Сборник Фантастики - НЕУВЯЗКА СО ВРЕМЕНЕМ

• Название: НЕУВЯЗКА СО ВРЕМЕНЕМ
• Автор: Сборник Фантастики
• Жанр: Научная Фантастика

Представлены научно-фантастические рассказы писателей США, Франции, Испании и других стран, написанные в 50-х - 60-х годах. Читателя наверняка увлекут тайна и глубокая научность четвертого измерения, эйнштейновская теория растяжения времени, загадки топологии, опыты по искусственному интеллекту и многое другое. Его не оставят равнодушным, конечно, и такие не потерявшие своей актуальности и в наши дни проблемы, как морально-нравственные, социологические, а также проблемы экологии.

Для любителей научной фантастики.

---

Гомес все смотрел на него. После долгого молчания он с трудом произнес:

- No puedo. Не могу. И это забыл. Я ни разу не вспомнил физику и математику с тех пор, как…

Он посмотрел на Розу и слегка покраснел. Роза не отрывала глаз от носков своих туфелек.

- Что делать, - сказал Гомес неожиданно охрипшим голосом. - Ни разу не вспомнил. Раньше всегда у меня в голове - математика. Но с тех пор - нет.

- Господи помилуй, - сказал адмирал. - Может ли такое случиться?

И он потянулся к телефону.

По телефону ему сообщили: да, такое бывает.

Хулио вернулся в свой испанский Гарлем и купил «Порто Белло» на заработанные деньги. Я вернулся в свою газету и купил автомобиль на то, что заплатили мне. Мак-Дональд так и не предал дело гласности, и мой редактор мог с гордостью заявить, что однажды ему удалось провести адмирала, хотя он так и не воспользовался своим монопольным правом.

Несколько месяцев спустя я получил от Хулио и Розы открытку, извещавшую о рождении первенца: мальчик, весит шесть фунтов, назвали Франсиско в честь отца Хулио.

Я сохранил открытку и, как только мне довелось побывать в Нью-Йорке (задание редакции: Национальная ассоциация бакалейщиков; бакалейные продукты - ходкий товар в нашем городе), зашел к ним. Хулио чуточку повзрослел и стал более уверенным в себе. Роза, увы, начала полнеть, но была по-прежнему чрезвычайно мила и все так же обожала своего Хулио. Малыш был медового цвета и очень бойкий.

Хулио непременно хотел приготовить в мою честь arroz con pollo - ведь именно это блюдо мы ели в тот вечер, когда я, можно сказать, толкнул его в объятия Розы. Решено было пойти в соседнюю лавку за продуктами. Я вызвался помочь.

В лавке Хулио заказал рис, цыпленка, овощи, перец - он чуть не скупил все (многие мужья не могут остановиться, когда попадают в магазины), едва ли не пятьдесят видов продуктов, которые, по его мнению, могут в крайнем случае полежать в кладовой.

Старик хозяин, ворча, записывал стоимость покупок на пакете; потом он стал складывать доллары и центы, пересчитывая все по сто раз. Тем временем Хулио поведал мне, что «Порто Белло» процветает и что хорошо бы его расширить, прикупив магазин.

- Семнадцать долларов сорок два цента, - выдал наконец старик.

Хулио взмахнул ресницами в сторону колонки цифр, записанных на пакете.

- Должно быть семнадцать тридцать девять, - сказал он с упреком. - Сосчитайте снова.

Лавочник с трудом сосчитал.

- Семнадцать тридцать девять, правда ваша. И он принялся заворачивать покупки.

- Хулио?! - только и вымолвил я.

Больше ни слова, ни в тот момент, ни после.

- Никому не говори, Бил, - сказал Хулио.

И подмигнул.

НАСЛЕДНИКИ ЭЙНШТЕЙНА

Герберт Франке

В комнате тихо. Окна застеклены звуконепроницаемым стеклом. Лишь за дверью время от времени слышится шорох: то по синтетическому покрытию пола прошелестят резиновые колесики, то послышится потрескивание накрахмаленных халатов, то чей-то шепот. От всего вокруг несет запахом дезинфекции - от ковров, от книг и комнатных растений, даже от волос врача. Струя воздуха из кондиционера разгоняет его по всей комнате.

- Вот она! - пробормотала медсестра, вынимая перфокарту из картотеки. - Форсайт, Джеймс, 26 лет. Отделение Р2.

- Отделение Р2? - переспросил бледный брюнет, который сидел скособочившись в глубоком овальном кресле с оранжевой обивкой.

Врач потянулся за перфокартой:

- Р2 - отделение для душевнобольных преступников. Если вы хотите что-то узнать у него, то не мешкайте, инспектор. Сегодня после обеда его переориентируют.

- Можно на него взглянуть?

- Пойдемте!

Хотя врач шел быстро, движения его были размеренными, степенными: человек, которому подчиняются шестьсот операционных автоматов, должен и вести себя подобающе. Инспектор следовал за ним.

Перед ними открылись и сразу же бесшумно закрылись блестящие стальные двери, приводимые в движение невидимыми глазу сервомеханизмами. Они реагировали на «магнитный узор» жетона врача, который ощупали тысячами ультракоротких токовых импульсов.

Им пришлось пройти по длинным безлюдным коридорам, потом на лифте спуститься в цокольный этаж.

Перед одной из дверей врач остановился:

- Вот он!

На уровне глаз находилось потайное окошко. Инспектор заглянул в камеру, где, кроме откидной кровати и санузла, ничего не было. Серые с отливом стены. На матрасе из пенопласта сидел молодой человек ничем не примечательной внешности. Лоб высокий, в морщинах, тонкогубый рот глубоко вырезан, что придавало молодому человеку презрительный или меланхоличный вид.

- Вы его держите под сомналином? - поинтересовался инспектор.

- Он не опасен.

- А в чем проявляется его болезнь?

- Мы уже проделали кое-какие опыты, - ответил врач. - Погодите, я, пожалуй, вам продемонстрирую…

Он огляделся, потом подошел к одному из встроенных стенных шкафов. Достал пылесос - продолговатый аппарат в светло-коричневом синтетическом футляре. Футляр, разумеется, был запломбирован.

Врач открыл дверь и ногой пододвинул аппарат в камеру, после чего молча вновь закрыл дверь, рукой подозвал инспектора и указал на окошко. Немного погодя спросил:

- Что вы видите?

- Ничего, - прошептал инспектор.

Врач прислонился к стене.

- Ну, тогда подождите немного.

Инспектор поднял руку, призывая к вниманию.

- Он двигается. Встал… наклонился… Поднял аппарат, поставил на кровать.

- Хорошо! - сказал врач с оттенком торжества в голосе. - Сейчас вы сами убедитесь.

- Повертел аппарат… склонился над ним… Теперь я ничего не могу разобрать!

- Позвольте мне… Ага, я так и думал! Можете удостовериться!

Инспектор опять подошел к окошку.

- Он… что?… Бог мой, он сорвал пломбу! - Он оглянулся. - И вы допускаете это, доктор?

Врач пожал плечами.

- Это помещение, любезнейший, в некотором смысле - ничейная земля. Здесь законы этики не действуют. Но сейчас будьте повнимательнее!

Инспектор снова заглянул в камеру. Прислонившись к двери, он пригнулся, словно на плечи ему давила тяжелая ноша. Он не произносил ни слова.

- Ну что? - спросил врач.

Инспектор энергичным движением прикрыл смотровое окошко. Побледнев, проговорил дрогнувшим голосом:

- Непостижимо! Это извращение… Безумие! Он отвинтил гайки, снял крышку. Что-то достал из аппарата - кажется, провод, какой-то стеклянный патрон и еще что-то блестящее, по виду металлическое… Омерзительно! Я не могу этого вынести.

- Ну да, - сказал врач. - Тяжелый случай. Потому-то он у нас под наблюдением.

- Но переориентировать его вы не станете, - сквозь зубы процедил инспектор.

Врач быстро оглянулся. Зрачки его и без того широко раскрытых глаз заметно увеличились.

- Не понимаю вас. Этот человек - вырожденец. Больной, если угодно, извращенный преступник. Он нарушает правила приличия и порядочности. Послушайте, инспектор…

Но тот уже достал из нагрудного кармана официальный документ. Сложенный синтетический листок сам собой раскрылся, и врач увидел напечатанные строчки, скрепленные печатью с тиснением. Он быстро пробежал глазами текст.

- Странно, - сказал он. - Полиция берет под свою защиту преступника, вместо того чтобы предать его суду. Можно ли узнать причину?

- Почему нет? Но никому ни слова. - Инспектор подошел поближе к врачу и прошептал: - Происходит нечто необъяснимое, да, это происходит, идет процесс… как бы выразиться поточнее?

- Что происходит? - нетерпеливо перебил врач.

Инспектор неопределенно повел рукой.

- Многое. И в разных местах. На первый взгляд - мелочи. А в совокупности это для нас угроза: средняя скорость поездов метрополитена за последние полтора месяца повысилась на двадцать километров в час. Новейшие видеокомбайны месяцами никто не выключает, и это никак не отражается на качестве изображения и прочих показателях. Материалы, из которых сделаны конвейеры, практически не знают износа. Стеклянные стены сборных жилых домов более не бьются и не теряют прозрачности. И так далее, и так далее. Вы понимаете, что это значит?

- Разве это не благотворные улучшения? Что вы против них имеете?

- Благотворные? Только на первый взгляд. Вы забываете, что тем самым нарушается технологическое равновесие. Но даже не это нас встревожило. А вот… кто за этим стоит? Должен же кто-то за этим стоять!

Врач побледнел.

- Не хотите же вы сказать, что вновь появились бунтари… что они… Нет, невозможно: всех ученых, всех научных работников мы давно переориентировали…

- Напоминаю: никому ни слова! - Худощавая фигура полицейского инспектора слегка напряглась. - Я хочу побеседовать с ним!

Услышав звук откатывающейся двери, Джеймс Форсайт попытался спрятать под матрасом детали разобранного пылесоса, но не успел. Он поднялся и стал так, чтобы их не сразу заметили. От волнения и страха Джеймс дрожал всем телом.