Павел Рязанов - Барон в юбке

• Название: Барон в юбке
• Автор: Павел Рязанов
• Жанр: Юмористическая фантастика

Попадать в параллельные миры, в разгар средневековых перипетий, нашим соотечественникам не впервой.Бравые супермены крошат врагов штабелями направо и налево, имея крепкие мускулы и гигантский опыт боевых действий. Но если вы туда попадаете, почти потеряв память, да еще и в чужом теле - ситуация здорово усложняется. Особенно, когда вы, закоренелый холостяк, проживший уже почти всю жизнь, узнаете, что оказались в теле восемнадцатилетней девчонки...

---

– Спасибо, сэр Варух, иных слов от главы славного рода Спыхальских я и не ожидал… Кто еще с нами, господа?

Почти все присутствующие сеньоры дружно сделали шаг вперед, и, стукнув кулаком в грудь [3], склонив головы в легком поклоне, признали старого барона своим воеводой.

– Поскольку ваш замок, сэр Варух, наиболее неприступен, и расположен одним из самых первых на пути у орды - сразу перешел к делу Ле Гилл,- предлагаю организовать оборону именно в вашей крепости.

Огромный бородач, гордясь оказанной честью, расплылся в довольной улыбке.

– Нам же,- он обвел взглядом присутствующих, - необходимо со всеми доступными силами двигаться в Калле Варош и занимать оборону, дабы дать возможность мирным сервам и нашим семьям с детьми беспрепятственно отойти в Кримлию…

– А еще лучше - в Мокролясье - встрял в разговор лан Варух:

– Простите меня, сэр Гвидо, что перебиваю, но кримлийцы - сплошь воры, жлобы, мздоимцы и еретики, наживающиеся на чужом горе, я им не доверю не то что свою семью, но и самую чахлую клячу из своих стад…

– Своих младших детей - кивнув в ответ, продолжил барон Ле Гилл - я отправлю с небольшим отрядом в Преворию. Сэр Манфер - он кивнул стоявшему справа от него молодому рыцарю, - которому я поручил эту миссию, обязан будет, предав их на попечение моего дальнего родственника, выбить в сенате подкрепления, хоть пару когорт тяжелой пехоты и полсотни лучников. Кроме этого, созвать в помощь так же всех добровольцев, буде таковые выскажут желание присоединиться к нему, и, со свежими силами, вернуться, ударив в спину степнякам, занятым осадой нашей крепости. Мы же попробуем продержаться до этого срока, вместе удерживая гуллей на Перевале Ветров, у стен замка Варош.

Два дня спустя после этого разговора, из ворот замка Ле Гилл тронулся, обгоняя ползущие по всем дорогам обозы с беженцами, небольшой караван из двух фургонов в сопровождении десятка пеших латников под предводительством рослого молодого рыцаря и двух его оруженосцев. В одном из фургонов находились дети Барона Ле Гилла: две девицы на выданье - Миора и Виоланта пятнадцати и тринадцати лет, а так же младший сын, Хлои, - большеголовый, нескладный подросток с пытливым, пронзительным взглядом из-под густых, вечно нахмуренных в какой-то мрачной думе, бровей. Кроме них, в фургоне ехали в Преворию к родне так же и дети ближайшего соседа Ле Гиллов - барона Ле Мло - пятилетние близнецы Ани и Карилла. Быстрым шагом, обгоняя запрудившие дорогу толпы беженцев, отряд двинулся по имперскому тракту на запад, а позади, далеко на востоке, уже поднимались в небо жирные столбы дыма над сжигаемыми передовыми отрядами кочевников деревнями…

* * *

…- И дернула меня нелегкая повесить себе на шею это сборище сопляков!… Как будто мне здесь своих проблем мало… Нет, ну, не везет мне в этой жизни, определенно не везет… И-и-эх,- грехи мои тяжкие!… - Примерно такие мысли уже далеко не в первый раз приходили в мою голову во время этого головоломного трехдневного марш- броска через густо поросшие ЧУДОВИЩНЫМ лесом горы. За спиной, в самодельной люльке, тихо посапывала малышка Ани, ничуть не беспокоившаяся постоянной качкой и моим натужно- сиплым дыханием (дыхалка у моего нового тела оказалась не то чтобы не очень, но со старыми легкими, в том же возрасте, - никакого сравнения). За моей спиной, сцепив зубы, и периодически смахивая рукавом изодранного платьица не к месту застилавшие взгляд слезы, семенила леди Виоланта; за ней, ведя в поводу рогатую тварь, использующуюся тут в качестве верхового транспорта, везущую мешок с едой и пошатывающегося в седле, бледного от трясущей его лихорадки, худощавого подростка в сером кожаном плаще поверх черного камзола с белевшей из-под капюшона повязкой забинтованной головы - ее старшая сестра - леди Миора. Замыкал этот, с позволения сказать, отряд, пыхтящий, словно паровоз, натужно ползущий в гору, с красным, словно у вареного рака, и круглым, словно блин, лицом, закованный с ног до головы в плохо подогнанные, и уже, в этой непередаваемой, промозглой сырости, начавшие ржаветь, железяки - рыцарь, не рыцарь, но явно оч-чень благородный и жутко спесивый господин - лан Варуш Спыхальский, собственной персоной. У него за спиной, в такой же, как и у меня, люльке, болтался седьмой член нашего воинства - юная Карилла, баронесса Ле Мло. Вот такая спецгруппа…

Вы спросите, какого черта я оказался во главе этой команды? И сам не знаю. Хоть и ненавижу, когда обстоятельства все решают за меня, но другого выхода у меня и в самом деле не было. Ну, не бросать же детей в лесу одних, особенно если за ними охотится целая банда местного аналога татаро-монголов, или как их там, по местному- гуннов? Нет, гуллей…

…Итак, все началось с того самого момента, где я, заглянув под полог единственного уцелевшего под копытами взбесившегося стада фургона, увидел пять пар уставившихся на меня глазенок. Точнее, уставились на меня лишь четыре пары, а обладатель пятой - тощий головастый парнишка лет десяти с перемотанной какой-то грязной тряпицей головой, с напыщенным воплем рванулся вперед, очевидно, пытаясь зарезать мою скромную персону. Довольно умело, выставив перед собой лезвие маленького стилета, парнишка храбро закрывал своей спиной от меня сгрудившихся во тьме девчонок. Я невольно попятился назад, удивленный яростью, сверкавшей в глазах этого совсем еще ребенка. В душе у меня невольно появилось чувство уважения к храбрости мальчишки. Он же, вынудив меня отойти на безопасные, с его точки зрения, пол шага от фургона, что- то быстро затараторил на какой- то совершенно непонятной тарабарщине, из которой я хоть и уловил десяток смутно знакомых мне идиом, но не понял ни слова. Я грустно покачал головой, давая понять, что совсем его не понимаю, парень запнулся, и, сдвинув в раздумье брови, начал бросать мне резкие, отрывистые фразы, как я понял, на разных языках, делая паузы, чтобы оценить мою реакцию на его слова. При этом, к его чести, он, ни на миг не забывая об осторожности, не опускал выставленного в мою сторону стилета.

Чтобы показать свое миролюбие, я, аккуратно присев, положил свой меч на землю, рукоятью к себе, надеясь в душе, что уж с десятилетним пацаном-то, пусть и вооруженным довольно устрашающим ножом, я и в новом теле справлюсь, если вдруг что, и, улыбаясь, протянул раскрытые ладони к парнишке. Тот, наконец-то, снизошел на ответную улыбку, с трудом выдавив ее на сердитой мордашке и, видя, что я один, приопустил свое оружие. Ткнув себя в грудь и гордо задрав нос, он напыщенно произнес нечто, прозвучавшее для меня вроде: турум-бурум, трам-пам-пам, Хлои Ле Гилл! После чего, произнеся еще что-то, опять добавил:

– Ле Гилл!

Насколько я понял, Ле Гилл - это имя моего нового знакомца, а 'турум-бурум' - звание или, скорее всего, с поправкой на местный антураж, - титул.

Щелкнув каблуками, я, в свою очередь, залихватски, словно перед генералом на параде, писклявым своим новым голоском, вызвавшим во мне полный шок, отрапортовал, сперва бодро, но потом по мере того, как я вновь осознавал свою новую половую принадлежность, все неувереннее:

– Майор внутренних войск России в отставке, Василий Михайлович Крымов! Хлопнув себя по груди, как это сделал мой знакомец,

– Крымов! Василий Крымов!

Парнишка задумчиво закатил глаза:

–Ассил-Ле Грымм…

Тут, откинув полог, из фургона выглянула ослепительной красоты миниатюрная девушка с черными, как смоль, волосами, которую я в глубине фургона сначала принял за ребенка, ее голосок, слово серебряный колокольчик, разнесся по истоптанной сотнями копыт поляне. И я, даже не совсем сразу, осознал, что слова ее, звучат, пусть и не совсем так, как мне привычно, но вполне понятно для слуха славянина, знающего, кроме своего родного, еще два-три родственных славянских языка:

– Проше лана, то лан мо мови мокролясски? Денкувати Дажмати, лан е мокролясин?

Вид и манера держать себя этой девушки, в которых чувствовалась несомненная ПОРОДА, так и побуждал к галантным поступкам, и я, мимовольно, на ломаной смеси известных мне польского, русского, украинского и сербского раскланялся:

– К сожалению, прекрасная леди, я не совсем вас понимаю, но, если вас интересует моя национальная принадлежность, то я русский. Русич, понимаете?

На ее милом личике отразилось выражение крайнего удивления и недоверия, смешанного с восторгом:

– Рушики? Она обернулась к высыпавшим при упоминании загадочного Рушики из возка детям:

– Копремо, кавинньи сирто ману лан Рушики эст! Те, высыпали из возка и, округлив глаза, уставились на меня. Затем, повернувшись ко мне, она вновь заговорила на более понятном мне диалекте, насколько я понял:- Але ж, рушики е мерцо три сота лят, яко гули заполонило степа, крамары мови, цо дехто уцилили рушики йти до краю Линь, то лан звидты?

Она обозначила реверанс, слегка склонив свою прелестную головку: