Юрий Рытхэу - Магические числа

• Название: Магические числа
• Автор: Юрий Рытхэу
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1986
• ISBN: [не указан]

В романе лауреата Государственной премии РСФСР Юрия Рытхэу «Магические числа» рассказывается о становлении Советской власти на Чукотке, о влиянии исторических событий на судьбы отдельных людей. Среди главных героев — шаман Кагот, большевик Алексей Першин и выдающийся полярный исследователь Руал Амундсен.

---

Слова вырывались из разгоряченной гортани, смешивались с паром, с хриплым дыханием, помогая тяжелой работе.

Вдруг Кагот почувствовал какое-то движение, бездыханное тело дернулось, а тихий стон заставил умолкнуть скулящих собак. Приподняв уши, они замерли в ожидании. Кагот приложил ухо к груди Амтына и сквозь толстую меховую кухлянку уловил частые, тяжелые удары ожившего сердца.

— Где я? — со стоном спросил Амтын, открывая глаза.

— На берегу Пильгына, — ответил Кагот, понимая, что Амтын думает, будто он уже на другом, нездешнем берегу.

— Что же случилось?

— Нарта утонула… Вместе с собаками и копальхеном. А тебя я выловил.

— Ты меня спас, — тихо молвил Амтын. — Ты меня спас.

Чувство безмерного счастья и облегчения охватило Амтына. Да, не каждому удается вырваться из такой беды… Но как же боги? Как посмотрят на это те Внешние силы, которые запрещают спасать человека попавшего в воду или унесенного на дрейфующем льду, ибо он считается добычей морских богов? Но похоже, что у его спасителя были свои отношения с Внешними силами или же он о них сейчас не думает.

Кагот развязал тяжелый груз, столкнул с нарты округлые кымгыты и подтащил упряжку к распростертому на снегу Амтыну. Он положил его на нарты и гикнул собакам.

Собаки рванули и понеслась с такой резвостью, словно понимали серьезность положения. Каготу приходилось вставать на полоз, чтобы не отстать от нарты, не упустить мчащуюся упряжку.

На ветру и холоде Амтын задрожал, и сквозь клацающие зубы, рискуя прикусить язык, все говорил:

— Ты меня спас, Кагот… Ты меня спас…

— Лежи и молчи, — сказать ему Кагот. — Для тебя сейчас главное — тепло и покой.

Начался снегопад, косой, густой. Ветер дул с моря, и снежинки были крупные, тяжелые и мокрые. Они падали на лицо и медленно таяли, цеплялись за ресницы, затрудняли обзор. Собаки бежали тише: полозья плохо шли по мокрой дороге, не раскатались еще после долгой летней сушки.

Амтын тихо постанывал, все пытался что-то сказать, но в открытый рот летел снег, вызывая кашель и надрывный, идущий из глубины тела стон.

Кагот прислушивался к внутреннему своему состоянию и с тихой радостью обнаруживал в себе что-то новое. Мысль о том, что на нарте лежит живой человек, наполняла его особым ощущением. Чувства вины перед богами не было. Не было и страха, только легкая тревога. Кагот понимал, что если бы он не бросился на помощь Амтыну, собственный суд был бы для него куда более жестким, чем суд богов. Амос говаривал, что относиться к ним с должным почтением и пониманием их могущества — это не значит бояться их. Боятся богов те, кто ведет нечестную, неправедную у лживую жизнь. А тому, у кого душа и помыслы чисты, тот, кто чтит могущество Внешних сил и помит о них, совершая в положенное время жертвоприношения, тому опасаться нечего. Внешние силы руководят жизнью человека не во вред, а на пользу ему.

Погибли собаки, ушла под лед нарта, брошены кымгыты, с таким трудом добытые в канун зимы, но человек жив!

Дорога пошла вверх. Это был последний подъем перед ярангами.

Вот уже можно различить колеблющийся огонек. Каждый раз, когда мужчина уходит в море или отправляется в путь, те, кто остается в яранге, к ожидаемому часу возвращения ставят перед отворенной дверью или, если нет ветра, прямо снаружи огонь в каменной плошке. Светлое пятнышко ведет усталого путника к дому, обещая тепло и горячую еду.

Кагот направил упряжку прямо к жилищу Амтына. Остававшиеся в селении собаки встретили путников тревожным лаем, а женщина, ожидавшая возле яранги Амтына, молча смотрела на Кагота и лежащий на его нарте необычный груз. Она уже поняла, что случилось несчастье, потому что второй нарты не было. Еще неизвестно, мертвое это тело или человек еще жив.

Чейвынэ с непокрытой головой, с распущенными волосами, в кэркэре[12] медленно подошла к остановившейся нарте и услышала от Кагота:

— Он жив… Провалился под лед в Пилыыне. Собаки, нарта пропала, а вот он спасся.

Амтыт открыл глаза, посмотрел мутным взглядом на жену и прохрипел, выплевывая сьшавшийся в его рот мокрый снег:

— Он меня спас… Он меня вытащил из воды… Он меня спас…

Кагот с Чейвынэ бережно подхватили Амтына и внесли в ярангу, прямо к меховому пологу.

— Раздень его донага, — распорядился Кагот, — дай ему горячего чаю. Как можно больше горячего чаю, оленьего бульону… Я сейчас вернусь.

Кагот отвел упряжку, распряг собак и, наказав Каляне покормить их, вернулся в ярангу Амтына.

Раздетый и раскрасневшийся от выпитого чая Амтыи лежал на ойленьей шкуре и медленно повествовал о случившемся:

— Тьма накрыла меня вместе с холодом… И я тогда подумал: ну все, кончилась моя земная жизнь и сейчас я предстану в другой. Разум смирился с этим, а тело все не хотело умирать — руки и ноги бились изо всех сил, старались вытолкнуть меня на поверхность. Сразу я не почувствовал холода, потом только, когда вода хлынула мне в рот, в уши… Наверное, я уже был там, в других краях, когда Кагот вытянул меня из воды. Я поначалу и не поверил, что еще на земле. Грудь сильно болела и желудок… И-и-и, — простонал Амтын и закрыл глаза.

Кагот попросил всех выйти из полога. Они с Амтыном остались вдвоем. У задней меховой стенки полога ярко горел жирник, заполняя пространство желтым огнем и пахнущим горелым жиром теплом.

— Послушай, Амтын, — заговорил Кагот, — раз уж так получилось, что ты вернулся в мир живущих, нужно подумать о будущем.

— Ты так говоришь, будто жалеешь, что спас меня, — усмехнулся Амтын.

— Я не жалею, — спокойно ответил Кагот. — Наоборот, я все больше укрепляюсь в мысли, что поступил правильно. Пожалеть могут другие…

— Кто же? — тревожно спросил Амтын.

— Внешние силы. Те, кто звал тебя в другую жизнь… Разве ты не слышал зова?

— Не помню… — неуверенно ответил Амтын. — Может, и был зов…

— Был зов, — с уверенностью сказал Кагот, — и тот, кто пренебрег этим, может навлечь на себя гнев богов.

— Да? — в испуге спросил Амтын. — Что же делать? Не возвращаться же, в самом деле, в ту холодную полынью…

— Есть другой путь, — молвил Кагот.

Амтын в надежде посмотрел на него и даже приподнялся на локте на оленьей шкуре.

— Говори скорее — какой путь?

— Ты должен стать другим.

— Как это — стать другим? — с недоумением спросил Амтын.

— Ты должен сменить имя, — продолжал ровным голосом Кагот, — изменить свои привычки, одежду. Ты где ложишься, когда спишь?

— В пологе.

— Я спрашиваю, с какой стороны ложишься с женой — справа или слева?

— Обычно слева, — немного подумав, ответил Амтын. — Чейвывэ у самого полога. Она раньше меня встает.

— Ты должен спать на ее месте, а она — на твоем, — строго сказал Кагот.

Амтыну передалось тревожное состояние Кагота, но он, потрясенный своим спасением, еще плохо соображал и отвечал невпопад.

— А как все остальное?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Кагот.

— Все-таки я мужчина, — с некоторой обидой в голосе напомнил Амтын.

— А, ты об этом?

Амтыну показалось, что Кагот усмехнулся, хотя сам он в этом не видел ничего смешного.

— Об этом сам думай… Делай иначе, не так, как привык, — посоветовал Кагот. — Не это главное. Главное сейчас, чтобы твои внешние признаки, поступки, известные людям, изменились.

— Ну как обо всем этом можно помнить? — жалобно простонал Амтын. — Уж лучше бы мне утонуть!

— Не говори так! Раз ты спасся, значит, и воля богов была на это. Те боги, которые хотели твоей смерти, уступили тем, кто помог спасти тебя. Но злые Внешние силы все помнят! Завтра с утра ты уже доджен носить другое имя, — напомнил Кагот.

— Где же мы возьмем новое имя? — беспомощно развел руками Амтын.

— Имя я сам тебе дам, — сказал Кагот, чувствуя, как в груди у него растет что-то большое, радостное, как ветер восторга. — Я тебя нарекаю Амосом! Ты слышишь меня, Амос?

— Слышу, — тихо ответил человек, в изнеможении закрывая глаза, словно обретение нового имени отняло у него последние силы.

Кагот выбрался из полога и сказал собравшимся в чоттагине:

— Здесь больше нет Амтына… Тот человек, который сейчас спит в пологе, носит имя Амос! Запомните, его зовут Амос!

Снег пошел еще гуще, и поднявшийся ветер закрыл все видимое пространство. То темное и тяжелое, что лежало на сердце Кагота с того ясного весеннего утра, когда он лишил жизни старого шамана, ушло, исчезло, унесенное ветром с мокрым снегом.

Звезд не видно, не слышен их шелест.
Все погрузилось в черную мглу:
И человеческий голос и зверя рычанье…
Нет ничего, только темень да черная тишина…
Кто отзовется тебе, кроме тебя самого?
Мысль твоя — лишь мысли твоей ответ.
Темень и тишина — души отраженье твоев,
Мыслей темных студеная колыбель

5