Сергей Марков - Великий охотник

• Название: Великий охотник
• Автор: Сергей Марков
• Издательство: Худож. лит.
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

В первый том избранной прозы Сергея Маркова вошли широкоизвестный у нас и за рубежом роман «Юконский ворон» – об исследователе Аляски Лаврентии Загоскине. Примыкающая к роману «Летопись Аляски» – оригинальное научное изыскание истории Русской Америки. Представлена также книга «Люди великой цели», которую составили повести о выдающемся мореходе Семене Дежневе и знаменитых наших путешественниках Пржевальском и Миклухо-Маклае.

---

Кукель шептался с сановными соседями о том, что путешествие молодого офицера превзошло все ожидания и что от такого исследователя можно ожидать многого.

Герой уссурийских дебрей по дороге первой славы мчался в Петербург, охваченный жаждой новых скитаний...

ЗА ВЕЛИКОЙ СТЕНОЙ

Вот когда сбылись заветные мечты Пржевальского!

В январе 1870 года он был уже в Петербурге, и П. П. Семенов принял героя Уссурийского края, что называется, с распростертыми объятиями. Они вместе разглядывали карту Центральной Азии, оживленно обсуждая планы нового похода. Истоки Голубой реки, область озера Кукунор – вот куда двинется теперь Пржевальский. В Петербурге он читал описания путешествий в Тибет. Путешественниками были люди разные. XIV век дал монаха Одорика из Порденоне. Он считался первым европейцем, побывавшим в Тибете. Миссионер Одорик прожил года три в Пекине, и, возвращаясь оттуда через Шэньси, проник в Лхасу, столицу Тибета. Рассказ Одорика о его странствии был беден подробностями. После него ни один европеец в течение трехсот лет не проникал в Тибет. Наконец другой монах, иезуит Антонио Андрада, в 1624 году вышел из Индии, достиг перевалов через Гималаи, преодолев их, добрался до истоков Ганга и оттуда прошел к Кукунору. Иезуит описал свой поход и издал в Лиссабоне книгу на португальском языке.

Затем снова два отца иезуита, француз Дорвиль и австриец Грюбер, посетили Лхасу. К холму далай-ламы они пришли в 1661 году из Пекина через Синин, прожили в Тибете более двух месяцев и оттуда проехали в Индию.

XVIII век дал двух путешественников-монахов Фрейре и Дезидери. В Лхасу они пробрались из-за Гималаев. Тосканцу Дезидери удалось прожить в Тибете с 1716 по 1729 год. Но его дневники остались неизданными. Когда Дезидери жил в Лхасе, он неожиданно встретился там с тридцатью монахами из ордена капуцинов. Их привел в Тибет в 1719 году Орацио делла Пенна. Этот настойчивый монах прожил в Лхасе двадцать лет. Он основал там католическую миссию, изучил жизнь и обычаи тибетцев и овладел в совершенстве их языком. Труды Орацио делла Пенна считались наиболее ценными. Они служили основой для сочинений о Тибете, которые издавались в Риме еще в XVIII веке. Миссия Пенна накопила много материалов о Тибете; они лежали в римских хранилищах.

В Тибете и Лхасе побывал и голландец Самуил ван де Путте. Он пришел туда из Индии около 1730 года. Голландец, подобно итальянцу делла Пенна, изучил язык тибетцев и долго прожил в Тибете. Он даже ездил из Лхасы в Пекин с тибетским посольством и вернулся в столицу далай-ламы, таким образом дважды пройдя через Тибет.

В конце XVIII века в Тибет стали заглядывать и англичане. Генерал-губернатор Британской Индии Уоррен Гастингс послал в 1774 году к тибетцам некоего Георга Богля. Но чиновники Тибета не очень ласково приняли англичанина из Калькутты.

Вслед за Боглем был послан Самуил Тернер. Но и эта поездка не увенчалась успехом. Калькутта хотела, чтобы Тибет торговал с Индией, но Цянлун, китайский император, упорно отклонял всякие предложения англичан. Капитану Тернеру пришлось вернуться в Калькутту с пустыми руками. Капитан написал книгу о своей поездке в Тибет, издав ее в Лондоне. В 1792 году гурки напали на Тибет и отторгли от его владений Непал. Китайский наместник в Лхасе решил, что дело не обошлось без участия Англии. С тех пор Тибет сделался запретной для европейцев страной.

Вскоре англичанин Томас Маннинг тайно пробрался в Лхасу. Он лицезрел далай-ламу. Но приказ, присланный из Пекина, заставил англичанина срочно покинуть Лхасу. Вслед за Маннингом в Лхасу потянулись монахи-лазаристы Гюк и Габэ. Переодетые ламами, они выехали из Китая и явились в столицу Тибета. Но их в конце концов узнали и выпроводили. Они написали книгу о своих приключениях в Тибете. Ее перевели в России – «Путешествие через Монголию в Тибет, к столице Тале-ламы, сочинение Гюк и Габэ» (издание К. С. Генрих, М., 1866). Книга Гюка была написана очень живо и занимательно.

Пржевальский Гюка не любил и не верил ему, несмотря на всю увлекательность его стиля. Пржевальский даже подвергал сомнению все путешествие Гюка, хотя впоследствии Потанин разыскал в Азии гюковского проводника – Самдаджембу. Очевидно, виноват был сам Гюк. Он иногда допускал фантастические измышления. Раскройте Гюка на 108-й странице, и вы поймете все возмущение Пржевальского – зоолога и великого знатока птиц. Гюк, например, описывал монгольскую «птицу» величиной с перепела, с волосатыми ногами; пальцы были, «как у зеленых ящериц», покрыты такой «твердой чешуей», что нож будто бы не брал ее. Эта птица звалась китайцами «драконовой ногой»!

Гюк писал: «К нам принесли однажды двух живых «драконовых ног». Они были очень дики, волосы на их ногах ощетинивались при каждом приближении к ним, они кусались и недолго жили, потому что ничего не ели. Мы их зарезали; мясо имело приятный вкус дичи, но было очень жестко...»

С улыбкой читал Пржевальский эти откровения о щетинистых птицах.

О Тибете в то время писали и англичане. Они собирали сведения об этой почти неизвестной европейцам стране. Такими собирателями были доктор Хукс, Бриан Гудзон, Кэмпбэлл, Вильсон, Вилькокс, Крик, Гуннингам и другие.

Некоторые исследователи чуть ли не всю жизнь подготовляли себя к опасному походу в Тибет. Венгр Александр Чома жил и умер в Гималаях. Он изучал тибетский язык, литературу и географию запретной страны. Но Чома умер, не перешагнув каменного порога Тибета, и его одинокая могила затерялась в горах Дарджилинга.

Монахи-лазаристы, живя в Пекине, создали там богатую восточную библиотеку; в ней можно было найти много сведений о Тибете.

Немало потрудились над историей Китая и Тибета и русские ученые монахи из Пекинской миссии. Отцы Иакинф, Илларион, Аввакум, Палладий печатали свои труды о Центральной Азии. Крупным ученым был Иакинф Бичурин, знакомый Пушкина. Этот блестяще образованный монах написал такие классические труды, как «История Тибета и Хухунора», «Описание Чжунгарии», «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена».

Палладий был известен как комментатор Марко Поло, Аввакум написал «Очерк истории сношений Китая с Тибетом». Но никто из современных Пржевальскому авторов – ни Риттер, ни Иакинф, ни Хукер – не бывал сам в Тибете.

Последним путешественником-литератором, посетившим страну запрета, был Гюк. Многие считали его непреложным авторитетом.

Найдется ли человек, который откроет каменные двери Тибета, познает его вековые тайны и расскажет в новых, простых и правдивых книгах обо всем, что он увидит за поясом бесплодных пустынь и диких гор?

Пржевальский был твердо убежден, что именно ему суждено стать этим человеком.

Пржевальского уже считали «своим человеком» в Географическом обществе. В доме у Александровского сада он встречался с Литке, Северцовым и с Петром Кропоткиным. Сюда приходил еще один человек, о котором тогда много и по-разному говорили, – Миклухо-Маклай. В то время он отстаивал свое право на путешествие в Океанию. Пржевальский тоже хлопотал, добиваясь от власть имущих лиц поддержки своих новых дерзаний.

А. Е. Влангали, генерал-майор и русский посланник в Пекине, находился тогда в Петербурге. Именно от Влангали и исходили малоутешительные вести: Ордос, Кукунор, верхнее течение Желтой реки отрезаны от собственно Китая дунганским восстанием. Но разговоры о дунганах не смущали Пржевальского.

Он начал сборы. Ягунова на этот раз взять с собой не пришлось. Преданный товарищ по уссурийским скитаниям учился в Варшаве.

Бывший ученик Пржевальского, молодой офицер Михаил Пыльцов, дал согласие идти со своим учителем.

Вот они едут из Кяхты на Ургу на двухколесной таратайке, которую тащит весь обвешанный лиловым репейником старый двугорбый верблюд. Переводчик-казах едет верхом на другом верблюде, а Фауст – верный легавый пес Пржевальского – бежит рядом со скрипучей таратайкой. В ней путники добрались до Урги.

Под сводами ургинских кумирен царило смятение – престол великого хутухты монгольского пустовал. Нового хутухту надо было найти в Тибете, а путь туда был закрыт дунганскими повстанцами. Дунгане в то время были хозяевами положения в ближних к Урге городах, в том числе в Улясутае. Вся Урга была под ружьем. Русский консул в Урге, Яков Шишмарев, не советовал Пржевальскому в такое опасное время отправляться в путь через Гоби. Но Великий Охотник пропустил мимо ушей слова консула. Нечего сидеть зря в Урге и разглядывать вершину священной горы Богдо-Ула! По декабрьскому холоду, навстречу гобийскому ветру караван вышел из Урги. Пржевальский и Пыльцов, скрючившись в таратайке, стучали зубами от холода. Вороны летали за караваном, как бы надеясь на близкую добычу. Новый, 1871 год застал путников в просторах Гоби, среди необозримых равнин, где свежий снег еще прикрывал скрипучую почву – крупный красноватый песок. Здесь было много охотничьих соблазнов: в редкой траве в стороне от верблюжьей тропы паслись стада пугливых антилоп-джейранов. Но что делать, если на холоде нельзя зарядить штуцера?