Илья Туричин - Братья

• Название: Братья
• Автор: Илья Туричин
• Жанр: Детские приключения

Герои романа - братья Петр и Павел Лужины - знакомы читателям по предыдущему роману писателя "Кураж" Разлученные войной, каждый из них в меру своих сил продолжает борьбу с захватчиками Основная тема книги, написанной в приключенческом жанре, - интернациональная дружба, крепнущая в борьбе с общим врагом - германским фашизмом.

---

Тогда Флич выполнил просьбу хозяйки, его старой, хорошей знакомой, подруги, можно сказать, передал незаметно записочку, даже не зная, что в ней. Передать записочку - одно дело, и совсем другое - взорвать офицерский ресторан. Там - я ничего не знаю, попросили - передал. А тут - виселица в лучшем случае. А то и с живого шкуру спустят. Эти, в службе безопасности, большие "мастера".

Вот и решай. А решать надо.

Василь думал о Злате. Последние недели он неотступно думал о ней. Что-то с ним происходит. Факт. Стоит только увидеть ее, и какая-то неодолимая, щемящая и сладкая сила распирает грудь. Словно сердце надувают, как воздушный шар, и вот-вот ноги не удержат на земле, оторвешься, полетишь над улицей, над городом, над землей и заорешь на весь этот удивительный и жутковатый мир: Зла-а-та-а!

Нет, девочка и раньше нравилась ему. Симпатяга, друг, одна из Великих Вождей. Ах, какое детство эта игра в Великих Вождей, какое далекое и немного смешное детство. Тогда ничего не стоило дернуть Злату за волосы, а то и щипнуть и захихикать при этом, как от веселой шутки. А теперь случайно прикоснешься к ее руке - будто током шибанет, ноги деревенеют, язык отнимается. Надо же! Всю жизнь все равно было что надевать, да пришита ли на рубахе пуговица, да какие башмаки на ногах, если они вообще надевались. А теперь вот стираешь рубашки через день. Сапоги отцовы драишь бархоткой, не хуже айсора, что до войны на углу у гостиницы башмаки чистил за гривенник. Руки после работы отмываешь, того и гляди - кожу сдерешь. Прическу завел! Уж не любовь ли это? Толик-собачник или дядя Гена узнают - засмеют! А чего смешного! Чего, спрашивается?

Напильник все ускорял и ускорял скрип. Занятый своими мыслями Захаренок взглянул на Василя удивленно: чего это парень в такую жару себя не жалеет?

Дверь отворилась и на пороге появился Флич в светлых брюках из чесучи и белой рубашке "апаш". Одной рукой он прижимал к животу большой медный таз.

"Смотри-ка, работу принес", - удовлетворенно отметил Захаренок.

– Здравствуйте, - сказал Флич. - Мне бы тазик обновить. Подходит время варки варенья. - Он оглядел мастерскую, заметил незнакомого бородача с примусом в руках, добавил: - Конечно, при условии, что удастся раздобыть сахар. - И обратился к Захаренку: - Если не ошибаюсь, вы - хозяин и мы с вами знакомы. Вы прекрасно починили "волшебную" вазу. Смею напомнить: Жак Флич, артист оригинального жанра.

– Здравствуйте, господин артист. Давайте ваш тазик, посмотрим. Ржавый! - Захаренок кивнул на дверь.

Василь молча вышел наружу, захватив напильник и какую-то железяку. Там он уселся на предпоследней ступеньке лестницы лицом в сторону ворот и принялся неторопливо обтачивать железку.

Захаренок положил руку на тазик и испытующе смотрел на Флича, словно изучал его.

Флич даже оглядел себя, спросил:

– Что-нибудь не так?

– Все так, - ответил Захаренок и добавил решительно: - Товарищ Флич.

Фокусник метнул быстрый взгляд на бородача. Тот поставил примус на обитый жестью стол и подошел. В свете окна лицо его показалось вроде бы знакомым.

– Не узнаете? - спросил бородач молодым голосом.

– Н-нет… - неуверенно произнес Флич.

– А ведь мы с вами встречались до войны в цирке и у Лужиных.

Флич присмотрелся.

– Позвольте… Действительно… Нет… Не припомню.

– А вы исключите бороду. Лейтенанта саперного не помните?

Флич заволновался.

– Боже мой… Конечно… Еще у вас фамилия… такая… ярмарочная. Ах, ну напомните…

– Каруселин.

– Верно… Лейтенант Каруселин! Здравствуйте, голубчик! - он схватил руки лейтенанта и начал трясти с такой сердечностью, что у того сжало горло. - Живы, голубчик, товарищ лейтенант. Это расчудесно!…

– Вспомнили?

– Еще бы!

– А теперь забудьте, товарищ Флич. Не Каруселин я и не лейтенант, а Чурин, Геннадий Чурин, водопроводчик.

Флич всплеснул руками растерянно:

– Конечно, конечно, товарищ Чурин.

– Господин Чурин, - улыбнулся Захаренок.

– Само собой. Господин Чурин. - Флич достал из кармана носовой платок, вытер шею и лицо, сунул платок обратно.

– Теперь к делу. У вас пропуск в гостиницу есть? - спросил Захаренок.

– Конечно.

– Покажите.

Флич показал пропуск - серый листок картона с наклеенной на него фотографией, какими-то значками и большой печатью с орлом.

– Ясно. - Чурин нахмурился, поскреб бороду и вопросительно посмотрел на Захаренка.

Тот покачал головой:

– Такого не сделать.

Чурин вздохнул. Надо решать. Другого выхода нет. Произнес медленно, словно вкладывал в слова какой-то очень важный скрытый смысл:

– Товарищ Флич, я работал две недели в гостинице…

– Как же я вас там не приметил?

– У каждого свое дело и свое место. Вы - артист, я - водопроводчик. Вы на сцене, я - в сортирах да подвалах. Сегодня у немцев совещание. Отовсюду понаехали. Вечером соберутся в ресторане. Среди них крупные шишки. Собрались, чтобы обсудить методы борьбы с партизанами. Усваиваете?

Флич слушал внимательно, стараясь угадать, к чему ведет это вступление, и только коротко кивнул.

– Наше командование решило провести диверсию. Пусть знают, что мы не дремлем. Я с вами абсолютно откровенен, товарищ Флич.

Флич снова коротко кивнул.

– Нам удалось заложить заряды взрывчатки в ресторане. Это было очень нелегко - работать под носом у службы безопасности. Сегодня я должен был подсоединить провода к сети. Но меня не впустили в гостиницу, - Чурин помахал своим пропуском. - Они нас переиграли. Они уедут отсюда живыми и невредимыми. И будут уничтожать советских людей. Вот такое положение сложилось на текущий момент.

Чурин замолчал. Лицо его было серьезным и скорбным, будто он уже видел будущие жертвы фашистов. И Захаренок молчал.

– Я догадывался, что что-то готовится, - сказал Флич задумчиво. - Я, видите ли, иллюзионист и манипулятор, а потому чрезвычайно наблюдателен. Да к тому же кое-что проносил туда в своей аппаратуре. У меня, видите ли, есть аппаратура с двойными стенками. Не скрою. Хотя это - профессиональная тайна… Значит - взрыв в ресторане…

Он живо представил себе самого себя на сцене - белая манишка, черный фрак, лаковые туфли. В руках "волшебная" палочка. Вот он наливает воду из кувшина в вазу. Накрывает вазу пестрым платком. Прикасается к ней палочкой… И вместо цветов, которые должны появиться в вазе - грохот, к потолку взлетают столики, с потолка рушатся люстры - дым, пыль, крики, кровь… Содом и Гоморра. Гибель Помпеи!… Впечатляющий фокус.

И тотчас подумал: а как же Гертруда? Дьякон Федорович? Как же мальчики? И наконец, как же он сам, Жак Флич собственной персоной?

Он растерянно посмотрел на Чурина, потом на Захаренка.

– Взрыв в ресторане. А как же?… - он не договорил, Чурин понял.

– Гертруда Иоганновна должна была вывести всех из гостиницы до взрыва.

– Значит, Гертруда в курсе? Ну, да… разумеется… И ни слова…

– Но вывести из гостиницы никого не удастся, - сказал Чурин. - Немцы без специальных пропусков никого не впускают и не выпускают. Полагаю, что ваш пропуск только на вход. Гравес очень осторожен.

– Выходит, и тут переиграли?

– Выходит.

– Намерены уехать целыми и невредимыми наверняка?

– Намерены.

– И вы им не помешаете? - возмутился Флич.

– Я не могу попасть в гостиницу. Никто не может.

В подвале повисло тягостное молчание.

Захаренок водил пальцем по краю медного таза. Никого не торопил. Пусть каждый решает сам за себя. Все главное сказано. Теперь пусть каждый думает и решает. На риск надо идти с открытыми глазами и свободным от страха сердцем.

Чурин молчал угрюмо. В любом случае за операцию отвечает он. И рисковать должен он. И замкнуть концы - его дело. Потому что еще неизвестно, как повернется, как поведут себя стены и потолки - здание старое. Могут и перекрытия рухнуть.

– Помните Мимозу? - неожиданно спросил Флич.

– Клоуна? Конечно!

– Он считал, что можно отсидеться, переждать. Жил у какой-то старухи, бог знает на что и как. Он был абсолютно безвреден и беспомощен. А они его повесили зимой… Послушайте, товарищи, а что надо присоединить? Объясните. Я ведь имею дело с техникой.

– Два конца звонкового провода к клеммам электропробки.

– Так просто? - удивился Флич.

– Специального образования не надо, - кивнул Чурин.

– У меня как раз нет специального образования, - сказал Флич взволнованно. - Зато есть пропуск. И потом в молодости я великолепно вставлял жучки в пробки.

– Должен предупредить, что это очень опасно, - сказал Захаренок строго. Ему не понравилась легкость, с какой Флич говорил о проводах и пробках. - Очень опасно. Можно погибнуть при взрыве. А можно и потом. Служба безопасности пойдет по следу. Вызовут собак. Все это вы должны знать, товарищ Флич.