: Виктория Платова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-043172-4, 978-5-271-17270-0

…Между ними нет ничего общего. Они могли встретиться раньше или встретиться позже, при других обстоятельствах. Они могли встретиться и тут же позабыть о встрече, посчитать ее ничего не значащим фактом. Они могли не встретиться вообще. Последний вариант – самый предпочтительный, ведь тогда бы им удалось избежать смерти. Но в этом случае они ни за что бы не узнали, что такое настоящая любовь. Цепь случайностей, которая приводит их к друг к другу, – и есть главная закономерность жизни. Ни один поступок не остается незамеченным высшими силами, и ничто не остается безнаказанным – ни добро, ни зло. Об этом нужно помнить всегда, ведь люди влияют на других людей, как солнце влияет на движение планет. А каждый человек и есть – маленькое солнце…

---

– Тимур… Как-то раз позвал тебя подымить в конце коридора. Что, права я?

Мне нечего возразить мусику. Если бы за блеклость, невыразительность и вечную неуверенность в себе давали сроки – я наверняка схлопотала бы пожизненное заключение. Лишь один человек думает по-другому – Jay-Jay. Но он знает только одну – лингвистическую – сторону моей натуры.

– А те парни, которых ты нарыла в Интернете…

– Это не совсем парни.

– Старые пидоры! – удовлетворенно констатирует мусик. – Так я и знала! Там пасутся только старые пидоры, извращенцы и те немногие, кто пережил Перл-Харбор. Ищут себе русскую дуру-сиделку!.. Но, может, это даже и к лучшему…

– К лучшему?

– Уедешь к какому-нибудь прощелыге, из которого сыплется песок, – и будет тебе счастье. Только не забудь переписать на меня свою квартиру…

Я готова отступить от принципов и рассказать мусику о милом Jay-Jay, причем в моем рассказе он будет самым настоящим красавчиком, похожим на полузабытого американского певца Пола Анку.

Для справки: я не видела фотографий Пола Анки, но голосу него божественный. Самый лучший на свете.

Впрочем, отступать от принципов не приходится: как раз в тот момент, когда я готова расколоться по поводу Jay-Jay, звонит мобильник.

Мой мобильник.

Это не Ларик(исходя из сегодняшней ситуации, Ларик позвонил бы мусику), и не коллеги по работе, и не моя подружка Милли-Ванилли, одолжившая штуку баксов (все мои сбережения) и исчезнувшая с ними на полгода. И не мой пред-предыдущий воздыхатель Никита, сгинувший в ночи с антикварной вазой периода императора Александра Третьего, которая стояла в прихожей. На дисплее всплыла угрожающая надпись «номер закрыт». Не люблю я таких сюрпризов. И никаких не люблю, а телефон все продолжает и продолжает трезвонить. Кто бы это мог быть?

Что, если Jay-Jay?!

У меня всегда так: самое невероятное предположение почему-то кажется мне единственно возможным. Это – Jay-Jay. Все мои придумки насчет его инвалидности оказались несостоятельными, он совсем не калека, он – умный, хорошо накачанный парень, способный заговаривать зубы снегу и кошкам; он – шпион, двойной или тройной агент, а его корректорская деятельность – всего лишь прикрытие. Да-а… Шпион – это было бы круто. Круче только Пол Анка.

– Телефон, – подсказывает мусик.

– Слышу.

– Ты ответишь или нет?

Вздохнув, я жму на кнопку и подношу мобильник к уху.

– Привет!..

Это не Jay-Jay, но кто такой Jay-Jay? Инфернальный сетевой персонаж, зануда хуже меня, если разобраться. Лингвистический вампир. Синтаксический кровосос. Фонетический зомби. Людоед, питающийся тушками стойких идиоматических выражений…

Голос в трубке – несравненно более прекрасный, чем даже голос Пола Анки, – принадлежит Тимуру.

Я не слышала его три года, но сразу узнала. Да и как можно его не узнать, если по телу тотчас же начинают скакать мурашки, и рот снова кажется забитым шикарными волосами, и в груди поселяется свинцовая тяжесть, и воздух…

Мне явно недостает воздуха.

– ПриветЁлкаЭтоТимурИзЖурпалаГородиНочьЕслиТыЕщёПомнишь, -

скороговоркой произносит Тимур. Пауз между словами нет, они наползают друг на друга, сплетаются друг с другом гибкими, усеянными колючками стеблями; разглядеть за этой живой изгородью самого Тимура не представляется возможным. Каким он стал за три года, что я пыталась забыть о нем? Прибавил еще несколько сантиметров в росте, и поменял конфигурацию сложносочиненной монгольской бородки, и занял место Первого Лица, и привез на гастроли в Россию португальскую певицу Маризу, и ведет переговоры с феерическим приджазованным коллективом «Paris Combo». А может, он уже получил должность посла по чрезвычайным поручениям на Ямайке? Не исключено. Единственное, что наверняка осталось неизменным, – длина его шикарных волос.

– Ёлка? -

от живой изгороди и следа не осталось: всего один стебель, но венчается он коробочкой самого что ни на есть опасного насекомоядного растения (то ли росянки, то ли венериной мухоловки) – оттого и выглядит угрожающе.

Тимур сожрет меня и не поморщится.

– Ёлка?

– Да. – Сложив никчемные крылышки и бесполезные лапки, я соскальзываю внутрь, прямо в логово венериной мухоловки.

– Вспомнила?

– С трудом, – выдавливаю я, стараясь не смотреть на отчаянно жестикулирующего мусика. Смысл ее телодвижений можно свести к ежесекундно повторяющемуся вопросу: «Кто это? кто это? кто это?»

– Да ладно, – весело обижается Тимур на другом конце провода. – Правда, что ли, с трудом?

– Почти.

– А я о тебе не забывал.

«Не забывал». Какое вранье! Липкое, парализующее: составом, замешанным на этом вранье, смазаны ловчие органы венериной мухоловки. Бедные мои крылышки, бедные мои лапки!..

– Как ты поживаешь, Ёлка?

– Спасибо. Все в порядке.

– А я по тебе скучал.

Еще одно вранье. Гораздо более вероломное, чем первое.

«Отпусти меня, лапуля, больно же», – шипит мусик, я ухватилась за ее запястье и даже не заметила этого, ну надо же!..

– Я по тебе скучал.

– Все три года? – спрашиваю я.

– А что, прошло три года?

– Представь себе.

Железы венериной мухоловки начинают работать в усиленном режиме, задействовав чуть больше ферментов и органических кислот, чем это необходимо.

– Я хочу тебя видеть, Ёлка.

– С чего бы это?

– Понятия не имею. С утра проснулся и подумал: чего-то недостает. Вернее – кого-то. Вернее – тебя. Как насчет встретиться?

Не соглашаться, ни в коем случае не соглашаться!..

– Когда?

– Когда? – Тимур даже опомниться мне не дает. – Как можно быстрее.

– Ну, я не знаю…

– Через час тебя устроит?

Еще чего – «через час»! Самым правильным было бы:

а) выдержать мхатовскую паузу и, сославшись на занятость, перенести встречу на пятницу следующей недели;

б) выдержать мхатовскую паузу и, сославшись на занятость, вообще отказаться от встречи;

в) выдержать мхатовскую паузу, после чего объявить божеству, что сегодня вечером я улетаю с мужем на Мальдивы. И что мысль о встрече с ним меня не греет. Нисколечко;

г) без всяких там пауз послать божество в жопу и торжественно нажать на кнопку «сброс».

Но из всех четырех крутящихся в голове вариантов я, как обычно, выбираю пятый:

– Через час не получится, Тимур. Давай через полтора.

– Хм-м, – шумно выдыхает венерина мухоловка, не ожидавшая от меня столь скорой и, главное, – положительной! – реакции. – Через полтора, отлично! А где?

– Не знаю. Давай возле метро «Петроградская».

– «Петроградская». Заметано. Только обязательно меня дождись, слышишь!

– Я дождусь, дождусь. А… как ты узнал мой телефон?

Божество отключается, не удосужившись ответить на вопрос и оставив меня наедине со скачущими галопом, аллюром и иноходью мыслями.

– Как я выгляжу? -

это – первые слова, с которыми я обращаюсь к мусику.

– Честно?

– Валяй честно.

– Как обычно неважно. Просто отвратительно. – Мусик начинает загибать пальцы. – Голову не мешало бы помыть, морду не мешало бы подкрасить. Но для начала – выщипать брови, выдавить прыщ на подбородке и сделать масочку из глины. Помнишь, я тебе дарила несколько упаковок «Дары Мертвого моря»?

Мусик никогда не дарила мне ничего подобного.

– Что-то не припомню, – вполне искренне заявляю я.

– Куда же они делись?

– Понятия не имею.

– Странно. Очень странно.

Ничего странного. Мусик, блюдущая свои шкурно-косметические интересы, ни в жизнь ни с кем не поделится средствами, которые могут улучшить фактуру и подправить обветшалый фасад. Лишь однажды она решилась на широкий жест, презентовав мне, пятнадцатилетней, тушь для век. Тушь под названием «Ленинградская. Цена 40 коп.» была самой настоящей окаменелостью, выцепленной па том же блошином рынке, где я впоследствии приобрела «Лагерную феню» и «Русский секс».

– У тебя свидание? – запоздало интересуется мусик.

– Что-то вроде того. – Я сама не верю в то, что говорю.

– Марат.

– Марат. – Тратить силы па борьбу с мусиком бессмысленно. – Марат или Анвар, кто же еще!

– И это при том, что тело Ларика еще но остыло. И посмей мне сказать после этого, что ты не распутница…

Я больше не слушаю мусика. Бросив на стол деньги за выпитый кофе и послав maman воздушный поцелуй, я срываюсь с места. От полутора часов остался час двадцать пять, на кардинальную смену внешности рассчитывать не приходится, но вымыть голову я все-таки успею.

***

Тимур запаздывал.

Не настолько, чтобы начать волноваться и обзывать себя последней дурой, но все же… Полчаса – это было слишком. Даже для божества. Тем более что голову я так и не вымыла: по закону подлости водоснабжение в доме отключили до 20.00 в связи с, мать его, прорывом теплоцентрали. Впрочем, я недолго предавалась отчаянию, совсем напротив: в решающие минуты жизни мой не слишком поворотливый мозг работал как часы. Нет воды – и черт с ней, я прибегну к ухищрению времен детского оздоровительного лагеря, куда легкомысленная мусик сплавляла меня каждое лето. Суть его сводилась к обильному посыпанию головы мукой. Пара-тройка пригоршней – и волосы стали отдаленно напоминать вымытые. Во всяком случае, они больше не свисали сосульками, а вполне художественно ниспадали на плечи и выглядели богато. После манипуляций с головой я приступила к макияжу, чуть более акцентированному, чем предполагал случай. Потом настала очередь белья (я обновила доселе ненадеванный комплект, который сама же себе и подарила на прошлое Рождество), – «il ne faut jurer de rien»4, как сказал бы носитель языка йоруба, получивший видна жительство во Франции. Если Тимур будет так же напорист, как и во время телефонного разговора, мы вполне можем дойти и до белья.