Мэй Макголдрик - Обещание

• Название: Обещание
• Автор: Мэй Макголдрик
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-038254-5, 5-9713-3609-6, 5-9762-1321-9

Эта история началась на корабле, плывущем к берегам Нового Света, когда юная Ребекка Невилл пообещала умирающей женщине заменить мать ее новорожденному ребенку... Прошли годы – и теперь граф Стенмор, наконец-то отыскавший исчезнувшего сына, потребовал, чтобы Ребекка вернула наследника.

Ребекка готова возненавидеть графа – ведь он перевернул всю ее налаженную жизнь! Но странно, вместо ненависти сердцем девушки овладевает страсть к этому суровому мужчине. Страсть пылкая и неистовая. Страсть, которая обещает долгожданное счастье не только Ребекке, но и Стенмору.

---

– Не лучше, миссис Форд. Просто она не такая, как вы.

Ребекка с трудом подавила желание вступиться за Элизабет. Филипп все равно останется при своем мнении. Гораздо труднее будет переубедить Стенмора. Но она попытается.

– Спасибо, – промолвила Ребекка. – И все же здесь есть портрет матери Джеймса, чтобы он мог получить о ней представление?

Филипп покачал головой.

– Не в Солгрейве, мэм. Не было времени написать портрет. Видите ли, они поженились в июле 1759 года. Не прошло и месяца после свадьбы, как его сиятельство в звании майора отправился в колонии б составе 45-го полка от инфантерии его величества, чтобы участвовать в захвате Квебека. Он находился в отлучке два года. Почти все это время леди Элизабет жила преимущественно в Лондоне. – Филипп перевел взгляд на голландский пейзаж с изображением города на берегу штормового моря. – Вскоре мы увидели, что миледи нездоровится. У нее была тяжелая беременность, и она почти все время лежала в постели. Не было времени написать ее портрет после свадьбы. Но я уверен, что в ее семье... – Филипп осекся.

У Ребекки болезненно сжалось сердце. Стенмор уехал в августе. Джеймс родился в июле следующего года, в тот день, когда Ребекка и Элизабет впервые встретились.

– Вы говорите, что она хворала?

– Да, мэм. Когда в мае родился ребенок, доктор сказал, чтобы какое-то время к леди Элизабет никого не пускали.

– И в мае было сделано объявление?

– Довольно скромное. Не было никакой надежды, что младенец выживет.

– Но отец лорда Стенмора объявил о рождении мальчика и даже упомянул его имя.

– Это так, мэм. Джеймс Сэмюэль Уэйкфилд.

– Вы сами ухаживали за матерью и ребенком, Филипп?

– Нет, никому, за исключением старого графа и прислуги, которую привез доктор, не позволялось к ним приближаться.

«Он только сегодня родился», – сказала Ребекке Элизабет, когда они встретились.

– Леди Элизабет оставалась на их попечении два месяца, мэм. Но однажды утром весь дом был поднят на ноги. Леди Элизабет исчезла вместе с ребенком, мэм!

Ребекка не сомневалась в том, что ребенку был всего один день от роду, когда она его увидела. Вернись Стенмор из Квебека через год, он не смог бы установить истинный возраст ребенка.

Ребекка поняла, что произошло. Отец Стенмора объявил о рождении Джейми до того, как он появился на свет. Страшно подумать.

Оставалось загадкой, что заставило молодую женщину забрать сына и бежать, если муж находился в Квебеке. Ребекка подняла глаза на портрет, к которому подошла.

– Это портрет последнего графа Стенмора. Он принадлежит кисти великого сэра Джошуа Рейнольдса.

Мужчина на портрете стоял перед статуей Зевса. Его внешность вызывала восхищение. Лишь седина служила свидетельством его возраста. Крепкое телосложение, великолепная осанка. Может, Элизабет им увлеклась, подумала Ребекка.

На секунду она закрыла глаза. Разве вправе она судить Элизабет? Возлагать на нее всю вину? Возможно, покойный граф домогался ее, и она не смогла устоять? Если, конечно, не существовал еще какой-то мужчина. Тайна, окружавшая рождение Джеймса, явно имела целью сохранить доброе имя Стенморов.

Ребекка снова вгляделась в портрет. Сходство было налицо – художник уловил проницательность взгляда, характерную для представителей мужской линии Стенморов, которую унаследовал и Джейми. Линию подбородка, форму ушей.

– Спустя два года после того, как был написан портрет, лорд Стенмор упал с лошади, и у него отнялись ноги.

Ребекка повернулась к управляющему:

– А нынешний граф находился в это время в отлучке. Филипп с печальным видом кивнул.

– А возвратившись домой, обнаружил, что жена с сыном сбежала, отец стал калекой. Потеря способности передвигаться была не единственным недугом, поразившим старого графа. Он стал злым, агрессивным, часто впадал от ярость.

– Когда его сиятельство скончался?

– Чуть больше года назад.

Год. Смерть отца заставила Стенмора искать сына. Управляющий отошел от портрета, Ребекка последовала за ним. Уэнтуорту каким-то образом удалось проникнуть в тайну прошлого этой семьи. Узнав ее, Ребекка не перестала уважать лорда Стенмора. Граф взвалил на свои плечи непосильное бремя. Исправить все, что было совершено дурного.

Ребекка повернулась, устремив взгляд на ромбовидные окна, выходившие на озеро и дорогу. Она отдала свое сердце Сэмюэлю Уйкфилду, а теперь вынуждена его навеки покинуть.

Изысканно одетые молодые женщины. Безмятежность. Порядок. Этикет. Пунктуальность. Женственность. Пристойность. При виде молодой женщины, которая выплыла из приемной комнаты, по спине Луизы Нисдейл поползли мурашки. Элитная школа для девочек миссис Стокдейл воплощала в себе все, что ненавидела Луиза. Когда она была ребенком, родители не имели средств устроить ее в подобное место. И хорошо, что не могли. Добродетель была Луизе ни к чему.

Спрятав презрение за сладкой улыбкой, Луиза, с трудом скрывая отвращение, слушала миссис Стокдейл.

Накануне она узнала у жены хозяина гостиницы, что у миссис Стокдейл не так-то легко получить необходимую Луизе информацию. И Луиза Нисдейл рассчитывала лишь на собственное притворство. Этим искусством она владела в совершенстве.

– Так сколько лет, говорите, вашей дочери, леди Нисдейл?

Луиза улыбнулась.

– Всего пять! Конечно, она еще слишком мала, чтобы обосноваться у вас, но я так много слышала от подруг о ваших непревзойденных талантах в обучении и воспитании, что...

– Пять – немалый возраст! – перебила ее женщина. – Обычно мы не принимаем детей таких лет, правда, было несколько случаев, в порядке исключения. Их привозили гувернантки или няньки. Мы относимся с пониманием к нуждам наших семей. Матери зачастую умирают во время родов, а отцы, находясь на службе у короля, не могут опекать двоих детей.

– Уверяю вас, случай у меня самый простой. Как я уже сказала, ваша школа меня просто заинтриговала. Я слышала столько лестных отзывов от ваших бывших выпускниц.

– Мои девочки – лучшая рекомендация, леди Нисдейл.

– Хорошо сказано. Недавно я гостила в Мелбери-Холл, у леди Уэнтуорт, в девичестве Миллисент Грегори.

– Да-да, конечно! Я хорошо помню мисс Грегори.

– Леди Уэнтуорт много рассказывала мне о днях, проведенных в вашей школе. О прекрасном образовании, которое она здесь получила, о своих подругах. Особенно об одной. – Луиза сделала вид, будто припоминает. – Как же ее звали? Кажется, Ребекка.

– Невилл?

– Точно! – Луиза расплылась в улыбке. – Ребекка Невилл! Лучшая подруга леди Уэнтуорт. Но после окончания школы леди Уэнтуорт, как это ни печально, потеряла следы Ребекки и никак не может ее найти.

По лицу миссис Стокдейл пробежала тень, и она направилась через комнату к открытому окну.

– Но такова жизнь, миссис Стокдейл, не правда ли? Юность – самая беспечная пора жизни. Замужество, ответственность перед обществом, дети – все словно нарочно придумано, чтобы разлучить нас с теми, кто когда-то был нам дорог. – Луиза мысленно похвалила себя за галиматью, которую несла. – Леди Уэнтуорт, узнав, что я еду сюда, очень просила меня навести справки о мисс Невилл. Узнать ее местонахождение. И я очень надеюсь на вашу помощь.

– Прошу прощения, леди Нисдейл. – Женщина остановила на Луизе внимательный взгляд. – Пожалуй, я напрасно назвала вам имя мисс Невилл. Видите ли, я весьма щепетильно отношусь к личной жизни моих бывших воспитанниц. Забудьте о просьбе леди Уэнтуорт и обсудим вопросы, связанные с устройством вашей дочери. Разумеется, если вы приехали сюда именно с этой целью.

Когда два всадника, вынырнув из темноты, осадили лошадей у стен Солгрейва, навстречу им выбежали слуги с факелами и грумы.

– Ты веришь, что хандра передается по наследству? – Сэр Николас Спенсер спрыгнул с лошади и бросил поводья конюху. Взглянув на хмурое лицо приятеля, он последовал за ним к двери. – Молчишь? А что хандра заразна, веришь?

Баронет едва поспевал за графом.

– Отвечай, Стенмор, черт тебя подери! Я сыт по горло твоим обществом и чувствую, что твоя хандра передалась мне.

– Прекрати, Николас! Сейчас не время это обсуждать.

Николас устремил взгляд на открытую дверь. На мраморных ступенях стояли два управляющих и экономка.

– Надо было предупредить меня, что это неудачное время для дружеского визита.

– Я предупреждал, и не раз.

– Возможно. Но я твой самый преданный друг, Стенмор, и считаю своим долгом не обращать внимания даже на твои угрозы. Моя святая обязанность – досаждать тебе все время, пока тебя будет одолевать хандра.

– Избавь меня от своей опеки.

Пропустив мимо ушей его ответ, Николас обменялся любезностями с экономкой, в то время как граф обратился к управляющим. Лондонский свет гудел как улей, только и было разговоров о тех, кто собрался в Хартфордшире. Леди Нисдейл, сквайр Уэнтуорт, леди Уэнтуорт, лорд Стенмор, его недавно отыскавшийся сын. Прошел слух, будто даже лорд Норт выразил намерение наведаться туда. Ну и, разумеется, эта таинственная миссис Форд, о которой ходило столько слухов. Все представлялось какой-то забавной суетой, от которой в обычных обстоятельствах Николас держался бы подальше. Однако накануне он встретил Стенмора и заметил, что его друг в подавленном состоянии.