Евгений Лотош - Уст твоих бурный ветер

• Название: Уст твоих бурный ветер
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Четверть века спустя после Пробуждения Звезд мир Неожиданности на грани гибели. Изолирующий планетарную систему кокон лопнул, и континуум Большой Вселенной постепенно аннулирует локальные физические законы. Лишенный эфирных связок, Игровой Мир медленно рассыпается на части в буквальном смысле слова. Цунами опустошают острова и побережья. Пылевые бури, землетрясения и извержения вулканов гонят на север кочевые племена Сураграша. Истощенная земля не родит, северные княжества на грани голодомора, а Храм призывает верных на святой поход против язычников. Беспощадная война между Четырьми Княжествами и племенами Сураграша, должная истребить большую часть населения, вот-вот обрушится на Западный материк.

Даже могучие Демиурги бессильно развели руками. Они так и не нашли способа стабилизировать общество, лишившееся законов Игры и не получившее ничего взамен. Решение принято: миллионы обречены на гибель. Лишь немногим жителям Западного континента суждено выжить в надвигающемся урагане, чтобы с чистого листа приступить к написанию новой истории. И только один рискует встать перед бурей в надежде если не предотвратить ее, то хотя бы ослабить. Бывший Хранитель, бывший Серый Князь, бывший фаворит Первого Конструктора в одиночку идет против течения, и нельзя сказать, что некоторым Демиургам это нравится. Бывший Хранитель - но бывший ли?

Немногие верные сторонники и старые враги не в силах помочь ему преломить ход вещей. И никто не способен поддержать его в момент последнего искушения. Но его ученикам суждено продолжить начатое тем, кого впоследствии назовут Богом…

---

– Я боялась, что… что ты меня не отпустишь. Спасибо, Тилос… - шепчет она и навсегда исчезает из моей жизни. Арти выходит за ней, закрывая дверь.

Неужто это так заметно?

Элиза… Матовая, покрытая едва заметным загаром кожа. Два теплых карих солнечных луча - глаза, то добрые и смеющиеся, то мечущие яростные молнии. Точеная фигурка под мужскими доспехами, высокая грудь, сдавленная кольчугой. Дева-воительница, страшная на поле брани и такая беспомощная в обычной жизни. И рядом - задохлик-архивариус. Хилый мальчишка со впалой грудью, не державший в руках ничего опаснее гусиного пера, но наизусть цитирующий древних поэтов целыми свитками, наивно рассуждающий об устройстве мира, по ночам изучающий движение одиноких здесь звезд… Что ей он? Он, не понимающий даже своего счастья? На его месте должен…

Ирония судьбы. В моей памяти хранится в десятки раз больше текстов, чем он прочтет за всю жизнь. Я куда больше его знаю о планетах, что местные гордо зовут звездами, об устройстве этого мира, наглухо отгороженного от Большой Вселенной непроницаемым коконом. Но я - волк-одиночка, манипулятор за тронами, безжалостный убийца, жестокий участник политических игр. Мой публичный триумф в этом городе - ошибка, совершенная от безысходности, следствие непродуманного экспромта. Завтра я снова умру для всех, кроме воеводы и еще кое-кого. Я уже знаю, кто послал Кагга, кто был заинтересован в его успехе, и кто - в провале. Я знаю, как на этом сыграть. Он сам рассказал мне. Под пыткой не лгут. Во всяком случае, под моей пыткой. Завтра я отправляюсь в Граш.

Я - одиночка. Больше ста лет я брожу по этому миру, не то наблюдатель, не то корректор, не то Игрок. Рядом со мной - никого: даже самые верные со временем умирают. Чтобы не переживать боль утраты снова и снова, я давно закрыл свое сердце для любви, для привязанности.

Девица опасна для меня. Ее непосредственность, ее искренность могли подвигнуть горожан на новую войну. И именно война сейчас нужна мне меньше всего. Наверное, стоило дать Эрролу умереть. Я бы сумел утешить ее, заставить забыть свое горе. Она еще пригодилась бы мне - отчаянная, преданная, любящая…

Почему я отослал ее на другой материк?

Почему мне так хочется плакать?

– Тилос… - Элиза осторожно потрогала его за плечо. - Что-то не так?

– Извини, - Тилос очнулся от внезапного забытья. - Понимаешь… Лет двести назад в одном приморском городке я встретил женщину, удивительную женщину. Умница и красавица, паладин местного бога, она уже в двадцать лет стала местным кумиром. Когда началась непонятная эпидемия, только благодаря ей город не сдался, не умер… но это долгая история. Я в то время и в том месте собирал небольшую империю, еще не Приморскую, и мне пришлось… работать с ней как с местным лидером. Сдуру я совершил кучу непростительных ошибок и всплыл на поверхность. Засветился сам, спалил половину своей резидентуры, и все равно нашел предателя слишком поздно. Четверть населения городка вымерла. Уже потом я обнаружил отраву в городских колодцах… В общем, ее тоже звали Элизой.

– А она была очень красивой? - жадно полюбопытствовала заинтригованная девушка. - Она тоже в тебя влюбилась? А дети у вас…

– Паладинам этого божка, - не услышал ее Тилос, - и мужчинам, и женщинам, запрещалось заводить семью или даже просто любовников. Наказанием становилось в лучшем случае изгнание. Ту Элизу угораздило влюбиться в местного архивариуса. Книжный червь, хилый подслеповатый мальчишка - я так и не понимаю, что она в нем нашла, чего не… Ха! - Тилос резко замолчал, потом вздохнул. - Тайной канцелярии в Граше тогда еще не появилось, но интриги уже плелись вовсю. Я потратил массу времени, чтобы выяснить причину мора, а когда нашел, оказалось, что отравитель - близкий друг архивариуса. Сам Эррол ни в чем не провинился, но его едва не вздернули за компанию. В общем, я отправил влюбленную парочку на Восточный материк - Крестоцину как раз требовался грамотный книжник - и больше никогда их не видел. Вот и все, собственно. Но с тех пор я ни разу не встречал женщин по имени Элиза. Это распространенное восточное имя, но на нашем материке почти не встречается. И тут подворачиваешься ты…

– Мама рассказывала, что ее отец приехал из-за моря. Он умер, когда я была совсем маленькой. Элизой звали какую-то мою дальнюю пра-пра… Тилос, а вдруг я правнучка той самой Элизы?

– Возможно. Но тебя за море отсылать я не собираюсь! - Тилос рассмеялся и погладил девушку по волосам.

– А она знала, что ты в нее влюбился? - романтическая история заставила девушку забыть про свои недавние чувства. - Ты ей признался?

– С чего ты взяла, что я влюбился? - сухо поинтересовался Тилос, поднимаясь на ноги. - Она могла очаровать даже тюленя, да. Но влюбляться в первую встречную… Пошли-ка лучше обратно. Не знаю, как ты, а я жрать хочу.

Ах-Куратан дожевал почти каменный кусок вяленого мяса, покатал на языке последние его жилки и с сожалением проглотил пару глотков воды из маленького бурдюка. В животе бурчало: скудный ужин не занял и малой доли желудка. Парень вздохнул и откинулся на спину, задумчиво созерцая край Огненного Пруда, уже показавшийся из-за горизонта. Запад пылал красным огнем заката. Говорили, что на севере Огненный Пруд не являет себя людям на глазах Курата-Солнца, Великого Огненного Духа, а восходит на небосвод во всем своем великолепии только в полной темноте, но бродяга такому не верил.

Рядом с костерком прозвучали торопливые мягкие шаги. Ах-Куратан встрепенулся и сел, нетерпеливо вглядываясь в сгущающуюся темноту. Сердце радостно стукнуло. Зурила, посверкивая из-за платка темными глазами, присела рядом с ним и торопливо погладила его по волосам.

– Ах-Куратан, любимый, отец все знает, - сбивчивым шепотом заторопилась она. - Я подслушала, как Махма, служанка, рассказала ему о наших встречах…

– Откуда она знает? - прошипел парень сквозь зубы. - Я вырву этой лисе все ее космы, волосок за волоском! Что отец?

– Он… - Зурила тихо всхлипнула. - Он ругался. Кричал, что поймает без… безродного нищеброда… тебя… и публично спустит шкуру плетьми. Любимый, судьба против нас. Ты должен бежать! - Она ухватила его за руку и судорожно стиснула. - Прошу тебя, уходи, уходи прямо сейчас! Я собрала тебе поесть в дорогу… - Словно слепая, она тыкала ему в грудь небольшой сверток, откуда вкусно пахло жареным. Даже сейчас ах-Куратан почувствовал, как рот снова наполняется слюной.

– Никогда! - решительно заявил он, поднимаясь. - Я не слышу, когда меня называют нищебродом. Я не слышу, когда про меня говорят - лентяй, вор, ахмуз. Но еще никто не осмелился назвать меня трусом, в глаза или за спиной. Я услышу это слово даже на другом краю земли! Я не побегу ни от вождя, ни даже от самой Назины, если она встанет у меня на пути! Пусть твой отец приходит… или нет, я сам пойду к нему. Сейчас! Я попрошу тебя в жены, и пусть он только попробует мне отказать!

– Не надо, любимый, - захлебнулась в плаче Зурила. - Пожалуйста, не надо! Он запорет, он обязательно тебя запорет! Я видела, он уже делал так раньше, с пастухами и охотниками…

– Не плачь, женщина! - грозно сказал ей ах-Куратан. Сердце спряталось где-то под коленом и тревожно стучало оттуда, напоминая - отец Зурилы и в самом деле славился своим крутым нравом. - Твои слезы не остановят меня. Побудь здесь, посмотри за Бурашем, - он ласково похлопал конька по холке, - а то еще сведут ночной порой. И не бойся - ты еще родишь мне пятерых… нет, семерых детей, и все они станут великими воинами!

– Он убьет тебя! - пролепетала девушка, но ее слова растворились в почти непроглядной уже черноте. Парень быстро шагал в сторону шатра вождя, лихорадочно придумывая, что скажет первым делом. Недаром ему было так хорошо последние дни. Благословенный Валарам ничего не дает просто так, не требуя платы. Или вмешался не покровитель скота, а грозный Турабар, чье огненное копье убивает людей как ягнят? Ах-Куратан нащупал на груди амулет - изукрашенный наконечник стрелы - и крепко сжал его. Турабар не бросит в беде своего верного поклонника, мечтающего о подвигах в Его славу!

Вождь и в самом деле ярился, словно бешеный кабан. Еще бы - любимая дочь спуталась с каким-то проходимцем, бродягой без роду без племени, все добро которого умещалось в переметных сумах на полудохлом ишаке! Ох, развелось побродяжек в последнее время, ох, развелось! И как только Валарам допускает такое бесчинство!… Ах-Маруз гепардом метался по шатру, судорожно сжимая рукоять кинжала, кровавая пелена застила глаза. Языкастая рабыня давно выскользнула наружу, справедливо рассудив, что награду - если такую дадут - можно получить и попозже, а сейчас вождю лучше не попадаться на глаза.

Ах-Куратан молча вскинул руку, упреждая настороженный возглас стража. Он вслушался в доносящиеся из шатра ругательства и слегка поежился. Верная сабля осталась притороченной к седлу, да и нет от нее сейчас никакого прока. Не драться же со всем племенем? Но без нее парень чувствовал себя почти голым. Он гордо расправил плечи, запахнул безрукавку и, отстранив охранника и не проронив ни слова, вошел в шатер. Охранник качнул головой и последовал за ним. Он знал парня, знал, что тот совсем не такой дурак, каким его считали многие, но мало ли что… Оставлять вождя с глазу на глаз с приблудным чужаком он не собирался.